Продолжение.
Начало в предыдущих публикациях
ПЕРМЬ
1982 год
Сочи, Крым,
«… море, пальмы, бабы, папиросы… »
I
К сентябрю моральные и физические силы, хоть и молодого организма, начали давать сбой. Я выпросил у руководства завода отпуск, и мы с Игорехой и Олегом, рванули на юга.
Приехали в Сочи, разместились в Дагомысе. Сняли три шикарных номера в «Интуристе» с видом на море, правда, заплатили немерено.
Прелести сочинского гостеприимства не заставили себя долго ждать и уже через пятнадцать минут, в один из наших номеров впорхнула стайка «ночных бабочек», предлагая незабываемые удовольствия за небольшую благодарность в виде определенного количества зеленых билетов казначейства США.
А почему бы и нет. Мы молоды. Девчонки симпатичны. А деньги, как сказал в известном фильме главный герой: «Деньги ляжку жгут». «Официальный прием» был не теплым и дружеским, а горячим и любвеобильным.
Но для начала мы решили искупаться в море. Это был неописуемый восторг. На море был полнейший штиль. Вода имела все лазурно-бирюзовые цвета перламутровых оттенков, какие даже редко встречались на шедеврах гениального Айвазовского.
Наплававшись до полного изнеможения, я вышел на берег, и рухнул на знаменитую сочинскую пляжную гальку. Перевернувшись на спину, я закрыл глаза, и предоставил жаркому южному солнцу, ласкать себя.
Мое блаженство продолжалось не долго. Вскоре я услышал над собой знакомый голос,
- Или мне это не кажется, или у меня действительно таки шикарное зрение. Вы только посмотрите, как тесен мир, и куда бы не ступила праведная нога иудея, ей нужно быть очень аккуратной, что бы не затронуть, какого-то достопочтенного поца -, конечно же, это мог быть только Сеня, бармен из кафе «Мечта».
Мы дружески обнялись. Оказывается, Сеня с женой и друзьями уже две недели жарятся на пляжах Сочи, и завтра собираются на неделю съездить в Грузию и посетить Сухуми, Гагры и Батуми. Сегодня они делают «прощальную гастроль» в ресторане «Интуриста». Мы сказали, что и мы собираемся провести там остаток дня и ночи. На том и расстались, договорившись, встретится прямо в ресторане.
Вечером, мы не стали торопиться в ресторан, к тому же программа начиналась в двадцать два, а изюминка программы, варьете, только к полуночи, поэтому мы решили немного прогуляться по вечернему Дагомысу.
О, этот пьянящий южный воздух, наполненный неуловимыми ароматами и стрекотанием цикад, сводил с ума любого, кто хоть раз вдыхал его. Сумасшествие этого аромата не проходило с годами, а вызывало постоянные рецидивы ностальгии блаженства.
А ночное, южное небо с бриллиантовыми россыпями звезд, как черные, с искорками очи прелестной гречанки.
«Небо в алмазах», как говаривал классик.
В ресторан мы попали уже после одиннадцати. Оказалось, что наши столики располагались почти рядом. Но когда я увел, кто был в компании с Сеней, у меня от повышенного артериального давления, которое скакануло вверх, как индекс «Dow Jones» в хорошие, для американской экономики времена, закружилась голова, а сердце бешено запрыгало в межреберном пространстве, как тигр только что попавшийся в клетку. Я даже почувствовал в воздухе запах озона, и по моему телу пробежала мелкая дрожь.
Кроме прочих, за столом сидела Лена со своим мужем. Я на автопилоте подошел вместе с парнями к их столику, чисто автоматически со всеми поздоровался и все это время, изо всех сил старался не смотреть на Лену, потому что, стоило, нашим взглядам встретились, и реально случился бы разряд молнии.
Может не совсем вежливо, но на середине Сениного тоста, по случаю встречи, вдали от дома, я развернулся и отправился к своему столику. Все было как в тумане. Только перед глазами стояла загорелая, как креолка Лена в легком белом, почти воздушном платьице, с красиво уложенными волосами, двойной ниткой жемчуга на шее и в белых босоножках на стройных ножках.
Периодически, как бы невзначай, мой взор скользил по залу и выхватывал столик, за которым сидела Лена. Веселье у них было в разгаре, и из общего гомона я порой различал ее веселый голос. Она несколько раз тоже взглянула в сторону нашего стола и наши взгляды пересеклись. Одними глазами она показала мне на выход, поняв ее, я через какое-то время, вышел на террасу ресторана, переходящую в густые заросли туи. Еще вечером я приметил, что такие заросли не случайны и в них можно отыскать укромные местечки. Не думаю, что я единственный, кому приходили на ум такие мысли. К тому же южные ночи весьма темные и в шаге от себя можно не заметить препятствие или человека.
