Лучший друг моего старшего брата стал моим первым. Одна ночь, и он на четыре года покинул родной город. Добился того, к чему всегда стремился – стал чемпионом мира по боксу.
А я… все это время растила нашего сына, не предполагая, что наши пути однажды снова пересекутся.
18+
Автор: Елена Тодорова
– Ты уже брала аванс в этом месяце, Полина, – равнодушно отзывается на мою просьбу управляющая клубом. – Я не могу снова одобрить такую сумму. На что в следующем месяце жить будешь, если сейчас все выберешь?
– Но в прошлом месяце я заплатила за учебу, а в этом приходится менять квартиру, – лепечу, ощущая, как жарко горят щеки. Ненавижу кого-то о чем-то просить. Полтора года прошло, как жизнь сбросила на самое дно, а я все еще хорохорюсь. Моя гордость сына не накормит, но порой так трудно ее запихивать в дальние дали и поступать практично. – Хозяйка требует предоплату за три месяца. Все сбережения ушли, я снова накоплю, только…
– Прости, Полина, – резко останавливает меня Инга Игоревна, красноречиво давая понять, что мои проблемы ее вовсе не заботят. – Иди, работай.
Разговор закончен. Покидаю кабинет ни с чем.
Я не буду плакать. Рано отчаиваться. Да и бесполезно. Истерики еще никого не спасали. Самое время мобилизовать силы и думать. Думать, где взять деньги.
По дороге в зал раздраженно одергиваю шорты. Клокочущее внутри негодование выдает и резкий перестук шпилек. Сейчас меня в высшей степени возмущает униформа, призванная поставить официанток на одну ступень со стриптизершами.
Нет, в это мгновение меня бесит абсолютно все! И эта работа, и собственное бессилие, и чертово стечение обстоятельств, которое вынуждает переезжать именно сейчас... Если бы неделю назад об этом знала, плюнула бы на университет. Жалко, конечно, четвертый курс все-таки. Но, имея на руках ребенка, жилье куда важнее маячащего в будущем диплома. На маму рассчитывать – не вариант. Она вообще к жизни без мужчины не приспособлена. Когда ушел папа, именно нам с братом приходилось о ней заботиться, а не наоборот. А сейчас я одна… Хорошо, что мама хоть с Мишей помогает, и я могу работать.
Не плакать. Не плакать. Не плакать.
Когда очередной подвыпивший клиент пытается своей потной лапой ухватить, испытываю непреодолимое желание треснуть его подносом по голове. Только вот реальность вынуждает улыбаться.
Ловко увернувшись, обхожу стол и начинаю собирать пустую тару. Пытаюсь настроиться на позитивный лад. По крайней мере, сессия успешно закрыта, и я могу брать дополнительные смены.
– Полина, – хрипловато-лающий оклик Инги Игоревны настигает меня час спустя на кухне.
Встрепенувшись, едва не роняю бокалы. Медленно опускаю поднос и оборачиваюсь. Несколько недоумеваю взвинченному состоянию управляющей. Машинально прокручиваю весь сегодняшний вечер, на ходу прикидывая, мог ли кто-нибудь на меня пожаловаться.
– В VIP-зоне важный клиент. Займись им.
– Но я не работаю в VIP-зоне, – машинально напоминаю, хотя Инга Игоревна, безусловно, и сама об этом прекрасно осведомлена.
– Карина болеет, мы не справляемся, – оповещает, не забывая скорчить и без того вечно недовольную высокомерную физиономию. Вероятно, необходимость объясняться перед какой-то официанткой ее нехило коробит. – В третью комнату нужна красивая воспитанная девочка. Вперед, – это не служит мотивацией, после которой я, сбивая ноги, побегу на второй этаж. Учитывая затянувшуюся паузу, ИИ это отлично понимает. – Справишься, вместо аванса получишь премию, – кисло добавляет она.
– Хорошо, – холодно соглашаюсь, стараясь не выдать всплеска радости.
В душе, конечно, ликую. Хоть и волнуюсь из-за перспективы работать наверху. Там такие люди ходят… Либо вообще человека в тебе не увидят, что было бы прекрасно, либо забавы ради пожелают растоптать твое достоинство. Наслышана.
Но выбора у меня нет.
Прорабатывая взбунтовавшиеся эмоции, убеждаю себя, что смогу с этим справиться. Цепляю на лицо сдержанную улыбку, пока не улавливаю следующую оглушительную информацию:
– Тимур Тихомиров впервые в «Меркурии», и я очень надеюсь, что не в последний раз.
– Тихомиров? – повторяю осипшим голосом. – Тот самый Тимур «Медведь» Тихомиров?
На что я рассчитываю? Какая вероятность того, что в городе вдруг окажется еще один важный и известный человек с точно такими же именем и фамилией? В городе, который является его малой родиной…
– Именно, Тимур «Медведь» Тихомиров.
Это катастрофа – первая мысль, которая захватывает мой поплывший мозг. Полнейшая катастрофа!
За ребрами разливается ноющая боль. Желудок скручивает до тошноты. Голова идет кругом.
Чтобы не грохнуться от таких новостей в обморок, вытягиваюсь струной и старательно контролирую легочную вентиляцию.
– Поторопись, Полина, – отбивает Инга Игоревна и с важным видом удаляется.
Конечно же, зная мою ситуацию, она не сомневается, что я как миленькая понесусь в VIP-зону.
Я иду. И, должна отметить, горжусь тем, что в настигнувшем меня состоянии в принципе могу двигаться. С каждым шагом, раз за разом напоминаю себе об обещанном вознаграждении. Я не в том положении, чтобы отказываться.
Боже, ну зачем ему здесь появляться?
Зачем? Зачем? Зачем?
