ПРАХ ФЕДЕРАЦИИ.
ГЛАВА I.
2 265 дней После...
11 ноября 2027 года.
Над грязно-серыми кварталами по-прежнему проносились влекомые ветром облака. Снег — крупный белый снег, падал на жестяные крыши, на бетонные плиты и растрескавшийся асфальт. Девственная белизна недолго сохраняла свою первозданную гармонию — и часа не прошло, как магистраль рассекли грязные автомобильные шины. Лязг, грохот — за следами от колес тянется широкая полоса гусениц. И снова — шипы, колеса, цепи. На обочине — отметины грубых армейских сапог, калош и валенок. Снег бесконечно втаптывают — он теряет нежную белизну, становясь рыхлой, коричнево-серой массой, влажно хлюпающей под ногами. Снежинок становится все меньше и меньше. Грязи становится больше — вот, в девственный сугроб полетело ведро с помоями — а за поворотом, из щели в железной двери, потек густой маслянистый след...
Сумерки сгущались над серо-черными кварталами Большого К.
Город изменился — жизнь брала свое. Часть разрушенных ударной волной зданий была разобрана, часть — укреплена. На уровне второго этажа застыл большой плакат — на фоне бетонных блоков, дозорных вышек и железных ворот с надписью «Укрепблок» замер человек в противогазе и низком шлеме. Одетый в темно-серую шинель, он держал в левой руке штурмовую винтовку, целясь указательным пальцем правой в зрителя.
«Безопасность начинается с ТЕБЯ!» - крупным красным шрифтом на черном фоне. Сходство с советскими агитками времен Великой отечественной налицо. На противоположной стороне улицы в том же стиле — квадратными буквами: «Регпункт КНО №23. Время работы: 8:00 — 20:00». Ниже — проходная и крошечное окошечко дежурного.
Колючая проволока. Заборы. Прожекторы на крышах квадратных коробок зданий. Кирпичные трубы, едкий дым и ржавчина на металлических листах. Лай собак. Гул станков и моторов, скрежет «болгарок» и сверл, лязг и визг.
Промблок номер три. Когда-то здесь располагались многочисленные автосервисы, шиномонтажки и склады. Внешне не так уж и много изменений — та же грязь, те же мусор, суета и ругань.
Но если копнуть поглубже — или отойти подальше от бесконечной череды грязных кирпичных, жестяных и железных коробок вдоль растянувшегося дорожного полотна улицы Калинина, перед взором внимательного наблюдателя представали интересные вещи.
Разрушенный ядерным ударом город медленно оживал. Все так же жестко фонили рад-участки в районе тотальных разрушений и далее, в зоне выпадения продуктов взрыва. Все так же высились обглоданные огнем скелеты многоэтажек. Все так же свистел холодный ветер в пустых оконных рамах...
Но на участке от железнодорожного моста через Енисей и до Мясокомбината в вечерние часы сияло море огней. Часть улиц и проспектов расчистили от мусора и насквозь ржавого автотранспорта. В специально отведенных местах горели огни — убивая тьму и подсвечивая участки расчищенного пространства. Вдоль всей линии Транссиба, с севера на юг пересекавшей город, возвышались дозорные пункты и горели мощные прожекторы. Три плотных очага света — комплекс Тех-Кома на месте бывшего завода мелкосерийного оборудования, электровагоноремонтный завод с депо — и выросший на месте безобразного скопления гаражей и складов, брат-близнец «Ядра» - объект Бугач-1.
Шесть лет активной деятельности, переживших Судный день человеческих существ радикально изменили местность. По периметру огромной базы-завода застыли массивные пятнадцатиметровые башни. Скорострельные спаренные пулеметы, огнеметы, есть даже вкопанные в землю, превращенные в турели танки семейства Т-55...
Бетонные плиты, егоза, бойницы — крытый коридор на самом верху, прожекторы. Внизу — ров с металлическими прутьями — торчат из льда. За рвом — противотанковые ежи, вдолбленные в землю и асфальт рельсы и конечно, минные поля — как же без них?
Растянутый на сотни метров монстр — оружейный, патронный, ремонтный заводы, теплоцентраль, экспериментальный цех Тех-Кома, штаб-квартира ЦСИ, казармы, склады...
«Безопасность. Возрождение. Мир.»... «Победить. Восстановить. Утвердить.». «Остановим хаос
Фронтира!»... «Выстояли в ядерном пламени — выстоим под натиском РТБ!»
Лозунги. Плакаты. Неоновые красные стрелки. Флаги на ветру. Солдаты в черных куртках, наглухо запакованные в противогазы и низкие шлемы.
Массивные железные створки ворот раздвигаются в стороны. Четыре человека охраны целят стволами наружу и вовнутрь. Медленно ползет колонна броневиков — угловатые формы, массивные передние колеса с цепями и гусеничные траки сзади, забранные решетчатыми экранами. Спереди, на покатом горбе — пулеметная башенка, еще два пулемета в бронекорпусе по бортам. Спереди — мощный прожектор. Пять машин — нет больше уродских, как попало наваренных швов поверх проржавевших кузовов внедорожников. Нет наспех прикрученных листов железа по бортам. Ржавчина счищена, корпус окрашен в серо-черные тона — ничего лишнего. Водитель уверенно жмет на газ, дизель пожирает топливо. Колесно-гусеничные броневики идут ровной колонной по накатанной колее — нельзя отставать от графика.
