Редколесье, поля и болота, раскинувшиеся на десятки километров, минимум интересных достопримечательностей, обилие самых разных птиц, чувствующих здесь себя вольготно, и поселения староверов, бежавших в XVII и XVIIIвеках из России... Все это Эстония – крохотная страна, граничащая с Ленинградской областью.
Текст: Максим Гусев, фото предоставлено автором.
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», – то и дело думал я, открывая для себя эстонское Причудье. Вдоль Чудского озера от городка Муствеэ через деревни Казепяэ, Калласте, Колкья, Варнья, Рая и до самого Тарту тянется старый Петербургский тракт, где моленные староверов находятся иногда в 3–5 километрах одна от другой. Это небольшая по меркам бескрайней России территория, некогда чуть ли не полностью заселенная старообрядцами из Пскова, Новгорода и Тверской губернии, которые укрылись здесь от церковной реформы XVII века. Рыбаки и огородники на чужбине рук не опустили и занялись тем, что хорошо умели и в чем преуспевали. Так в Эстонии появились «странные» люди, со временем органично вписавшиеся в местную жизнь. Сотни лет живут они здесь, совсем недалеко от границы с родиной предков. Они вычеркнули себя из истории России и начали новую жизнь, оказавшуюся заметно проще той, что была суждена их родным по духу и вере русским людям – тех гнали и преследовали, заставляя отказываться от убеждений.
«УГОЛОК РУСИ» НА ОКРАИНЕ ЕВРОПЫ
Старообрядцы, начав здесь жизнь с чистого листа, преуспели и заполнили не одну страницу эстонской летописи. Они обжили территорию, установив свои правила и порядки. И хотя этот «уголок Руси» на окраине Европы сохраняется и в наши дни, многое здесь отличается от того, чем «богаты» хранители дораскольной веры в границах Российской Федерации.
«Прибалтийские староверы более светские, чем российские», – говорит Павел Варунин. С 1998 года он – председатель Союза старообрядческих общин Эстонии. Мы беседуем с ним за чашечкой кофе в родном для него Тарту после небольшой экскурсии по центру этого небольшого городка. Из разговора я узнаю, что в бытовых вещах у «эстонских русичей» нет никакого оголтелого фанатизма: в повседневной жизни женщины могут и брюки надеть, а если в будний день гулять по городскому парку, то можно пройти мимо человека и даже не понять, что он – старовер.
В Эстонии стараются не употреблять слово «старообрядцы», считая, что оно слишком узкое и сводит суть их веры к одной только обрядовости, хотя это далеко не так. Они называют себя «древлеправославными христианами», а для людей внешних именуются «староверами». Молятся без священников – отсюда их именование «беспоповцы» – и свободны настолько, что вольны принимать общинные решения, часто не подконтрольные Союзу. Поэтому часть из них максимально открыта для гостей. Государство по поводу и без рекламирует их туристам.
«Мы самостоятельны и никак не связаны ни с Латвией, ни с Литвой, ни с Белоруссией, ни с Россией». – Павел говорит об этом с гордой уверенностью. Но признает, что многие из его братьев и сестер по духу стали разменной монетой для действующих под эгидой государства туристических фирм, которые не придумали ничего лучше, как взяться за раскрутку «староверского» бренда.
МОНЕТИЗИРОВАТЬ СТАРИНУ
Еще на рубеже тысячелетий в Эстонии была разработана программа развития регионов. При этом все понимали, что каждой местности нужен свой туристический магнит. Болото с пешеходной тропой, обрыв Тюрисалу, рыбацкая деревня на берегу Балтийского моря – было ясно, что этого недостаточно. Потому и появился «Луковый путь» – дорога протяженностью около 100 километров для путешественников, желающих поплотнее познакомиться с Эстонией. Она пролегает вдоль берега Чудского озера и ведет в деревеньки и села, жители которых занимаются выращиванием уникального, как все здесь уверяют, лука.