Столько лет прошло! Никого из родни у него в нашем городе не осталось. Сидел бы в своей Москве!
Поднявшись на второй этаж, подмечаю, что дыхание выровнялось, и держусь я достаточно спокойно. Но стоит войти в комнату и увидеть Тихомирова, происходит именно то, чего я подсознательно опасалась – меня отбрасывает в прошлое. Сердце резво толкается в ребра. Тело с ног до головы обдает жаркой волной. Трепещет каждая чертова клеточка.
Спешно напоминаю себе, что он больше не часть моей жизни. Мне давно не восемнадцать! В двадцать два глупо так реагировать на лучшего друга старшего брата. Даже если он является отцом моего сына… Даже если именно эти глаза я так часто вижу во снах…
Я переборола в себе эту детскую влюбленность, когда Тихомиров покинул наш город и одновременно мой маленький кисейный мир. Да, предварительно пришлось излить тонны слез, но… Это все прошло! Я выросла. И прекрасно владею собой.
Подтвердить бы еще эти мысли физически. Особенно когда… Наши взгляды пересекаются, и я забываю о необходимости дышать.
Как же меня пугает эта забытая реакция… Пугает до чертиков! Даже глаза на эмоциях слезятся.
Миша.
Лишь мысли о сыне заставляют продолжить движение и подойти к столу, за которым, к слову, кроме Тихомирова находится еще какая-то девушка.
Чудесно! Действует отрезвляюще. Хоть и приходится сцеплять зубы от внезапной боли в подреберье.
Миша. Мой маленький медвежонок.
Я скорее умру, чем допущу, чтобы он оказался без крыши над головой. Мне очень нужна эта премия!
– Добрый вечер, – выбираю нейтральное приветствие.
Не знаю, каким стал Тихомиров. Возможно, пожелает сделать вид, что мы не знакомы. Так бывает, когда люди достигают таких больших высот, как он. Я ненавижу жестокость, но не могу прекратить следить за его карьерой. Неделю назад он получил еще один боксерский пояс и стал абсолютным чемпионом мира.
– Здравствуй, Птичка.
Я судорожно вдыхаю. По спине летит озноб.
Вот зачем он? Это старое прозвище осталось где-то там… Больше меня так никто не называет.
Нельзя… Нельзя просто взять и в одну секунду воскресить столько разрушающих эмоций.
Убеждаю себя, что делает он это ненамеренно. Очевидно, Тимур просто выше того, чтобы играть в незнакомцев. Хотя для меня он именно им и является. Казалось бы, какие-то четыре года прошло, а изменился он сильно. Вопреки здравому смыслу, хочется детально изучить это суровое лицо, чтобы отметить каждую мелочь. Да и просто смотреть на него тянет, как раньше... Вот же глупость! Даже хорошо, что он точно так же откровенно исследует меня – смущение вынуждает опустить взгляд. А то бы так и стояла с широко распахнутыми глазами, как школьница в планетарии.
– Что будете заказывать? – смотрю исключительно в планшет.
Черт, давно не чувствовала такой выкручивающей тело неловкости… Сердце вот-вот выскочит из покореженной груди.
Стоило Тихомирову объявиться, и моя тихая размеренная жизнь взрывается фейерверками.
– Что ты здесь делаешь, Птичка?
Этот вопрос по новой дух вышибает.
– Очевидно же, что работаю, – сердито выговариваю, поднимая глаза как раз в тот момент, когда его взгляд скользит вниз по моей униформе.
Если бы существовал шанс провалиться сквозь землю, я бы им воспользовалась.
Хотя нет, конечно… Плевать, что Тимур обо мне думает. Дома меня ждет сын. Его улыбка стоит всего, чем я здесь жертвую.
– Как Артур это допустил?
Вздрагиваю, едва сдерживая подступающие слезы. Говорить о брате до сих пор тяжело. Наверное, я все еще живу в отрицании. Строю иллюзии, что он в очередной командировке... Да, это очень больно. Едва ли не впервые мне приходится самостоятельно озвучить жестокую правду:
– Артур больше нет. Уже полтора года.
Тихомиров не знал. Вижу это и по каким-то причинам выдыхаю свободнее. Я не должна думать о нем лучше, чем он того заслуживает, но эта новость все же дает серьезный перевес.
– Почему ты не сообщила мне?
Тон, каким Тимур задает этот вопрос, подчеркивает – он привык, что с ним все считаются и обо всем докладывают.
Я начинаю серьезно злиться.
Умышленно перевожу взгляд на его спутницу. Красивая укладка, идеальный макияж, шикарное платье – мне такой никогда не быть. Просто потому, что я не имею ни лишних средств, ни свободного времени. Ничего для себя. Постоянно в движении. Бегу, бегу… А потом, случается, упаду на кровать через двенадцать-четырнадцать часов после ночной смены и как разрыдаюсь.
– А должна была? Ты, когда уезжал, вроде как не рвался продолжать общение. С Артуром в том числе.
Тихомиров поджимает губы и, стискивая челюсти, сужает глаза. Злится? А мне-то что? Только вот, вопреки всей моей защитной браваде, подспудно пугаюсь той природной мощи, что он в себе таит.
– У тебя был мой номер.
Да, был… Знал бы он, сколько раз я его набирала, но так и не решалась нажать кнопку вызова.
– Прости, мне нужно работать, – тараторю, снова утыкаясь взглядом в планшет. – Давай-те, – приходится сделать паузу и совершить вдох, потому что выговорить на одной волне не получается. – Давайте, я расскажу о наших лучших напитках и закусках.
– Нет, не нужно, Птичка. Переоденься. Ты здесь больше не работаешь.
Что? Да что он себе позволяет?