Обращает на себя внимание такая закономерность. Когда распадается империя, её осколки исключительно редко сохраняют самостоятельность, в абсолютном большинстве случаев освободившиеся от метрополии территории подпадают под влияние других могучих государств. Как будто, утратив один Центр, но привыкнув жить по указке, а не своим умом, они с готовностью подчиняются другому. Исключения, конечно, случаются, однако от этого не перестают оставаться исключениями.
Стремиться к «свободе» легче, чем ею распоряжаться.
Кто-то хочет опровергнуть данное утверждение?.. Ну что ж, каждый имеет право на свою точку зрения.
А я перейду к теме своей публикации.
Золотая орда распалась в 1502 году. Все – не все, но многие образовавшиеся из её провинций государства-орды тут же оказались в сфере влияния соседних держав, или же объектами борьбы за таковое.
Так, Крым признал себя вассалом османского султаната. А вот за то, кому станет подконтрольной Казань, соперничали Москва и Бахчисарай.
На момент, предшествовавший вторжению, ставшему поводом для данной публикации, ситуация сложилась следующая.
В 1519 году казанским ханом стал Шах-Али, касимовский татарин, соответственно, ставленник великого князя московского Василия III. При нём – тринадцатилетним юноше – реально делами заправлял посол Фёдор Карпов. Вмешательство его оказалось настолько откровенным и беззастенчивым, что способствовало резкой активизации антирусских настроений в ханстве. Этим обстоятельством решил воспользоваться крымский хан Мехмед Гирей, который отправил к Казани своего брата Сагиб Гирея; опираясь на прибывший с ним небольшой отряд и поддержку казанской «пятой колонны», Сагиб без особых проблем совершил переворот и узурпировал власть. Обычное, в общем-то, дело во все времена.
Как нередко случается, самому свергнутому правителю с приближёнными великодушные победители разрешили удалиться, а вот на простых ратниках отыгрались по полной: пятитысячную личную гвардию бежавшего хана и русский отряд, которым командовал Василий Поджогин, перебили едва не поголовно (правда, сам воевода каким-то образом уцелел – его в той же Казани убьют двумя годами позже). Кроме того, разгрому и разорению подверглись русские купцы.
Ободрившись лёгкостью одержанной победы, крымский хан Мехмед (его имя пишут по-разному, я буду использовать данную версию) решил привести к покорности всё Московское государство – Русь 250 лет платила дань Золотой орде, так почему бы того же не добиться орде Крымской?..
Османский султан Сулейман I, вошедший в историю как Великолепный, пытался отговорить своего вассала от этого шага, однако, поняв, что тому очень хочется помахать сабелькой, махнул на него рукой – делай что хочешь. Сулейман взошёл на трон всего лишь годом ранее, и наследство от отца, Селима I Грозного, получил непростое. Кто смотрел тягомотный сериал «Великолепный век», имеет некоторое представление об этих событиях.
Таким образом, Мехмед повёл своё привычное к набегам лёгкое войско на Москву. Хотя историки в оценке численности его расходятся – от 35 до 100 тысяч клинков, в любом случае весьма немалое. В него входили собственно крымцы, а также ногаи, из числа тех, кто не желал подчиниться колонизации Казахской ордой, и усиленный двумя пушками отряд ратников из Великого княжества Литовского, которым командовал Евстафий Дашкевич. Об этом литовском воеводе и запорожском атамане доподлинно известно не так много, но по слухам он состоял в дальнем родстве с княгиней Еленой Глинской, супругой Василия III и матерью Ивана Грозного.
Не ожидавший нападения Василий Иванович бросил на отражение набега все наличные силы – очень немногочисленные. Вспомним, что основную силу русской армии составляла поместная конница, а составлявшие его дворяне разъехались по своим усадьбам. И чтобы собрать их, требовалось некоторое время.
Особенностью противоборства Крымского ханства и Московского царства на протяжении веков являлось то обстоятельство, что орда могла преодолеть Дикую степь только по одному из шляхов-путей – только на этих направлениях имелось в достатке питьевой воды. А на Оке, которая дугой прикрывала Москву с юга, имелось не так много мест, легкодоступных для преодоления.
Соответственно, мобильные русские полки отправились к бродам – в район Серпухова, к Тарусе, Кашире, Угре… Кроме того, в приграничных острогах и крепостях располагались небольшие гарнизоны из ратников и городовых казаков. Считается, что всего вдоль южной границы Московии – от Калуги до Нижнего Новгорода – россыпью дислоцировалось до 50 тысяч русского войска.
Распыление сил – это неправильно; однако что ж поделать, коль направление движения войск противника неизвестно?..
Крымцы переправились через Оку в районе Коломны 28 июля 1521 года. Город они захватили легко, разгромив местный гарнизон, затем поодиночке разбили и спешившие к месту прорыва полки – в результате погибло и попало в плен несколько московских вельмож. После этого степняки занялись привычным делом – начали грабить окрестные селения.
...Насколько же сказанное звучит осуждающе!.. И насколько оценка одних и тех же действий может разниться – если смотреть глазами человека современного и пятисотлетней давности!..
Сегодня войны ведутся ради неких отвлечённых геополитических интересов. Во времена оны они затевались исключительно ради конкретной добычи, ради достижения неких вполне определённых материальных выгод. Собрать на захваченной – тем более, временно захваченной – территории конкретные продукты или средства производства, которые можно вывезти и использовать в собственном хозяйстве, а также пленных, которых можно обратить в рабов, продать, или получить за них выкуп… Это – цель набега!
