На днях в хопёрском окружном управлении получен указ правительствующего сената, которым положен конец характерному во многих отношениях спору, возникшему на почве разногласий в толковании действующих законоположений, с одной стороны – местной полицией, а с другой – иногородним купцом Василием Степановым. С особенным интересом за всеми перипетиями этой оригинальной борьбы, привлекавшей общее внимание и вызывавшей немало разнообразных толков, следили наши торговцы и домовладельцы из лиц не войскового сословия, так как от того или иного исхода зависело то или иное решение волнующего их бесконечного вопроса о правах иногородних, проживающих в казачьих войсках. В виду важности сенатского разъяснения, позволим себе напомнить в общих чертах содержание этого дела.
Как известно, согласно высочайше утверждённому 29 апреля 1868 года мнению государственного совета, во всех казачьих войсках русские подданные не войскового сословия имеют право приобретать в собственность существующие дома и всякого рода строения, не испрашивая согласия ни войскового начальства, ни городского или станичного общества. При этом земля под подобными строениями, оставаясь в собственности войска, города или станичного общества, находится в постоянном пользовании приобретателя, обязанного только вносить за неё ежегодно определённую посаженную плату.
На возведение же новых построек лица не войскового сословия должны испрашивать разрешение войскового начальства или согласие городских и станичных обществ, по принадлежности, обязываясь при этом вносить установленную посаженную плату за землю, которая будет находиться под строением. Казалось бы, что по точному смыслу этого закона иногородние обязаны испрашивать разрешение в том только случае, когда новые строения предполагаются на пустопорожних участках и когда вместе с этим в пользование иногородних должна отойти войсковая, городская или станичная земля, не обложенная ещё посаженной платой. Что же касается существующих уже усадебных мест, то посаженная плата, которая уже поступает за них в определённом размере, с возведением новых строений увеличена быть не может, и на них иногородние могут строить нужные им здания по своему усмотрению, независимо от желания или нежелания собственников состоящей под усадьбами земли. Так, очевидно, понимал закон и купец Степанов, приступая весной 1896 года к постройке кирпичной лавки на принадлежащем ему дворовом месте, находящемся в Урюпинском ярмарочном поселении на войсковой земле.
На деле же вышло совсем другое. Предполагая, что Степанов строит не лавку, а только огорожу для двора, полиция сначала не препятствовала ему производить постройку; но когда в строящейся кирпичной стене обозначились отверстия для окон и дверей, помощник окружного атамана и полицейский пристав категорически воспретили Степанову дальнейшие работы, мотивируя своё требование неимением у Степанова надлежащего разрешения. Тогда Степанов, не прекращая работ по постройке лавки, подал окружному атаману прошение о выдаче нужного разрешения, в чём ему, однако, было отказано на том основании, что в квартале, в котором находится дворовое место Степанова, согласно особому, известному окружному управлению, распоряжению областного правления, строить лавки воспрещено, жилые же дома и прочие надворные постройки возводить не возбраняется.
Скрепя сердце, Степанов решил начатую лавку превратить в сарай со сводами или в амбар для склада товаров, заложил оставленные в стене отверстия для окон и дверей и продолжил постройку. За что полиция не замедлила привлечь Степанова к суду по 65 статье устава о наказаниях, карающей производство постройки без надлежащего разрешения и вопреки объявленному воспрещению. Тогда Степанов снова обратился к окружному атаману с просьбой разрешить ему построить вместо лавки кирпичный сарай со сводами, но и это ходатайство его удовлетворено не было, ввиду того, что им при постройке здания не соблюдён четырёхсаженный разрыв с левой стороны двора. Между тем мировой судья, принимая во внимание, что на возведение надворных построек, к числу которых относятся и сараи, особого разрешения не требуется, признал Степанова по обвинению по статье 65 устава о наказаниях, оправданным.
Основываясь на этом приговоре, Степанов возобновил приостановленные на некоторое время строительные работы, полиция же начала настаивать не только на прекращении работ, но и на сносе уже построенных стен здания, доведённых почти до крыши, объясняя при этом Степанову, что оправдательный приговор мирового судьи только освобождает его от наказания, но нисколько не отменяет постановления окружного атамана о воспрещении ему этой постройки. Так как согласиться с такими доводами Степанов не признал возможным, то требования свои о прекращении работ полиция предъявила уже непосредственно к рабочим, которые, во избежание неприятностей, отказались продолжить постройку, вследствие чего сарай остался недостроенным.
Очутившись в таком безвыходном положении, Степанов обжаловал действия полиции сначала войсковому наказному атаману, а затем правительствующему сенату, который не нашёл оснований к признанию действий полиции неправильными единственно в виду того, что воспрещение Степанову постройки сарая вызвано было несоблюдением четырёхсаженного разрыва от левой границы двора, вопреки требованию статьи 361 строительного устава.
Таковы обстоятельства этой истории. Несомненно, что с получением указа правительствующего сената г. Степанов должен будет поставить крест над своим амбаром и, надо полагать, в недалёком будущем приступит к разборке построенных стен. Однако, возбуждённые этой историей толки далеко не прекратились. Неоконченная постройка служит постоянным напоминанием о возможности возникновения и с другими подобного же рода недоразумений, а понесённые Степановым убытки невольно наводят каждого на размышления, требующие определённого ответа на важный для иногородних вопрос: имеет ли местное окружное управление право входить в рассмотрение по существу ходатайств иногородних о разрешении им новых построек на войсковой земле, тогда как войсковое начальство, от которого, в силу закона 29 апреля 1868 года, зависит выдача таких разрешений, - до настоящего времени в подобных случаях это право всегда признавалось за одним лишь областным правлением? Почему бы местным властям не разъяснить купцу Степанову (одновременно с отказом в разрешении на постройку начатой им лавки), что, в виду требований устава строительного, на предназначенном им под лавку месте нельзя возводить не только торговую лавку, но и какую бы то ни было надворную постройку? Быть может Степанов своевременно отказался бы от своего намерения и таким образом избежал бы ничем невознаградимых затрат.
Да и вообще интересно выяснить, имеют ли торговцы, без различия звания и состояния, право строить лавки на принадлежащих им, в станицах и хуторах, дворовых местах, а если им это воспрещено, то какими именно узаконениями? Должны ли, далее, иногородние, проживающие на станичных юртовых землях, испрашивать согласие станичных обществ на возведение новых построек, если последние будут находиться на собственных их, иногородних, усадебных местах? В праве ли, наконец, станичные общества ставить при этом иногородним какие-либо условия, например, обязывать их взносом за изъявленное ими желание пожертвовать что-нибудь из недвижимого в пользу церкви, школы и т. д., или же роль станичного общества в этом случае должна ограничиваться только рассмотрением вопроса о том, не будут ли, с осуществлением предположенной постройки, нарушены требования устава строительного и других законоположений?...
Вот те вопросы, которые, повторяем, как отголоски дела купца Степанова, продолжают волновать урюпинских торговцев и обывателей не войскового сословия и на которые желательно было бы получить на страницах местных газет авторитетные размышления.
Газета «Приазовский край» № 214 от 14 августа 1898 года.
Навигатор ← Хопёрский округ
