«… После захвата Лидии настала очередь и греческих государств Малой Азии. Греки направили своих послов к находившемуся в Сардах Киру, чтобы заявить о своей готовности покориться персам на тех же условиях, на каких они были в подчинении раньше у Креза. Но это предложение вызвало гнев Кира, поскольку в период войны с Лидией греки не захотели перейти на его сторону, а когда сопротивление персам стало бесполезным, они стали добиваться выгодных для себя условий мира. Кир рассказал посланцам греческих городов следующую красноречивую басню. Один флейтист, увидев в море рыбу, стал играть на флейте, надеясь, что рыба сама выйдет из воды. Но когда его ожидания оказались напрасными, он поймал сетями много добычи и затем сказал трепещущим рыбам: прекратите сейчас же свою пляску, раз вы не захотели плясать под мою флейту ...» М. А. Дандамаев.
Другие статьи из серии "Первая Персидская Империя. Кир Великий":
Мидия накануне мятежа Кира Великого
Мятеж царя Персии Кира II Великого
Царь Крез Лидийский – «счастливейший из смертных»
Как поссорились царь Крез Лидийский и царь царей Кир Персидский
Разгром царя Креза в битве у города Сарды
Гибель Лидийского царства и смерть царя Креза
Визит спартанцев, восстание лидийцев и другие неприятности Кира Великого
Покорение греческих городов Малой Азии Персией
Завоевание Восточного Ирана Киром Великим
Саки – властелины степей Средней Азии
Поход Кира Великого в Индию и Афганистан
Массагеты на берегах "реки-призрака"
Массагеты – «неправильные саки»
Царица Томирис – погибель Кира Великого
В октябре-декабре 547 г. до н.э. воины царя Кира ворвались в Сарды, и Лидийское царство перестало существовать. Кир дал своим воинам некоторое время на то, чтобы «спустить пар», после чего решительно пресек грабежи. Теперь это было его царство и его город, так что никому кроме него, даже его соратникам, не позволено было бесчинствовать здесь. После приведения бойцов «в чувство», грабеж продолжился, только теперь он велся уже на государственном уровне. Казна царя Креза, по всеобщему убеждению, полная несметных сокровищ и львиная доля имущества богатейших граждан Сард, перешли в собственность персидского царя. Геродот рассказывал, что разграбление города остановил Крез, сказав Киру несколько метких фраз: «... Крез спросил царя: «Что делает здесь эта орда [воинов] с такой яростью?». Кир отвечал: «Они грабят город и расхищают твои сокровища». Крез же возразил на это: «Нет! Не мой город и не мои сокровища они грабят. Нет у меня больше ничего: они расхищают твое достояние».
По-быстрому менялась «управляющая вертикаль власти», в роскошные кресла высших сановников новой персидской сатрапии усаживались мидийцы и персы. Причем, изначально первых было даже больше чем вторых, все-таки среди сменивших хозяина мидийских вельмож-управленцев было гораздо больше, чем среди персов. Постепенно налаживалась мирная жизнь, уже под «мудрым руководством» другого властелина. В процессе налаживания «управленческих связей», установления правил налогообложения, порядка предоставления местных воинских контингентов в распоряжение персидского царя и прочих скучных, но необходимых для жизни государства вещей, опять вспомнили про ионийских греков, точнее, они сами о себе напомнили.
По свидетельству Геродота, который является основным источником наших знаний о завоевании Малой Азии Киром Великим, после окончательного разгрома Лидии и захвата ее столицы они, через некоторое время, прислали посольство к персидскому царю. «Вольные» города средиземноморья соглашались подчиниться Киру на тех же условиях что и Крезу, то есть «льготное налогообложение» и чисто номинальная зависимость. Сказать, что великий завоеватель удивился, значит ничего не сказать, он просто «выпал в осадок». Перед началом войны агенты Кира долго обхаживали греков, обещая им те самые «льготные условия», но эллины решили остаться верными Крезу. Затем, уже после битвы при Птерии, персидские агенты снова «работали» с греками, но опять без особых результатов. В третий раз ионийцы получили то же самое предложение, когда армия Кира уже маршировала по землям Лидийского царства, направляясь к Сардам. На этот раз, «лучшие люди» прибрежных полисов крепко задумались и долго спорили межу собой, обсуждая предложение персидского завоевателя. Настолько долго, что Кир успел завоевать Лидию, прежде чем говорливые эллины сумели прийти к общему решению.