Ждать пришлось не долго. После того, как со сцены конферансье с пафосом и придыханием буквально прокричал,
- Встречайте, на сцене «Чаровницы» -, зал взорвался криками и аплодисментами.
Почти одновременно с овациями появилась Лена. Я стоял в тени, но она интуитивно сделала несколько шагов в мою сторону и оказалась в моих объятьях. Она томно шептала мое имя, какие-то слова срывались с наших губ, а руки делали все возможное, что бы наши тела слились воедино. Как нам это удалось, я не понял, но у нас это получилось. Какое-то время мы исполняли дикий и причудливый танец страсти, сопровождавшийся выдохами и стонами. Продолжался он не долго, но закончили, мы эту безумную пляску любви и экстаза, одновременно.
- Милый, свяжись в Перми с Мадлен. Она скажет, как меня найти. Ой. И вытри помаду, я тебя всего перепачкала -, сквозь смех сказала она и растворилась в ночи.
II
Появившись в ресторане, я сразу заметил какое-то напряжение и подозрительные перемещения по залу лиц армянской национальности. На сцене то же наблюдалось какое-то замешательство. Присмотревшись, я понял суть происходящего. Оказалось, что Игореха, скупил сразу все розы у цветочницы, которая фланировала между столиками, и прямо во время выступления варьете, заскочил с этими цветами на сцену, и рассыпал их перед одной из танцовщиц, со словами,
- Ты меня очаровала. Выходи за меня замуж -, и встал на одно колено.
А это была, как мы потом узнали, прима этого ансамбля, Дашенька. По совместительству она была предметом воздыхания одного сочинского цеховика, армянской национальности.
Игореха так и стоял перед Дашенькой на одном колене, звукорежиссер включил не ту «фанеру», зал зааплодировал Игорехе, Сеня, с присущим только ему, еврейским юмором, закричал: «Горько», армяне набычились, а я хохотал до слез, в предвкушении развязки.
К нашему столику присоединился Вова «Цунами», товарищ Сени по Донецку, который был в их компании. Развязка не заставила себя ждать. Когда Игорь, все же сошел со сцены, представление продолжилось, а к нашему столику двинулась толпа армян (по одному они не могут).
Первую пятерку, подошедших к нам смельчаков, мы положили, не дав им сказать и слова. После чего начался «Танец с саблями» из балета Хачатуряна «Гаяне».
С трех сторон на нас двигались суровые армянские парни, в руках у некоторых были прутья арматуры. Это уже был серьезный поворот ситуации. И тут опять послышался призыв Сени, с присущей только ему картавостью: «Бей армян, спасай Россию!». На такой клич откликнулась добрая половина зала. Но шикарной драки не последовало. Братья армяне, так же дружно, ретировались с поля боя. И наступил всеобщий «Happy end». Началась русская попойка, на которой все поперебратались, под шумок, чуть не досталось грекам, но во время сориентировались, что греки - это греки, а армяне - это армяне. Сдвинули столы и одной дружной компанией сыграли «свадьбу», после которой Игореха «украл» Дашеньку, которая была не против ночи любви. Мы же гуляли до самого закрытия ресторана.
На следующее утро армяне попытались получить сатисфакцию, но я, предвидя это, позвонил «Песо», вору в законе, который расположился в той же гостинице, что и мы. Через полчаса у армян не осталось никаких вопросов к нашей дружной компании.
Сеня с женой, Лена с мужем и Лёня, то же с супругой, отправились на «Комете», корабле на подводных крыльях, в путешествие по Грузии.
Вова «Цунами» остался с нами в Сочи. Вечером приехали девчонки и мы всей компанией, кроме Игорехи (у него был медовый месяц), отправились на пляж. Наши пермские красотки, своими фигурками, привлекли внимание всего пляжа.
Недолго размышляя, мы всей компанией ринулись в море. Накупавшись, нанырявшись, надуревшись мы вышли на берег. Лена с Вовой уплыли в море за буйки. Минут через двадцать и они вышли на берег. И тут перед нами предстала следующая картина: Лена, в настолько прозрачном купальнике, который отметал все сомнения, что она действительно натуральная блондинка, непринужденной походкой наяды, выходила на берег.
Особенно выделялась блондинка Леночка. На ней был шикарный закрытый купальник небесно-голубого цвета. Спереди была прикольная аппликация. Этот купальник привез ей из командировки в Японию ее отец, он работал в Горисполкоме, заместителем председателя.
