Пятница. Вечер. Бегаю по залу – ресторан еще, конечно, не качает, ну же по-тихонечку подкачивает.
В уголках уютные компании расположились – празднуют. В центре – парочки. Диваны заняты семьями с детишками. Высунув от усердия кончики языков, дети старательно раскрашивают карандашиками фирменных (скачанных с Яндекс Картинки) принцесс и котиков.
Вдруг в центре зала появляется бабулечка в старомодном, но чистом, приличном, явно когда-то дорогом костюме, с букетом прекрасных красных роз.
Бабуля потерянно озирается и пытается остановить снующих мимо официантов. Официанты волокут огромные подносы еды, на секунду замирают около бабушки и, морщась, тут же несутся дальше – кому горячее вынести, у кого тарелки забрать, кому вина подлить.
Спешу на помощь. Скорее всего, бабушка опоздала на семейное торжество, и в суете пятничного гомона, просто не может найти своих.
Божий Одуванчик радуется мне, как ребенок, и, по-старчески долго и пространственно, начинает объяснять, что она работает в стоматологии, и обязательно мне пригодится. Что она все время сюда ходит. И все ее знают. И подруга, проживающая в дальнем Подмосковье, заболела, а сейчас же всех везут в больницу и надо срочно передать лекарство, чтобы ее не упекли…. Долго допытываюсь до сути – что надо старушке? Узнаю, что черт дернул ее купить розы – к больному с пустыми руками же не ходят.
Да говори уже, что тебе надо-то?
Ага. Деньги выронила. У цветочницы. А та губы поджала - «ничего не видела, ничего не знаю».
Тут бабуля умильно заглядывает в глаза:
- Господи, да я бы никогда не попросила! Но что же делать? Ведь мне надо ехать! Я Вас отблагодарю! Отдам больше! Хотите – возьмите мои розы! – букет с шикарными плотными бутонами подвигается к моему лицу.
Я отмахиваюсь. А как все издалека начиналось.
- Да не надо мне Ваших роз! – и тут, обезьянья мордочка, со следами смазанной ярко-красной помады на губах, предательски сморщивается, и бабушка начинает плакать.
- Ну что же мне делать? Не здесь же ночевать?
Я беспомощно озираюсь – на нас уже с интересом смотрят окружающие гости, а бабуся добавляет децибел, и слезливый старческий голос скрипит уже на весь зал – Я Вам пригожусь! Умоляю – помогите! Только на проезд!
- Сколько? – вздыхаю я.
- Только на автолайн! 620 руб. – и ни рубля больше!
Нехилый автолайн. Прошу бабульку сесть за столик. Скромно присаживается на краешек дивана. Просит воды – сердце от переживаний прихватило – шутка ли – девятый десяток и такая нервная встряска!
Иду. Пробиваю по интернету бабкин автолайн – да есть такой: аккурат в тот поселок, который бабуля назвала. Хорошо подготовилась.
Хватаю за подолы фартуков всех официантов. Конечно, бабульку никто не признает.
Да и помимо пальцем в небо выбранного бабоном ресторана (в отличии от других заведений общепита у нас все работают по пять -семь лет, а некоторые старожилы уже и по десять), в ее легенде много белых пятен. Почему ночевать на улице? Ты же едешь из дома к подруге, значит, дом где-то рядом. Метро – электрички – везде проезд бесплатный для пенсионеров. На худой конец, уже все пожилые люди ловко орудуют картами оплаты – им даже пенсия на них приходит.
И тем не менее, достаю 620 руб и плетусь к бабушке. Развела –таки, старая перешница. Мордашка, сморщенная в курагу расправляется и сияет, словно медный таз, как только в лапку опускаются протянутые мной деньги.
От предложения спуститься до ларька с цветами и призвать к ответу охрану – пусть смотрят камеру – куда коварная цветочница заховала бабулины капиталы – старушка отказывается.
- Да ладно, - весело машет она рукой, - у меня же только деньги пропали. А деньги Вы мне дали. Дай Бог здоровья. Я все верну! Больше верну! Подарок принесу. Вот прямо завтра! Когда Вы приходите на работу?
- Да не надо ничего,- улыбаюсь я, и забираю у бабули стакан – пора бы выпроводить уже отсюда эту вышедшую в тираж актрису погорелого театра.
Обезьянья мордочка с блаженным выражением прячет денежки в ридикюль. Снова сто раз божится «прямо завтра с самого утра » вернуть должок.
Я провожаю ее из ресторана. Мы стоим с шеф-поваром на входе и смеемся. Бабуля несколько раз останавливается, оглядывается на нас. Проверяет сумочку – на месте ли таким трудом добытые денежки. И медленно уползает в закат.
Надо ли говорить, что бабульку мы больше не видели. Не видела ее и цветочница, которая долго смеялась над моим рассказом и уверяла меня, что никаких полусумасшедших старушенций она в этот день не обдуривала. У нее в этот день вообще не было ни одной бабули. Ну вот ни одной! Честно!
До сих пор думаю об этой явно не бедствующей бабусе – что толкнуло ее врать и добывать таким образом денежки? Азарт? Может, она этакая Сонька –Золотая Ручка – век воли не видать – вспоминает изредка молодость? Выходит поразмяться, прихватив реквизит, в виде букета роз, стоимость которого превышает куш в два - три раза?
И надо ли говорить, что все, кому я рассказывала эту историю, по-доброму смеялись, шутливо вопрошали – а что деньги-то дала, если понимала, что разводят? А потом говорили:
- Блин! Я б тоже дал.
- И я бы тоже дала.
- Бабульки – они такие!
- Ну как ей откажешь?
Вот я о чем – идеальная схема развода.