Тут-то и вспомнили власти, что здесь есть староверские моленные. Стали ставить туристические указатели. Правда, сначала обратились в Союз старообрядческих общин, хотели понять, как сами верующие отнесутся к этой идее. Пришли не с пустыми руками – пообещали возможность монетизировать старину.
«Я не против того, чтобы храм был магнитом. Но как только он перестает быть сакральным местом, начинается моральное разложение деревни, – рассуждает Павел Григорьевич и говорит, что сразу сказал единоверцам: категорически возражает, чтобы общины открывали туристам храмы и брали за это плату. – Но мое мнение носит лишь рекомендательный характер, поэтому я не удивился, когда несколько приходов занялись подготовкой документов для взаимодействия с властями и представителями туриндустрии. Кстати, одна из общин после обсуждения на нашем соборе (всеобщем совещании общин) демонстративно вышла из Союза: верующие решили, что с помощью туризма можно неплохо заработать и поправить материальное положение отдельных прихожан. Это их выбор, их путь».
ОТ ПИКА СВЯТОСТИ ДО ПИКА НИЗОСТИ
Вскоре стало понятно: идея привлекать туристов якобы особым луком, копченой рыбой и староверами оказалась эффективной. Ведь если в России все «избалованы» возможностью встретиться со старообрядцами в любом месте – от Москвы до самых до окраин, – то европейцы мало что знают об этих людях и готовы раскошелиться, чтобы увидеть их, пообщаться и сделать фото на память.
Как и было обещано, за прием туристических групп общины стали получать живые деньги: моленные начали меняться к лучшему, территории перед храмами – преображаться. «Люди постепенно привыкают к туристам, к тому, что сами они, староверы, вроде бы всегда таинственные и от всех закрытые, становятся вдруг экспонатами. Привыкают, что в церковной кассе всегда есть средства, и уже готовы к другим шагам: выйти к гостям в сарафанах или дойти вообще до абсурда, например в пост жарить сосиски у храма, чтобы кормить ими «дорогих гостей». Не удивлюсь, если скоро и этот аттракцион появится». – Павлу Варунину ничего не остается, кроме как разводить руками от сожаления, что веру его и сотен других людей их же братья стали обменивать на «сребреники».
Соглашения, которые подписали общины с департаментом по туризму, предполагают, что у староверов нет права на отказ: даже если приезжают туристы в шортах и майках, их нельзя не пускать. Или если вдруг из автобуса вываливаются подвыпившие финны с банками пива в руках, а то и женщины в купальниках – общине же заплачено за прием, потому и отказывать им нельзя. Варунин смеется: мол, некоторые события развиваются по синусоиде – от пика святости до пика низости; людям надо пережить нижнюю точку, чтобы вспомнить о высшей.
Наплыв туристов наблюдается с конца весны и длится все лето. Ежедневно десятки автобусов курсируют вдоль озера по деревушкам, которые, кажется, вросли одна в другую. Одинаковые разноцветные пряничные домики как с открытки, везде чистота и порядок, изредка можно встретить местного жителя.
АИСТЫ ЛЕТАЮТ, А ЛЮДИ ЖДУТ ГОСТЕЙ
Изредка – потому что при численности населения Эстонии в 1,3 миллиона человек (большинство, как водится, концентрируется в городах) на сельскую местность приходится буквально горстка населения. И неудивительно, что, катаясь по деревням и поселкам, иной раз чаще видишь грациозных аистов, вьющих гнезда у жилых домов, чем самих людей. Те или в избах сидят, или заняты делами на задних дворах и в огородах.
Как староверы привлекают неискушенных европейцев, так и аисты – всякого, в чьей душе есть тяга к прекрасному. Невозможно не заметить этих великолепных птиц. Едешь по трассе, вдруг – аист: или летит, или сидит в гнезде, свитом на каком-нибудь столбе или на крыше дома. И как только из-за них не происходит аварий? Мы с женой, заприметив такого красавца, тут же притормаживали, сворачивали на обочину и бежали с фотоаппаратом «ловить» очередной «лучший кадр». Несколько раз повезло увидеть аистят, выглядывавших из гнезд.
