Порою мне кажется, что судьба – это нечто живое. Её крутые повороты будто специально подстроены кем-то, кто обладает не только умом и волей, но и весьма своеобразным чувством юмора. Только этим могу я объяснить ту странную историю, которая произошла со мной много лет назад, но столь остро запечатлелась в моей памяти, словно всё это случилось вчера.
В тот маленький посёлок, затерянный в горах огромного Китая, я попал, как водится, совершенно случайно. Был я тогда ещё совсем молодым человеком, не обременённым семьёй, постоянной работой и прочими ежедневными обязанностями. Тяга к странствиям и приключениям всецело овладела мной в те годы, и, закончив институт, я не преминул воспользоваться свободой своего положения и отправился путешествовать. А поскольку к тому времени я уже вполне сносно знал пару иностранных языков, найти работу в Юго-Восточной Азии оказалось не очень сложно.
Так я очутился сначала в далёком бананово-лимонном Сингапуре, затем в Гонконге, и, наконец, в Китае, где устроился на работу в компанию, которая возила туристов в деревню долгожителей. Место это уже тогда было весьма известно, и орды желающих овладеть тайной долголетия осаждали это селение: ели ту же еду, пили ту же воду, усиленно дышали тем же воздухом, что и местные жители, и постоянно задавали старикам вопросы о том, как же им удаётся сохранять бодрость и здоровье в столь почтенном возрасте.
Сезон был в разгаре, поток туристов не прекращался, одна группа сменяла другую, и руководство в целях оптимизации рабочего процесса предложило мне ненадолго поселиться прямо в деревне. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Шли месяцы, постепенно местные жители ко мне привыкли, потому что из экономии разместили меня не в гостинице, которая была неподалёку, а в доме одного из крестьян.
Интернета тогда там ещё не было, телевидение в Китае – вещь специфическая, поэтому свободное время я частенько проводил на свежем воздухе: на завалинке рядом с дедушкой Ваном – старейшим жителем деревни. Официально считалось, что ему сто пятнадцать лет. Сколько же ему было на самом деле, не знал никто.
Так вот, Ван почему-то неплохо ко мне относился или, по крайней мере, терпел моё общество. Обычно мы просто сидели, смотрели на медленно сползающее за остроконечные вершины гор малиновое солнце, и молчали, но иногда старик удостаивал меня краткой беседы.
– Почему ты никогда не спрашиваешь меня о секрете долголетия? – спросил однажды Ван.
– А разве это важно? – ответил я вопросом. – Наверное, главное совсем не в этом.
– И ты знаешь, в чём? – в голосе Вана послышался неподдельный интерес.
– Нет, не знаю, – честно признался я. – но уверен, что точно не в том, сколько лет ты будешь топтать землю и коптить небо.
– Да, да, хорошо сказано! – захихикал Ван, мелко кивая седой головой. Улыбка у него была широкая, почти детская. Казалось, что смеялась каждая морщинка на его маленьком, сморщенном, точно печёное яблоко, лице. – Есть одна важная вещь, которую я должен тебе рассказать. – тон его внезапно стал очень серьёзным, и он даже перешёл на шёпот, хотя рядом с нами никого не было. – Но ты должен обещать мне, что сохранишь услышанное в тайне, по крайней мере, пока я жив.
– Конечно, только не понимаю, отчего такая таинственность? – с недоумением спросил я.
– Сейчас поймёшь. Видишь ли, все эти туристы, институты научные, которые тут без конца шастают и пытаются раскрыть тайну долголетия, никогда ничего не найдут и не поймут. А тебе я всё расскажу по трём причинам: во-первых, ты не ищешь бессмертия, во-вторых, ты соответствуешь критериям, а в-третьих, времени ждать кого-то ещё у меня уже нет.
– Почему нет? – удивился я. – И каким критериям я соответствую?
– Не спеши, я всё объясню по порядку. Односельчанам я это рассказать не могу: меня посчитают сумасшедшим. Научным работникам – тем более: если поверят, то деревню нашу точно переселят в другое место, а доступ сюда закроют навсегда. Что же касается тебя, то, во-первых, ты иностранец, тебя здесь всерьёз никто не воспримет, даже если ты вдруг и проговоришься, а во-вторых, ты ищешь смыслы, а не долголетие. Но раскрыть эту тайну я должен, так как касается она всего человечества. А времени у меня мало потому, что пора уже мне прекращать коптить небо и топтать землю. – и он вновь улыбнулся понравившейся ему шутке.
– Да что вы, почтенный господин Ван! Мыслимое ли дело – смерть кликать? – запротестовал было я, но старик остановил меня жестом.
– Я просто констатирую факт, но сейчас не об этом. Итак, слушай внимательно: причина долголетия вовсе не в том, что так старательно изучают здесь охотники за бессмертием. Причина эта скрыта в одной пещере, которая, хотя и находится не очень далеко от деревни, но расположена в довольно труднодоступном районе. Сама по себе пещера эта ничем не примечательна, и желающих попасть туда практически нет. Если и появляются изредка отдельные сумасшедшие искатели приключений, то, добравшись до неё, ничего интересного там не находят и возвращаются крайне разочарованные. Бывали там и учёные, что-то измеряли своими приборами, но тоже ничего аномального не обнаружили. И не могли обнаружить, потому что скрытое там недоступно для нашего понимания. – на этом месте старик о чём-то задумался и замолчал. И молчание это продолжалось довольно долго.
– Удивительные вещи вы рассказываете, почтенный господин Ван, – решил я наконец прервать паузу. – Каким же образом эта пещера связана с продолжительностью жизни в вашей деревне?
– А случилось это уже более пятидесяти лет назад, – неторопливо продолжил дедушка Ван. – Мне на тот момент не было ещё и шестидесяти. Справедливости ради надо отметить, что и тогда в нашей деревне было достаточно людей весьма преклонных годов. Но, конечно, жили в те времена не так долго, как сейчас.
© Михаил Власов. 06.08.2021