Немного прикрывала ее только аппликация, на животе. Ленка, после бокала сухого вина, немного отошла, а через пять минут, когда купальник стал высыхать, и вновь обретать небесно-голубой цвет, уже смеялась. Всем стало понятно, что когда купальник сухой, эффект «прозрачности» пропадет.
Это был фурор. Еще месяц по всему Сочи рассказывали про этот случай, конечно, с преукрасами и пикантными дополнениями.
Но мы этого не слышали, потому что утром следующего дня морем, отправились в Крым.
Буфеты на «Кометах», в то время снабжали по высшему разряду, и мы за восемь часов путешествия, опустошили буфет от бутербродов с черной икрой и от знаменитого коньяка «КВ», с лошадиной головой на этикетке. Нас даже не обеспокоила качка, начавшаяся в середине пути.
Большинство из пассажиров очень тяжело перенесли это событие. Особенно глядя на одного мужчину, который пытался преодолеть «морскую болезнь», постоянно поедая вареные яйца. В конце концов, это ему не помогло, и он так же, как и большинство пассажиров, выскочил на палубу, чтоб не испачкать салон корабля.
В Крыму было скучновато. Единственным запоминающимся событием была встреча с нашими прославленными хоккеистами Петровым, Михайловым и Васильевым. А познакомились мы с ними, когда направлялись в знаменитый ресторан «Медведь», расположенный возле одноименной горы и знаменитейшего пионерского лагеря «Артек».
По дороге в ресторан мы повстречали трех очаровательнейших барышень. Олег, как павлин распушил хвост и пытался блеснуть интеллектом и обаянием. Девчонки похихикивали, но не кокетничали и не флиртовали. Перед входом в ресторан, они немного ускорили шаг и только тогда мы увидали, что они направились к трем парням, почему-то, показавшихся нам очень знакомыми. И тут Вова восторженно воскликнул,
- Парни, это же Петров, Михайлов и Валера Васильев -.
- А где Харламов? -, это уже Олег задал глуповатый вопрос.
- Может тебе еще и Третьяка позвать? -, беззлобно осведомился своим сипловатым голосом Володя Петров, и уставился на Олега своими чуть на выкате, немного водянистыми, но все равно небесно-голубыми глазами.
Тут мы все дружно засмеялись. Мы познакомились и предложили посидеть дружной компанией, отметить знакомство и вкусить знаменитого Массандровского портвейна под отменный люля-кебаб и виноград. Предложение было принято с благодарностью, и мы дружной компанией, просидели в «Медведе» до самого закрытия. К нашему столику подходили люди, которые просили автографы. Ребята ни кому не отказывали. Находились и такие посетители, которые просили автографы и у нас. Мы ради шутки, но с серьезным видом, то же раздавали «почеркушки».
Володя с Леной все это время были, как не разлей вода. Он был из Донецка, как и Сеня, по «профессии» он был «ломщик», то есть занимался валютными операциями и в придачу, ловкостью своих рук, мог вместо ста рублей за товар отдать девяносто или восемьдесят, причем клиент ничего не подозревал, и уходил довольный и счастливый.
Это был среднего роста, коренастый русоголовый парень, с печальной улыбкой на лице и грустными зелеными глазами. Он пригласил Лену к себе в гости в Донецк, и она с удовольствием согласилась. Но они решили ехать через Киев, потому что, Игореха собрался туда к своей Дашеньке, у которой заканчивались гастроли в Сочи. Перед отъездом мы с «Цунами» обменялись адресами и телефонами.
Из Крыма, мы заехали еще в Ростов на Дону. Там, по просьбе пермских авторитетов, встретились с нужными людьми, которые угостили нас на «Лебердоне» шашлыком от знаменитого дяди Миши, мангал его торговой точки был такой длины, что когда он ставил шампур на правый край мангала, на левом, шашлык был уже готов.
Из Ростова, на самолете, мы вылетели в Пермь, где нас ждала работа.
V
Неприятности начались еще в октябре. Сменился военком района, и новый начальник стал пересматривать дела всех «блатников».
Попал он на эту должность прямиком из госпиталя, после ранения в Афганистане, и всех, кто пытался «закосить» от армии, направлял в учебку в Ташкент, откуда через три месяца бойцы отправлялись в Афган. Вот таким образом, наш Игореха, попал в Афганистан.
В ноябре, Олег попал в больницу, с не проходящей головной болью. Первоначальный диагноз поставили менингит, но прописанное лечение не помогало. Я попросил Славика устроить Олегу консилиум. По результатам анализов и исследований, у Олега обнаружили опухоль головного мозга. Операция была уже бессмысленна, и мы поддерживали его только на обезболивающих препаратах. Второго января его не стало.