Чем-то они напоминают привыкших к туристам староверов. Стоит автобусу с иностранцами показаться на улице – они тут же выглядывают, выходят из ворот, стоят у калиток и ждут гостей: те обязательно попросятся в огород, чтобы увидеть лук. А если приехали в День буфетов – он проводится весной и осенью, – то и заходить никуда не нужно. У домов к их приезду уже выставлены самодельные прилавки с выпечкой и оригинальными яствами, мимо которых уж точно ни пройти, ни проехать.
Говорят, когда в 2019 году этот день совпал с последним и самым строгим днем Великого поста, один из прихожан общины, активно занятой в сфере туризма, возмутился. «Праздник живота» для приезжих решено было перенести...
Из 11 эстонских общин староверов три (в Таллине, Тарту и на острове Пийрисаар на Чудском озере) к «Луковому пути» отношения не имеют. Из оставшихся половина ждет очередного туристического сезона как манны небесной.
ПЕРЕБЕСИТЬСЯ, ЖЕНИТЬСЯ, НАБИТЬ ШИШЕК
Павел Варунин родился и вырос в Тарту, потом служил в армии и учился в Центральной России, а после вернулся на родину. Староверов в Тарту много, их средний возраст, понятно, ниже, чем в тех же деревнях Причудья. Но главное не в этом, а в том, что молодежь вообще есть. Варунин объясняет: вклад в будущее, который он и его единомышленники делают уже много лет, приносит плоды.
«Мы в Эстонии проводим много мероприятий для подрастающего поколения – ребят приходится учить буквально всему, – говорит Варунин. – Есть дети – это не шутка, – которые не знают, как пекут хлеб. Они не видели печей, в которых румянятся караваи, не знают, как шьют одежду, незнакомы с физическим трудом».
Может, поэтому так популярны здесь детские старообрядческие лагеря? Начинаются и завершаются они общими богослужениями, но между ними каждая минута у парней и девчонок расписана: уроки церковнославянского языка сменяются рукоделием – ребят учат плести пояса, шить рубахи, рассказывают, что такое золочение, учат каллиграфии и набойке. Потомственному староверу Варунину есть чем поделиться с подрастающим поколением. Мало того что он известен как детский писатель со своей книгой «Ряпуша» (под этим именем у него выведен собирательный образ старообрядца), основанной на историях из жизни верующих, так в 2019 году стал еще и победителем государственной литературной премии со сказкой-азбукой для детей и молодежи «Славка и страна Древлесловия», оказавшейся интересной не только верующим, но и людям, далеким от религии.
«Современные молодые староверы – это точно такие же ребята, как и все остальные, – убеждает Варунин. – Моя главная задача сейчас зерна посеять, как их сеяли в нас наши родители и деды. Они взойдут через много лет! Я верю в это, как и в то, что сейчас ребята и девчонки должны перебеситься, жениться, набить шишек. В итоге они вспомнят, кем были в детстве, в какие лагеря ездили, чему их там учили, и эти семена – книги, встречи, общение – станут для них предметом гордости за свое прошлое».
Есть и поводы для грусти, которые пожилые эстонские староверы называют трагедией: молодежь вступает в браки с иноверцами, разъезжается, выбирая для жизни страны «большой» Европы. Уезжают в Финляндию, Норвегию, Швецию, а вот в Россию не хотят – не манят исторические корни, хотя «обмен опытом» у эстонцев с русскими старообрядцами проходит регулярно в рамках все тех же молодежных лагерей.
«НЕ БЫЛО У НАС ТАКОГО НИКОГДА»
Молодежные встречи проходят в Колкье: здесь мальчишки и девчонки с педагогами-наставниками живут в кемпинге, на занятия собираются или в сельском Доме культуры, или в гостевом центре Причудья «Дом Ряпуши», организованном одной из местных семей с подачи Павла Григорьевича. У него давно была идея собрать в таком вот «музее» все, что связано с нематериальным наследием древлеправославия. «Давайте сделаем дом того, о ком все слышали, но кого никто не видел», – предложил как-то он и объяснил: все знают рыбу корюшку (ряпушку), которую вылавливают в Чудском озере, а ему захотелось сделать хозяином этого дома героя Ряпушу. Здесь происходит знакомство с ремеслами и бытовыми традициями. В прошлом году Варунин сделал реплику-копию печатного станка Ивана Федорова, так что теперь в «Доме Ряпуши» можно на ручном печатном прессе отпечатать лубочную картинку.