Только один из полисов решил безоговорочно перейти на сторону Кира. Это был один из сильнейших городов Ионии – Милет. Он всегда держался несколько особняком и бескомпромиссно, если была нужда, то с оружием в руках, отстаивал право на собственную независимость. Сломить Милет не удалось ни Гигесу, ни Алиатту, ни их потомку Крезу. В сложившейся ситуации милетцы оказались наиболее прозорливыми из ионийских греков, разорвав союз с Крезом, они успели заключить его с Киром на «почетных условиях». Остальные же греки не проявили должной «гибкости» в сложной политической ситуации и очень разгневали Кира. Геродот вложил в уста персидского царя притчу, пересказ которой помещен в заголовок статьи, здесь же хочу привести рассказ о реакции ближайшего сподвижника Кира на посольство ионийских греков, в изложении другого историка:
«... Гарпаг был назначен Киром стратегом приморских областей Персии, и, когда греки Азии послали посольство к Кирус целью принятия договора о дружбе с ним, Гарпаг заметил, что будет к ним относиться, учитывая предыдущий опыт. Однажды, когда он хотел жениться, то попросил отца девушки руку его дочери. Сначала, однако, ее отец решил, что он не достоин женитьбы на его дочери и обручил ее с человеком более высокого положения, но потом, заметив, что Гарпаг пользуется милостью царя, он предложил ему свою дочь, но тот ответил, что он больше не желает брать ее в жены, но согласится взять ее в наложницы. Этими словами он указал грекам, что ранее, когда Кир призывал их стать друзьями персов, они не захотели этого, но теперь, после того, как дело приняло другой оборот, они стремились установить дружеские отношения. Но не ждите, что будете приняты как союзники; вы должны предстать в качестве рабов, если хотите получить защиту у персов ...» Диодор Сицилийский.
Не найдя понимания у Кира, ионийцы и эолийцы встревожились, но пока еще надеялись отвести от себя беду. Во всех греческих городах кроме Милета началось строительство крепостных стен, а их представители провели совещание недалеко от города Приена на мысе Микале в святилище Панионий. Удивительно, но ни тогда, ни позднее, никто даже не заикнулся о необходимости объединиться в военный союз для совместной борьбы с захватчиками. Однако, даже на этом собрании единства среди эллинов не наступило и каждый полис говорил только о своих интересах. Представители Милета вообще не участвовали в этой встрече, представители островных городов-государств тоже были не слишком обеспокоены, так как знали про отсутствие флота у персов и потому были против каких-либо крайних мер. Эта говорильня продолжалась довольно долго, но удалось принять только одно совместное решение - отправить в Спарту посольство с просьбой о помощи.
Лакедемоняне, правда, ионийцам в помощи отказали, в очередной раз продемонстрировав силу «общегреческой солидарности». Но некоторое время спустя «... несмотря на отказ ионянам, все же послали 50-весельный корабль, как я думаю, чтобы наблюдать за ходом борьбы Кира с ионянами. По прибытии лакедемонского корабля в Фокею спартанцы отправили в Сарды самого уважаемого человека из своей среды по имени Лакрин объявить Киру от имени лакедемонян, что они не позволят ему разорить ни одного эллинского города ...» Геродот. Кир Великий, еще не пришедший в себя после общения с ионянами, после подобного «наезда» со стороны какого-то захолустного полиса на другом конце Средиземного моря, скорее всего, начал сомневаться в психической адекватности всех эллинов вообще. Сохранилось два варианта ответа Кира: «... Если я останусь жив, то им придется толковать не о делах ионян, а о своих собственных ...». Геродот или «... Кир, удивляясь таким словам, заметил, что будет судить об их доблести, когда отправит одного из своих рабов покорить Грецию ...» Диодор сицилийский.