На этом неприятности не закончились. В конце января позвонил Зифар, и огорошил трагической новостью. Убили Валентина. Кто-то всадил «Сынку» под лопатку нож. Мы вчетвером: Зифар, Юрка, Серега и я, собрались в биллиардной. Зифар сказал,
- Это дело рук «Шороха», он уже не остановится. С ним надо решать вопрос радикально. «Щуплый», брось все. Займись только «Шорохом». Выследи эту тварь и прикончи его. Парни, лишний раз нигде не светитесь, старайтесь меньше передвигаться, а лучше на время залечь на дно, конечно у кого есть возможность -, закончил он, виновато поглядывая на меня. Мне по любому не получалось уйти в тень полностью.
К тому времени к нам примкнули боксеры, со старшим Геной Ильинским. Парни были молодые и дерзкие и рвались в бой.
- Дадим боксерам больше «вольного». Пусть контролируют наших клиентов. Никита, давай устроим к тебе на практику парнишку боксера, он учится в торговом техникуме, зовут его Леха. Отличный полутяж, перспективный и дерзкий парень. Пусть постоянно будет при тебе, пока не решим вопросы -, предложил Зифар. Я не возражал.
На том и порешили. Я работал, «Щуплый» был в поиске, Зифарка занялся подбором бойцов среди татарской диаспоры, где к тому же у него было предостаточно родни. А «Демидовский», «Демидовский» с тоски запил. Причем запил по «черному», беспробудно. А пьянка у него была дурная. Напившись до определенной кондиции, он доставал ручной пулемет ПКМ, присоединял к нему «цинк» с патронами, и клал рядом с собой две гранаты. Надевал на голову армейскую каску, на себя бронежилет, и ложился в коридоре перед дверью. «Я живым, ментам не сдамся»: говорил он. Правда, лежал он не долго, практически сразу засыпал. Тогда Оксанка, а она к тому времени, прижилась у него, отсоединяла цинк с патронами и прятала в кладовке. На следующее утро, Юра божился, что пить больше не будет, но через час забывал про данное обещание и опять напивался до беспамятства. Его можно было понять, он потерял лучшего друга.
Развязка наступила в начале марта. Чуть раньше описываемых событий, освободился вор в законе «Бурят», пермский парень с правильными понятиями. До нас дошли слухи о том, что «Шорох» пытается влиться к «Буряту» в бригаду и хочет предложить ему выгодное дело.
«Бурят» базировался в кафе, на площади у цирка, там он обычно назначал встречи. Мне на работу позвонил человек, который дал эту информацию, и сказал, что сегодня на восемь вечера, «Бурят» назначил «Шороху» встречу. Я тут же созвонился с Зифаром и колесо завертелось.
В семь вечера, «Щуплый», с винтовкой СВД, занял позицию, на чердаке дома, по улице Уральская сто тринадцать, Зифар ждал его в машине во дворе этого дома. Я страховал их в «шестерке», которую припарковал на улице Уральская, возле военкомата, на случай, если за ними будет преследование. В мою задачу входило, локализовать преследование.
Выстрела никто не слышал, но человек, шедший по площади к кафе, вдруг упал в весеннюю слякоть. Из-под его головы причудливыми разводами стали появляться красные пятна, смешивающиеся с мартовским снегом.
Через пару минут на площади перед цирком началось какое-то движение. На посту ГАИ, который находился напротив цирка, вдруг заревели сирены на патрульных машинах и засверкали проблесковые маячки. Еще через три минуты, в арку, из двора сто тринадцатого дома, выехала машина, за рулем которой сидел Зифар, и проехала мимо меня. Я оставался на месте еще три минуты, но больше никаких машин не было. Не было еще и потому, что ГАИ перекрыло движение по улице Уральская в обе стороны. Я спокойно поехал следом за парнями. Серега и Зифар поехали избавляться от машины, на которой они были. Машину эту угнал накануне Сашка «Цыганок». За пятым таксопарком, свернули в лог к «мичуринским садам». Облили машину бензином и подожгли. Потом мы спокойно доехали до базы.
Мы молча выпили за упокой души вновь преставившегося раба Божьего Геннадия, так звали «Шороха», и обсудили план дальнейших действий. Решили, что Зифар с «Цыганком» поедут в Казань, а Серега, заберет Юрку, и они отправятся в Москву. Я останусь на работе, мое алиби смогут подтвердить с десяток моих сотрудников, за божившись, что я ни на минуту не покидал здания дворца культуры. На том и разошлись.