Гордостью «Дома Ряпуши» стала кубовая набойка, воссозданная по воспоминаниям старожилов: павловопосадский платок создается в этой же технике – на ткань наносится рисунок посредством штампа. «Есть два вида штампа: манера, который задает контур будущего рисунка, и цв//е//тки – то, что расцвечивает его потом, – рассказывает Варунин. – Вся ткань в цветочек – это штамп. В Эстонию эта техника попала из России, где существовали два вида набойки – верховая и кубовая. Мы воссоздали технику, причем не как аттракцион для туристов, а как реальное производство. И теперь у нас есть то, что мы можем передать следующим поколениям. Ремесло в «Доме Ряпуши» это как раз то, что у нас хорошо получилось наглядно представить. Для экспозиции мастерица-эстонка сшила передники, штаны, платья из ткани, которые носили наши предки. И многие люди впервые увидели, что, оказывается, их деды такое носили, хотя некоторые уверенно доказывали, мол, «не было у нас такого никогда».
Есть здесь и музей старообрядчества, экспозиция которого составлена из реальных вещей староверов прошлого и настоящего. Говорят, собирали вещицы сообща, работали с учеными. Сейчас здесь можно увидеть, как жили староверы на этих территориях в первые пару веков после переселения. По словам старейшины Причудской волости Нины Бараниной, почти все экспонаты принесли в музей жители близлежащих деревень...
И все же духовно эстонские староверы близки с российскими. Многие тут говорят: «Нас же только административные границы разделяют». Те же детские лагеря всегда проводятся совместно с гостями из России. «Они стараются свою молодежь к нам вывезти, хотя для меня важнее – и в этом вопросе я всегда тяну одеяло на себя – моя молодежь, поросль из наших общин. Мне важно научить их хоть что-то уметь делать руками – пройдет время, и человек будет это ценить», – рассуждает Варунин.
Он предостерегает своих братьев и сестер по вере от «туристических плевел». На мечты о привлечении туристов отвечает: мол, если начнете – взвоете. Эту мысль он старается доносить до гостей из маленьких городков и деревень. Людям вроде бы хочется возродить свою малую родину, но кто-кто, а трезво мыслящие эстонские староверы знают: если привезти туда туристов – это может убить духовность.
КОРМЯТ ТЕМ, ЧЕМ ЗАВЛЕКАЮТ
С конца апреля жители деревень на берегу Чудского озера готовятся к огородному сезону. И то, как они это делают, уже само по себе примечательно. Из-за особенностей песчаных почв грядки здесь для хорошей урожайности надо делать высокими. Скажем, под лук – в среднем до 70 сантиметров высотой. Причем «строят» гряды ежегодно, так как после зимы они «теряют в росте».
«В середине мая будем садить, – говорит странным, будто ворчливым тоном дед Парамон – так он представился. – Главное, до Николы вешнего успеть – мы его 22 мая чествуем».
Дед Парамон живет в самой, пожалуй, главной туристической деревне Причудья – Колкье, где все «завязано» на приезжих. С первых дней сезона ждут автобусов с туристами – те идут в тот самый музей старообрядчества, а потом обязательно прогуливаются по главной деревенской улочке, фотографируются с жителями, обедают в ресторанчике. Кормят туристов тем же, чем и завлекают: луковым супом, выпечкой – тоже, конечно, с начинкой из лука – и другими аутентичными блюдами, которые гости со всего мира вряд ли попробуют где-то в другом месте.