Холодный ветер доносит эхо выстрелов. Неспокойное время. Буферная зона вдоль ощетинившихся баррикадами, металлическими "ежами" и пулеметными точками диктаторатовских баз и постов полна неожиданностей. Неспокойно в Покровском - заброшенные высотки в очередной раз сменили хозяев, а у чистильщиков Комитета полно других забот. Привести в порядок мегаполис - задача не из простых. Радиации с каждым годом все меньше и меньше, чего не скажешь об активности банд мародеров и бандитов. Те из представителей рода человеческого, что выжили в Судный день, уцелели во время вторжения мутантов-продуцентов и по тем или иным причинам не вошли в пестрый состав многочисленных коммун, по-прежнему жили за счет убийств и грабежа. Диктаторат чисто технически не имел возможности зарегистрировать всех беженцев и лишенцев, влачивших жалкое существование в разросшихся фильтр-лагерях, вкалывавших за ущербную пайку на самых тяжелых и грязных работах, больных голодающих и крепко озлобленных на весь белый свет - оттого и множились банды разнообразных отморозков, совершавших дерзкие нападения на конвои, не гнушавшихся обирать даже нищих старателей-коммунаров, не говоря уже про относительно благополучных работяг...
Группа людей в грязном рванье и респираторах следует за беглецом с большим рюкзаком за плечами. Глухой удар и человек падает в грязь. Несколько мгновений, и рука в рваном комбинезоне держит нож у горла жертвы. Внезапно, свет мощного прожектора ударяет в глаза и нападавшие застигнуты врасплох. Грохот коротких очередей - четыре трупа на земле, пятый пытается ползти, зажимая рукой рану в животе. Над ним нависает темный силуэт в глухом шлеме. Выстрел. Человек с рюкзаком зажимается в угол, подняв руки.
Арбитры. Судьи и палачи одновременно, вынужденная мера в бесконечной борьбе Комитета с бандами и отмороженными одиночками...
Арбитры вскрывают рюкзак. В грязь летят пакеты с мутным содержимым. Командир группы качает головой, наводя на жертву дуло короткого пистолет-пулемета. Закончив с осмотром "груза", группа внимательно изучает тела мародеров, не забывая проверить сваленное в кучу барахло и оружие дозиметром - не пропадать же добру! Одежду - выбросить, а вот АКМ с деревянным прикладом и кустарный дробовик могут пригодиться... Сзади нарастает гул работающего двигателя - сквозь завалы протискивается колесно-гусеничный броневик. Беглеца заковывают в браслеты и грубо заталкивают внутрь. Броневик освещает руины фонарем и покидает участок, продолжая патрулировать разрушенные кварталы.
И пяти минут не проходит, как к окровавленным телам украдкой приблизилась скрюченная тень. Смрадно дыша, тень вонзила гнилые зубы в грудь мертвеца, пожирая еще не успевшую остыть плоть. Насытившись, едва прикрытый истлевшими лохмотьями мутант-продуцент спешит к открытому канализационному люку - и не успев переползти через обрушившуюся стену кирпичной свечки, падает с пулей в голове.
- Третий урод за неделю, - высокий человек хватает труп за ноги и тащит к металлическому контейнеру.
- Под Ачинском пятого числа накрыли колонию. Десять взрослых, двое мелких, - коренастый напарник с дробовиком открывает крышку мусорки. - Второе поколение уже, от вида срать хочется...Морлоки натуральные.
- Продуценты, - перебил его высокий. - Их же химией...того.
- Угу, - коренастый закрыл крышку. - Звони Петровичу, пусть тащит сюда наш тарантас.
Искры сварочных аппаратов до утра освещали отгороженную от массивов разрушенных домов стройплощадку. Грунт проверили еще месяц назад - норма, можно проводить работы. Первым делом снесли к чертям все плиточные панельки в радиусе двухсот метров, после чего возвели ограду, провели освещение и смонтировали вышки с пулеметами. Тех-Ком запустил дронов, оператор прилип к монитору. По периметру сновали штурмовики, отгоняя праздно шатавшихся доходяг и бомжей - район входил в буферную зону, обитатели нигде не числились, ожидать можно любых сюрпризов. И первая неделя активной деятельности на участке доказала своевременность вложенных в охрану средств - к периметру помимо нищих жертв ядерной войны и оголодавших диких собак два раза пытались пробиться вооруженные налетчики.
