Через эту процедуру проходили сотни претенденток, из которых выбиралась одна. На смотрах царских невест нередко плелись интриги, а «отбракованные» в лучшем случае возвращались обратно к родителям. Хотя их могли в монастырь упечь или сослать в глушь.
Коллектив авторов «Энциклопедии обрядов и обычаев», исследуя институт царских смотрин (смотров) невест, характерный для допетровской эпохи, отмечает, что причина выбора кандидаток среди неродовитых девиц объяснялась соображениями безопасности: знатный род со временем мог бы потеснить на троне самого царя. Поэтому на смотрины собирали дочерей дворян, не деля их на знать и «тех, кто попроще». К примеру, первая жена Алексея Михайловича Мария, будучи дочерью придворного, до замужества торговала на рынке собственноручно собранными грибами.
Специальные «летучие отряды» разъезжали по городам и весям Руси, отбирая претенденток на роль будущей царицы. Требования выдвигались незамысловатые: невеста должна была быть рослой, красивой (в понимании стандартов красоты того времени) и неглупой («исполненной разума»), то есть в состоянии поддержать беседу.
Марина Ракитина, лектор-искусствовед Музеев Московского Кремля, кандидат исторических наук, дополняет эту характеристику предварительного отбора девушек. Рослая — значит высокого роста, статная и внешне красивая, не худая (худоба была символом тайной или явной хвори), желательно дородная, «кровь с молоком», бледнолицые девицы не котировались. Единственного ребенка в семье в качестве претендентки также не рассматривали — опасались, что род не плодовитый, и царская невеста может оказаться бездетной.
Посланник римского императора Максимилиана I Франческо де Колло вспоминал особенности смотров царских невест при Василии III (отце Ивана Грозного). Ему о них рассказывали очевидцы, сам иноземец при этом не присутствовал.
Вначале привезенных в Москву со всех уголков Руси претенденток было свыше 500, на финальном этапе осталось только 10. Причем только эту десятку Василий III отсматривал лично, предыдущих отсеивали специально подобранные для этих целей его вельможные подданные — боярская комиссия. Марина Ракитина, ссылаясь на архивные документы, утверждает, что на статус третьей жены Ивана Грозного претендовало уже 2000 девушек.
«Финалисток» в обязательном порядке обследовали повивальные бабки на предмет их целомудрия, эти осмотры практиковались вплоть до XVIII века. Девушек селили в покоях кремлевского дворца до окончательной процедуры — смотра и решающего выбора невесты непосредственно царем.
Завершающий этап ритуала, как говорит Марина Ракитина, был прост. Шеренга девушек (не более полутора десятков кандидаток) выстраивалась в каком-либо большом помещении Кремля, и царь, обходя их, разговаривал с каждой (здесь и демонстрировалось одно из обязательных качеств царской невесты — умение поддерживать светскую беседу). Из этого количества выбирались наиболее понравившиеся. Есть свидетельства (главным образом иностранцев), что они осматривались обнаженными. Но русские историки столь пикантную деталь не подтверждают, поскольку на этот счет нет сколь-нибудь убедительных доказательств. Самая удачливая девушка в итоге одаривалась кольцом и платком, что означало: помолвка состоялась.
Русский историк Сергей Соловьев приводит указы Ивана IV (Иван Грозный был женат четырежды), грозившего «опалой и казнью» тем, кто «таит девок» после получения царских грамот (своего рода повесток на «сборный пункт»). Историки объясняют факт «утаивания» подданными своих дочерей тем, что процедура смотра по сути являлась лотереей — как для самой невесты, так и для ее рода. Родственники девушки при удачном раскладе могли укрепить и приумножить свое благосостояние. Но имелся и вполне реальный шанс потерять все — от социального статуса до свободы, примеров было достаточно.
Один из самых ярких — судьба дочери помещика Ефимии Всеволжской, выбранной царем Алексеем Михайловичем. Поэтессой Натальей Кончаловской в стихах изложена популярная версия «отсева» Ефимии на самом последнем этапе перед свадьбой. Есть предположение, что боярин Морозов имел собственную креатуру для царя, которую впоследствии и продвинул в царицы. Якобы по наущению Морозова перед визитом к царю девушке так крепко затянули волосы, что она лишилась чувств перед Алексеем Михайловичем.
Историк Николай Карамзин, описывая этот случай, говорил, что обморок имел для Ефимии Всеволжской и ее семьи самые печальные последствия — царю нашептали, что у девушки падучая, в результате Ефимию вместе с родителями сослали в Тюмень. Отцу с матерью досталось за то, что «скрыли болезнь» дочери.
Молодую царицу могли насильно постричь в монахини, причем нередко немотивированно. К примеру, причина такого поступка, предпринятого в отношении последней венчанной жены Грозного Анны Колтовской, историкам неведома до сих пор. В результате дворцовых интриг царских жен травили, против них плелись различные заговоры с целью устранения. Поэтому подданные русских царей зачастую не спешили выставлять на монарший «аукцион» своих дочерей, предпочитая довольствоваться имеющихся у них статусом, пусть даже и весьма скромным.