Легенда о «спартанском посольстве», как и большая часть историй Геродота, красива и занимательна, вот только я в нее не верю. Брутальные вояки-лакедемоняне отнюдь не были идиотами «с одной извилиной», а их дипломатия была одной из самых изощренных в Элладе. Угрожать далекому властелину, походя смахнувшему с карты мира несколько стран, не имея при этом ни малейшей возможности реализовать свои угрозы, это как то не похоже на спартанцев. А вот первая часть этой истории, про проблемы ионийцев, которые оказались в тяжелейшем положении и искали союзников где только можно, очень похожа на правду. Не сумев сначала вовремя сориентироваться «против кого дружить», а затем, в приступе обычной для эллинов ксенофобии, не пожелав разобраться в правилах восточной дипломатии и вызвав своим глупым и несвоевременным предложением раздражение Кира, приморские греки дальше совершили еще более фатальную ошибку.
Формально, приморские земли и приморские города были частью Лидийского царства, завоеванного Киром. То есть, ионийские и эолийские греки уже были подданными Персидской державы, нравилось им это или нет. Их отказ починиться власти персидского царя автоматически сделал их, с точки зрения Кира, мятежниками, но и это было еще поправимо, учитывая практицизм персидского властелина, его нужду в развитии торговли и во флоте, на этом этапе еще можно было договориться. Однако, начало строительства крепостных сооружений, и попытка навербовать наемников в материковой Греции, а ничем другим поездка ионийских послов в Спарту быть не могла, перевели бунт уже в «практическую плоскость» и не реагировать на это персы уже не могли.
Царь Кир, наверно, никогда не приобрел бы эпитет «великий» к своему имени, если бы не умел жестко контролировать свои эмоции. Несмотря на выкрутасы эллинов, отвлекающие его от гораздо более важных дел, великий царь не бросился карать непокорных, а поступил совсем наоборот. Понимая, что главными его противниками на Ближнем Востоке являются Вавилония и Египет, он не стал отвлекаться на мелкие раздражители, а сосредоточился на своей текущей цели – разгроме Нововавилонского царства. С объединенными человеческими и материальными ресурсами Мидии и Малой Азии, эта задача уже не казалась ему невыполнимой. Не откладывая в долгий ящик реализацию своих политических амбиций, Кир вместе с большей частью войска вернулся в метрополию, оставив разбираться с проблемами Малой Азии своих наместников и полководцев. «... Кир отдал город Сарды [в управление] персу Табалу, а золото Креза и прочих лидийцев поручил хранить лидийцу Пактию ...» Геродот. Однако, последовательно проводимая Киром политика вовлечения «местных кадров» в процесс управления империей, на этот раз дала сбой.
«... После отъезда Кира из Сард Пактий поднял восстание против Табала и Кира и затем двинулся к морю, захватив с собой все золото из Сард. Ему удалось навербовать наемников и убедить жителей приморских [городов] присоединиться к походу. Потом Пактий направился в Сарды и осадил Табала, который заперся в акрополе ...» Геродот. Судя по всему, бунт Пактия был спонтанным заговором лидийской знати, совершенным в надежде на то, что к нему примкнут «широкие массы» лидийцев. Но ожидания главаря мятежников не оправдались, за пределами столицы царили тишина и спокойствие, никто из лидийцев не спешил на борьбу против иноземных захватчиков, пришлось отправляться к грекам и вербовать наемников. Вот тут-то эллины побережья и совершили свою последнюю и самую главную ошибку.