Этим же занимались в те времена все! Это – историческая данность, от которой мы можем сегодня брезгливо отворачиваться. Но мы не можем отрицать факт, что и наши предки занимались тем же, только мечи свои обращали не в сторону далёкого и недосягаемого на тот момент Крыма, а куда ближе.
И ещё один момент, который мы как-то упускаем из вида.
В описываемые времена не существовало службы тыла в современном понимании слова. В современной войне старшина три раза в день доставит полевую кухню и накормит; если же нет – выдаст продукты сухим пайком… В Средние века отправившемуся в поход войску приходилось заниматься самообеспечением. На территории своей крестьянам худо-бедно платили, ну а на вражеской территории – реквизировали; и благо, если при этом выгребали не всё подчистую!..
…Между тем, параллельно с крымцами перешло в наступление и казанское войско под командованием Сагиба Гирея. Казанцы взяли Нижний Новгород, и двинулись вверх по Оке, разоряя округу. В Коломне татарские войска соединились и вместе двинулись на Москву. На невольничьи рынки каспийско-черноморского региона потянулись вереницы рабов.
…Отечественная история может привести немало примеров того, что в случае опасности великие князья московские бросали столицу и «отправлялись собирать войска», оставив оборонять свою вотчину верным вассалам. Когда-то это удавалось, но далеко не всегда.
Объединённое татарское войско надвигалось на Москву с востока. Великий князь Василий Иванович, как читатель уже понял, отправился за подмогой строго в противоположную сторону, к Волоку Ламскому. А оборонять Москву оставил воеводу Петра Ибрагимовича – крещённого казанского царевича Худай-Кула, женатого на его сестре.
Москва к обороне оказалась неготовой – оставшиеся в Кремле бояре запросили мира. Разграбившие округу (в том числе построенный Дмитрием Донским богатый Николо-Угрешский монастырь) взиравшие на город с высоты Воробьёвых гор пришельцы сыто согласились на переговоры.
Условие братья Гиреи выставили одно: Василий III признаёт себя подданным Бахчисарая и, соответственно, выплачивает ему ежегодную дань. Принявшие за данность, что город им не отстоять, московские вельможи условие приняли – воевать им не хотелось.
Подписание позорного договора состоялось 6–8 августа 1521 года. Именно позорного – разорений русская земля за многовековую историю знала немало, а вот чтобы русские правители признавали себя вассалами и данниками иноземцев, такое случалось не так чтобы часто.
Обременённое тяжёлыми обозами татарское войско сняло осаду и потянулось вдоль Москва-реки к её слиянию с Окой.
Так бы и осталось это нашествие позорным пятном в истории России, если бы не события, произошедшие под Рязанью. Местный воевода по имени Хабар Симский (Иван Образец-Добрынский) хоть чуть подсластил эту едкую пилюлю.
Перед тем, как разделиться и разойтись по своим улусам, объединённое степное войско решило напоследок поживиться в Рязани. Источники уточняют, что на этом особо настаивал командир литовского отряда Евстафий Дашкевич – напомню: запорожский атаман.
Изготовившаяся к обороне Рязань – не Коломна, которую взяли с наскоку, на то, чтобы её штурмовать, требовалось время… К тому же собравший войско великий князь мог нагрянуть с тыла… Потому степняки решили использовать различные хитрости – то так пытались выманить рязанцев из крепости, то этак, чтобы напасть врасплох… Хабар на их уловки не поддавался.
И тогда братья Гиреи допустили глупейшую, досадную для себя и спасительную для России оплошность.
Они сообщили осаждённому воеводе, что поскольку Василий III является их подданным, Хабар Симский обязан явиться перед Гиреями с повинной головой и данью. Хабар ответил на это, что ни о каком подданстве московского великого князя он не знает…
- Докажите! – заявил он.
- Да пожалуйста!.. – легкомысленно ответили ханы и отправили подписанную боярами грамоту строптивому воеводе.
Да-да, произошло именно так, как и следовало ожидать!.. Больше ту грамоту никто никогда нигде не видел.
Конечно, бояре документ подписывали, тут никто не спорит. Однако с формальной точки зрения Василий III с исчезновением документа перестал быть подданным Бахчисарая – бумажки-то нет!
Возмущённые татары собрались под стенами города, требуя от рязанцев покорности.
Вопрос решил руководитель артиллерии Рязани Иоганн Иордан – летописи сообщают «немец», но мы-то знаем, что немцами в ту пору именовали всех иноземцев. Иоганн взял, да и бабахнул по толпе из крепостной пушки.
Этого единственного выстрела оказалось достаточно, чтобы военная кампания завершилась. Заполучившие достаточно добычи пришельцы сочли, что нет нужды проливать кровь, штурмуя непокорный город.
…Россия понесла огромный урон – и в материальном отношении, и в людском, и в моральном, и в международно-политическом.
Однако выводы из случившегося Василий Иванович извлёк. Он уделил внимание укреплению южной границы, предпринял походы на Казань, на реке Суре основал острог Васильсурск для прикрытия Московии с востока… В результате в ближайшие годы крымцы не станут тревожить рубежи княжества – зачем нарываться на неприятности, коль захваченной добычи хватает…
Но это всё будет потом. А пока просто признаем: позорным стало для Москвы то лето пятисотлетней давности…
Чуть не упустил!.. Спаситель великокняжеской чести, рязанский воевода Хабар Симский стал боярином; вознаграждения удостоен и пушкарь Иоганн Иордан. Подписавшие позорный договор бояре отделались лёгким испугом…