Майор Стуков поежился от холода и застегнул плащ. Стройплощадку охранять доверили ББ, намекая на важность объекта - Комитет давным-давно утратил возможность организовывать полицейские рейды, окончательно заняв административно-хозяйственную нишу. Но хрен с ним, с объектом - до ближайшего укрепблока полтора километра городских кварталов, откуда еще в прошлом году депортировали всех здоровых обитателей. На место коммунаров пришли отморозки-рейдеры и принялись атаковать автобусы с работягами в темное время суток. Стукову позвонили из Управления Комстроя и через полчаса штурмовиков подняли по тревоге. Рейдеры сопротивлялись отчаянно - заняв дома, они сожгли броневик и четырех бойцов. Применив простую, но эффективную смесь на основе ацетона, занявшая верхние этажи плиточных "хрущоб" отморозь заставила ББ изрядно попотеть. Полчаса мясорубки и двенадцать висельников с выклеванными глазами украшают погнувшиеся фонарные столбы по всему маршруту движения автотранспорта.
В рыхлом снегу копошились крупные серые крысы - обслуга не заморачивалась, вываливая за пределы площадки помои. А где мусорка - там крысы, вороны и как следствие - вонючие грязные падальщики из секты Свидетелей Апокалипсиса - нет, речь не идет об очередной разновидности поехавших на религиозной дичи. Многочисленный класс деклассированных элементов, маргиналов и бомжей был разделен на суб-фракции, самой зашкварной в прямом и переносном смысле из которых являлись банальные помоечники, коих вокруг диктаторатовских баз с началом весны скапливалось больше, чем собачьих фекалий. И если раньше, в период так называемого Западного рывка, когда через город каждый день шли эшелоны с беженцами и переселенцами и доходяг силком сгоняли в фильтр-блоки, то теперь, с наступлением позиционной фазы противостояния Коалиционных сил и уральских технофашистов, бомжующих оглоедов никто даже особо не гонял. Раз в неделю приезжали вербовщики Комитета, увозя чумазых "пластунов" на северо-восток - чистить от щебенки трассы и шоссе за миску баланды, в остальное же время убогие были предоставлены сами себе.
Природа человеческого социума взяла свое, вписав охваченную постъядерным хаосом массу Homo Sapiens в условную "вертикаль неравенства". Эпоха Сумерек подходила к концу, сошли на нет отравленные осадки и снизился радиационный фон - колесо Сансары сделало оборот, выжившие остатки человечества продолжили борьбу за власть, подминая и втаптывая в грязь слабых...
Канули в Лету героические дни Основания, когда НТИ дралась за место под солнцем с разрозненными бандами, ордами продуцентов, пробивалась в западную Сибирь и налаживала порядок на территории от Кемерово до Канска. Стремительно ассимилирующий фракции Коалиции Диктаторат изрядно разросся, заняв пустоши западнее Омска и таежные массивы восточнее Улан-Удэ. Росла индустриальная мощь возрожденной красной империи - день и ночь по Транссибу шли эшелоны с топливом и углем, стройматериалами, оружием, техникой, людьми на запад и восток. День и ночь дымили трубы Кузнецкой индустриальной агломерации, пожирая тонны кокса и производя киловатты электроэнергии. День и ночь трудились рабочие в сборочных цехах Новосибирской конфедерации, выпуская разнообразную технику. Жаркое сердце Диктатората - К-13 - билось быстро и ровно. Вереницы вагонов проносились мимо оружейных заводов Ядра на восток, к Ирша-бородинскому угольному разрезу, питавшему большинство электростанций центрального сегмента. На запад шли отремонтированная техника, боеприпасы, стройматериалы и оборудование. С востока - сырье и рабочие.
Невозможное оказалось возможным. Распад и хаос породили стремление объединиться - прошли годы, железная диктатура отсеяла мусор и вредителей – в итоге, жители сибирских регионов получили шанс на выживание. Война перестала быть опасной если так можно выразиться - внутри и вовне Диктатората хватало врагов всех мастей - историческое объединение трех фракций загнало банды в буферные зоны и остановило вторжение орд фанатиков-наркоманов...
Броневик с бортовым номер 057 резко притормозил у КПП. Выезжавший со стройплощадки ЗиЛ загородил проезд - на ходу отвалилось переднее правое колесо, грузовик пропахал в грязи широкую колею и замер посреди дороги, накренившись на бок.
- Вот рукожопы, - выдавил из себя Стуков. Работяги словно услышали его, активно обступив машину. Броневик дал задний ход. Над кварталом пронесся квадрокоптер. В наушниках раздался треск и знакомый голос произнес:
- Сергеич, что там у тебя? Опять перегруженную фуру перевернули?
- Да колесо у Зил-а отвалилось. На ходу.
- Понято, - голос закашлял. - Ну тогда жди, броневоз по твою душу перся. Через час в ЖК брифинг, не опаздывай.
- Ого! Фоменко со Стромовым затеяли чистку кишок?
- Закрытая информация.
- Что-о? Иващенко, ты ничего не перепутал?
- Никак нет, дорогой товарищ майор, - в голосе читалась неприкрытая издевка. - Как только, так сразу.
- Ладно, - Стуков пожал плечами. - Ждите.
На часах было девять тридцать утра...