Вместо того, чтобы сразу же схватить Пактия, его приспешников или, хотя бы, отказать ему в гостеприимстве, они приняли его как гостя и позволили нанять «псов войны», которых не волновало против кого сражаться, главное, чтобы платили. Мало того, Пактий невозбранно вел антиперсидскую агитацию среди жителей прибрежных городов, и нашлось некоторое количество «горячих голов», присоединившихся к его отряду. Это было словно какое-то затмение разума, посланное богами для наказания ионян. Греки, недавно старавшиеся избежать участия в войне на стороне царя Креза, теперь зачем-то влезали в заранее обреченный мятеж Пактия. Воистину, «Кого боги хотят погубить, того они лишают разума».
Мятеж Пактия не произвел на Кира особого впечатления, царь даже не прервал своего возвращения в Экбатаны. Он только отправил для подавления мятежа часть своего войска с мидийцем Мазаром во главе. Военачальник получил от Кира четкие инструкции, предписывающие после подавления бунта непременно схватить его зачинщика – Пактия, «обратить в рабство всех, кто вместе с лидийцами пошел на Сарды» и разоружить лидийцев. Отправив в Лидию Мазара с войском, Кир продолжил свое возвращение в Персию. Когда в Сардах узнали о приближении персидского «карательного отряда», заговорщики, так и не взявшие акрополь, разбежались кто куда, Пактий, например, бежал в греческий город Кима, на этом бестолковое восстание лидийцев было окончено, но грекам еще предстояло пережить его последствия.
Можно отметить, что, согласно Геродоту, Кир изначально хотел в наказание продать лидийцев в рабство, но смягчился благодаря вмешательству Креза, который предложил: «...Для того же, чтобы они вновь не подняли мятежа и тебе не нужно было их опасаться, сделай так: пошли вестника и запрети им иметь боевое оружие и прикажи носить под плащами хитоны и высокие сапоги на ногах. Затем повели им обучать своих детей игре на кифаре и лире и заниматься мелочной торговлей. И ты увидишь, царь, как скоро они из мужей обратятся в женщин, так что тебе никогда уже не надо будет страшиться восстания». Едва ли это описание действительно случившегося разговора, а не легендарная зарисовка, скорее всего, Лидия избежала массовых репрессий потому, что персидский царь был хорошо осведомлен об отсутствии поддержки мятежников остальными лидийцами. Запрет на оружие, скорее всего, тоже был избирательным, возможно он коснулся только определенного сословия, некого аналога римских «всадников».
После захвата Лидии персами, пропадают упоминания о непобедимой лидийской коннице, хотя лидийские воинские контингенты участвовали в боевых действиях в составе войск Ахеменидов. Персидские войска, размещенные в Лиидии были усилены, их гарнизоны появились не только в Сардах, но и в других важнейших поселениях страны. Население бывшего Лидийского царства на удивление быстро примирилось с персидским господством. Возможно, причиной этому стало как раз отсутствие массовых карательных мероприятий на начальном этапе власти Кира над Лидией и благоприятные возможности для коммерции, которые предоставляла империя Ахеменидов своим гражданам. Деловитые лидийцы быстро распознали выгоду от жизни в большой и сильной державе и продолжили заниматься торговлей между Востоком и Западом успешно обогащаясь, бунтовать при этом их особо не тянуло.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«История. Книга первая. Клио» Геродот
«Политическая история Ахеменидской державы» М. А. Дандамаев
«История древнего Востока» под редакцией В. И. Кузищина
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
"История Персидской империи" Альберт Олмстед
Другие статьи из серии "Первая Персидская Империя. Кир Великий":
Мидия накануне мятежа Кира Великого
Мятеж царя Персии Кира II Великого
Царь Крез Лидийский – «счастливейший из смертных»
Как поссорились царь Крез Лидийский и царь царей Кир Персидский
Разгром царя Креза в битве у города Сарды
Гибель Лидийского царства и смерть царя Креза
Визит спартанцев, восстание лидийцев и другие неприятности Кира Великого
Покорение греческих городов Малой Азии Персией
Завоевание Восточного Ирана Киром Великим
Саки – властелины степей Средней Азии
Поход Кира Великого в Индию и Афганистан
Массагеты на берегах "реки-призрака"
Массагеты – «неправильные саки»
Царица Томирис – погибель Кира Великого