В этот вечер в биллиардную заехал и Владимир Леонтьевич. Мы как обычно решили поговорить с ним о его непростой судьбе. Но этого не случилось, на то она и судьба, что бы делать все по своему сценарию.
Примерно через час позвонила Оксанка. Единственное, что я мог понять сквозь ее слезы, это были слова «беда» и «горе».
Когда я приехал к Юркиному дому, то увидел, что весь двор полон машин с мигалками как милицейских, так и скорой помощи и даже пожарных машин. Окна квартиры, где жил Юрка были выбиты, а кирпич вокруг окна кухни покрыт копотью.
Сидя в машине, я наблюдал за всей этой вакханалией. Сначала из подъезда вынесли на носилках одно тело, затем вынесли носилки на которых лежало что-то бесформенное. Потом два санитара вывели под руки Оксанку и посадили ее в скорую помощь, которая, включив сирену, стала выбираться со двора, сквозь стоявшие машины. Я последовал за «скорой». Как я и предполагал, Оксанку повезли во вторую клиническую больницу на улице Ленина.
Ее завели в приемный покой. Я немного выждал, что бы убедиться, что с ней не будет сотрудников милиции, и пошел в приемное отделение. Славик проходил здесь практику, и мы частенько устраивали с «сестричками» из реанимации ночные оргии, по этой причине я хорошо знал расположение помещений в больнице. Нашел я Оксану в отдельном боксе. Бедная девочка лежала на кушетке с широко раскрытыми глазами, и тихо подвывала жалобным голоском.
Увидав меня, она не закричала, как я предполагал, а зашептала,
- Никита, они оба мертвы-.
- Оксана, расскажи, что случилось? -, спокойно проговорил я.
Набрав в грудь побольше воздуха, она сначала задержала дыхание, а потом, сбиваясь на рыдания и всхлипы рассказала следующее,
- Юра, как обычно напился и полез за своим пулеметом. Накануне я перепрятала ящик с патронами. Он начал кричать на меня, требуя, чтоб я отдала ему патроны. Я закрылась в спальне. Вдруг, раздался звонок в дверь. Юра, как закричит: «Врешь, не возьмешь», и тут что-то тяжелое упало на пол, затем еще что-то упало. Я вдруг поняла, что он бросил гранаты. Я упала на пол и закатилась под кровать. В этот же момент, почти одновременно раздались два взрыва. Минут через пять, набравшись смелости, я вышла из спальни. Все было в дыму, кое-где горела мебель. В коридоре лежало, обезображенное и изуродованное взрывом тело Юры, входная дверь разлетелась на куски. А в подъезде лежит Сережа. Я набрала тебя по телефону, и потеряла сознание. Когда я очнулась, то увидела перед собой доктора с ваткой и нашатырем. Потом приехали менты. Они записали мои данные, после чего врачи привезли меня сюда -.
- Я понял. Слушай и запоминай. Про пулемет ты узнала накануне, когда он его положил в коридоре. Когда он уснул, попыталась сбежать, но не нашла ключи. Тогда спрятала патроны, что бы он тебя не убил. А сегодня целый день пряталась под кроватью. Он и не помнил, что ты у него в квартире. Все, больше ты ничего не знаешь. Завтра я пришлю кого-нибудь из девчонок, они тебя заберут -, проинструктировал я ее, а самому в голову лезли кадры из фильма «Семнадцать мгновений весны», когда Штирлиц, ведя по коридору гестапо радистку Кэт, инструктировал ее: «Слушай девочка, слушай и запоминай…».
На следующий день, когда позвонил Зифар, я рассказал ему о трагедии.
Похоронили мы их на Южном кладбище. Братья Черкашины подобрали им спокойное место не далеко от Валентина и Олега, и взяли на себя все хлопоты по организации похорон.
Поминки организовали у меня в кафе. Народу было не меряно. Был на поминках и Владимир Леонтьевич.
Когда все разошлись, мы сели с ним у меня в кабинете и под коньяк он продолжил повествование о своей нелегкой судьбе. По сравнению с теми перипетиями, которые выпали на его голову, наши проблемы были просто детскими шалостями.
…Продолжение истории следует.
Друзья, читайте в следующей публикации новую главу, в которой наш старший герой прямо из лагеря попадает добровольцем в штрафную роту и получает первое ранение.
Если эта глава вам понравилась, оцените её большим пальцем поднятым вверх. А также делитесь моими публикациями в соцсетях и комментируйте их. Ваше мнение для меня очень важно.
Кто ещё не успел, подписывайтесь на мой канал «Дороги, которые нас выбирают» на Дзен.
Удачи всем и здоровья.
С искренним уважением ко всем моим читателям
Никита Суровцев.