Утверждение военного контроля над географическим пространством отличается от управления обществом. Международное сообщество обеспокоено возвращением талибов в Афганистан. В Соединенных Штатах экспертами проводится серьезный анализ в отношении скорости и тактики, примененных при выводе вооруженных сил из страны. Между тем, в Южной и Центральной Азии есть опасения по поводу возможного негативного воздействия на региональную безопасность прихода к власти талибов. С другой стороны, среди рядовых талибов в наличии торжество относительно легкости, с которой они захватили Афганистан.
Однако в Кабуле и многих других афганских городах прошли акции протеста против талибов. Ахмад Масуд, сын Ахмад Шаха Масуда, объявил «Фронт национального сопротивления» и отбил несколько районов в провинции Баглан. В ответ талибы разместили войска возле Панджшерской долины, что говорит о том, что полная военная победа часто бывает недостижимой в таких странах, как Афганистан.
Утверждение военного контроля над географическим пространством отличается от управления обществом. Как и другие страны Южной Азии, Афганистан этнически разнообразен. Управление Афганистаном требует инклюзивной идентичности или идеологических рамок. Вместо того чтобы признавать этническое разнообразие, талибы рассматривают его как источник нестабильности.
Назначение талибами командиров, принадлежащих к разным этническим группам, носит скорее номинальный, чем существенный характер. Более того, среди талибов существует мнение, что, поскольку их строгая приверженность религиозным заповедям способствовала обеспечению легкой победы, они обязаны управлять страной на основе своих экстремистских религиозных взглядов. Талибан полагает, что их толкование религии достаточно для обеспечения стабильности в стране.
Акцент на религии в поисках политической легитимности неудивителен, учитывая, что Пакистан был наставником Талибана. Однако такая опора на религию заложила основы раздвоения Пакистана на основе культурной и языковой идентичности и привела в свое время к возникновению Бангладеш. Чрезмерный акцент на религии и пренебрежение более широкой национальной идентичностью со стороны талибов может иметь пагубные последствия для Афганистана.
Моджахеды, а впоследствии и Талибан, успешно боролись с внешними державами, такими как бывший Советский Союз и США, что указывает на их националистические взгляды. Однако отражение внешних вызовов может быть основано на неприязни к «врагу». С другой стороны, создание институциональных рамок и соглашений о разделении власти для управления страной требует зрелой националистической основы, которая может управлять разнообразием и защищать национальные интересы за пределами географического суверенитета.
Можно утверждать, что талибы занимаются религиозным национализмом. Однако, похоже, в политической артикуляции талибов больше религии и меньше национализма. Покойный историк Бенедикт Андерсон утверждал, что национальные государства, возможно, не существовали тысячу лет назад, но националисты часто утверждают, что их нация постоянно присутствовала с древних времен.
Талибан даже не заинтересован в творческой переосмыслении истории, чтобы проследить истоки Афганистана с древних времен. Вместо этого талибы уничтожили древние артефакты, такие как Будды Бамиана, с помощью артиллерии и динамита. Возобновились опасения по поводу возможного уничтожения культурных артефактов в Кабульском музее. Поскольку Талибан использует только религию для получения легитимности для управления, предполагаемое нарушение религиозных заповедей вызывает публичные зрелища с чрезвычайно жестокими наказаниями.
Кроме того, постоянный упор на религию подрывает уникальность афганской идентичности. Талибан принял «Аль-Каиду» не только из-за идеологической конгруэнтности, но и из-за их слабых националистических рамок и приверженности транснациональной религиозной идентичности. Их поведение в недавнем прошлом не свидетельствует о том, что талибы ищут новую идентичность.
Более того, в течение почти трех десятилетий Пакистан лелеял Талибан, который также получал поддержку от других международных акторов с аналогичными обязательствами в отношении религиозного экстремизма. Таким образом, сами талибы являются транснациональным проектом, и предполагать, что они ослабят свои транснациональные обязательства перед «Аль-Каидой» или аналогичными организациями, может быть ошибочным.
Слабая националистическая основа, возможно, была также причиной распада афганских правительственных сил, поскольку не было эмоционального клея, скрепляющего политические основы. Режимы бывшего президента Хамида Карзая и Ашрафа Гани критиковали за безудержную коррупцию, а кабульскую элиту осуждали за то, что она не взаимодействует с простыми массами в провинции. Важно рассмотреть, является ли такая неспособность взаимодействовать с простыми людьми на эмоциональном уровне неспособностью концептуализировать культурный проект построения сильной нации.
США не смогут продвигать националистические рамки в Афганистане, поскольку это иностранная держава. Поддерживаемые США правительства в Кабуле не работали над такими инклюзивными культурными проектами. Более двух десятилетий США вкладывали миллиарды долларов в восстановление Афганистана. И все же сразу после их ухода институциональные структуры, поддерживаемые США, рухнули, поскольку подлинной собственности не было. Устойчивые институциональные рамки являются следствием эмоциональных значений, которые люди придают различным политическим институтам. Афганский опыт демонстрирует пределы государственного строительства при отсутствии государственного строительства.
Как отмечает грузинский политолог Гия Нодиа, часто не признается, что демократия требует национализма в качестве основы. Демократия – это не процесс, когда голосуют случайные люди без какой-либо принадлежности. Если люди должны участвовать в демократических рамках, тогда следует четко разграничить электорат. Как утверждает Нодиа, для определения электората необходимо определить «мы, народ», и что «мы» проистекает из национализма.
В тот момент, когда развертывается концепция национализма, возникают красные флаги, поскольку это часто ассоциируется с фазой насилия, которую Европа пережила во время Второй мировой войны. Однако в этнически неоднородных незападных обществах национализм позволяет, по выражению английского академика Джеймса Мэйолла, «преодолеть узкие привязанности».
В повседневной политике национализм должен найти правильный баланс. Если чрезмерный упор будет сделан на национализм, это ограничит пространство для различных других идентичностей. С другой стороны, если политические игроки полностью игнорируют национализм, то, как в случае с Афганистаном, к власти придут политические силы с транснациональными обязательствами, такие как Талибан. В Афганистане политическая стабильность будет зависеть от призыва к национальной идентичности, которая одновременно позволит преодолеть узкую привязанность и прославит этническое разнообразие. Талибан совершенно не подходит для решения такой задачи.
SHREYAS D DESHMUKH
