— Как твое имя, девочка? — раздалось над ухом. Она вздрогнула и подняла голову.
— Рохини, — ответила, оглядывая высокого мощного воина с голубыми глазами и седеющими длинными волосами.
— Ты из Арии? Как попала ты сюда? — строго спросил воин.
— Мой дом сожгли у Великих гор, — ответила Хини, радуясь родной речи. — Отца убили воины Мартана, а мать у него в плену, меня же отдал торговцу.
Воин нахмурился и повернулся к Шитре.
— Эй, торговец! — гаркнул он. — Какая цена у этой девочки?
Шитра оробел и помялся немного.
— Десять золотых монет, почтеннейший, — ответил негромко.
— Не много ли за такую пигалицу? — удивился воин.
— Она станет лучшей из женщин, почтеннейший!
— Да уж, станет! — сказал воин. — Это только справедливому Варуне ведомо!
— Воистину, вы правы, почтеннейший! — закивал Шитра.
— Услышал я про Арийский цветок! — продолжал пожилой воин. — Пришел подивиться на это чудо! Я — Амша!
— Наслышан, почтенный Амша! — торговец легко кивнул. — Я — Шитра.
— Уступишь цену, Шитра? — спросил воин.
— Ваши заслуги велики, почтенный Амша! — Шитра замялся. — Но и я немало отплатил за девочку! Могу уступить до девяти, но не более того!
— Хорошо, Шитра! — Амша кивнул строго. — Тогда обожди до заката, а я принесу тебе девять золотых.
Затем повернулся к Хини.
— Дождись меня, девочка! — сказал на арийском. — Не обижу! Отправлю в Арию!
— Хорошо, дядя Амша! — ответила Хини и впервые за долгое время улыбнулась, слезы выступили на ее глазах.
Амша вышел, а Моринга увела Хини за прилавок, усадила также на шкуры, встала позади.
И время потекло к закату. Очень медленно и неторопливо. Так же стоял непрекращающийся гомон, разговоры о шкурах и их свойствах, торги, советы от расторопных слуг.
Хини уткнулась в сложенные на коленях руки, прикрыла глаза и спрятала легкую улыбку, чтобы никто не видел ее. Бесконечные разговоры и липкая духота заставляли глаза слипаться, ввергали в состояние полудремы. Хини поверила словам пожилого воина, ведь даже подлый Шитра выказал ему уважение, а значит был он не последний человек в городе.
Да и сам Амша по виду был благороден и честен. Потому то Хини уже представлялась встреча с любимой матушкой и виделись родные буро-зеленые холмы и петляющая холодная речушка.
В один момент на нее даже повеяло прохладным влажным ветерком. И она невольно поежилась и удивилась.
— Моринга, прикрой полог — с залива дует! — раздался над ухом голос Шитры, а затем сразу же голос его дрогнул. — Добрый вечер, почтеннейший Расум-Хадэ! Чем могу помочь?
— Я пришел за Арийским цветком! — прозвучало в ответ грубо и отрывисто.
Шитра замялся на месте, нервно почесывая бедро сквозь шелковый халат.