Мой собеседник неохотно признался, что новый культиватор, удобную систему полива и велосипед он смог купить, благодаря многолетним доходам от приема туристов. Однако фотографироваться отказался.
«В РОССИИ Я ЧУЖОЙ»
«А почему вы все на велосипедах ездите?» – это один из главных вопросов, который задают туристы, оказавшиеся в любой из этих деревень.
Какого-то четкого ответа на этот вопрос здесь нет. Просто специфика такая. «Ты попробуй сними какого-нибудь местного деда с велосипеда и узнаешь, что он, может быть, еле ходит», – улыбается Павел Григорьевич и добавляет, что именно поэтому его книжный Ряпуша тоже ездит на велике и живет в розовом домике. Кстати, чтобы книга была максимально близка к задумке, Варунин сам украсил ее своим любимым русским лубком, в создании которого, кажется, достиг совершенства. «Это старорусский жанр, народное православие, которое я стараюсь популяризировать – это фольклор, вобравший в себя поверья, суеверия, от которых в повседневной жизни никуда не деться», – объясняет он. А в России его за это даже критикуют: из уст ортодоксов звучат сомнения в идеальности некоторых рисованных сюжетов. Однако автор говорит, что из-за этого никакого предубеждения по отношению к родине его предков нет. «Так вышло, что моя родина – Эстония, но я бывал и бываю в России. Меня ничуть не смущает мусор на какой-нибудь улице в русской глубинке, как не смущает помойка в Греции, которая от российской отличается только тем, что ярко освещена солнцем и увита красивым плющом. Но лично я в России чужой, все мои корни здесь».
Эстонские староверы не зашорены во взглядах. Выражается это во всем: никто из них не отказывается от гаджетов, они любят хорошие автомобили, ездят в отпуска по Европе и миру, работают на компьютерах. А вот для староверов из Санкт-Петербурга было шоком, когда они узнали, что местная головщица и уставщица одной из общин улетела отдыхать в Ниццу.
ЧТО БЫВАЕТ, КОГДА «АЛТАРЬ НЕ КОРМИТ»
...Деревню Рая можно проехать, не заметив. А ведь ее обитателям-старообрядцам в свое время пришлось пережить немало скорбных минут. В наши дни и не подумаешь, что здесь был большой храм во имя святителя Николы Чудотворца: в годы Второй мировой войны он сгорел во время боевых действий, сохранился лишь его фасад, который и украшает теперь деревню. Кстати, здесь же когда-то жил, а ныне покоится на сельском кладбище известный в Эстонии иконописец Гавриил Фролов. Он вместе с Пименом Софроновым создал целую школу старообрядческой иконописи. Ее продолжателями были Филипп Мызников, Марк Солнцев, из-под кисти которых выходили образа, ставшие основой иконостасов во всех моленных страны. «Вот как нам от России «откреститься», если мы знаем, что корни у этой иконописи выговские, то есть иконы мало чем отличаются от тех, которые можно встретить в храмах Русского Севера?» – говорит Павел Варунин.
Сегодня в Эстонии насчитывается более 3 тысяч старообрядцев. «Диаспора не очень большая, во многом мы все родственники», – говорит председатель Союза старообрядческих общин. Приезжающих сюда россиян удивляет, когда привычные для России праздники, часто приходящиеся на будни, в моленных не служатся вовсе. «У нас же алтарь не кормит – и батюшка-наставник, и уставщик, и все-все-все трудятся на светских работах, поэтому привычные россиянам богослужения, как, например, Радоница, у нас почти нигде не совершаются. Да вот хотя бы наш наставник в общине города Тарту шофер в системе скорой помощи, он в это время на работе. Такие же волонтерские должности у всех певчих в хорах, у председателей общин».
Может, поэтому здесь ценят каждого человека, который тратит свое время, силы, а иногда и средства на созидание общины, ее укрепление и духовное развитие? Даже сгоревшую в 2017 году часовню на острове Пийрисаар, где община и десяти староверов не насчитывала при численности населения в 70 человек, восстанавливать решили «всем миром». И в этом – вся суть эстонских старообрядцев.