Найти тему
ИстПросвет

Крупное землевладение в России: о чем говорит наша аграрная траектория за последние 120 лет

Когда я учился в аспирантуре на кафедре истории России в Московском педагогическом университете, моими учителями были два интересных человека - В.Г. Тюкавкин и Э.М. Щагин. Обоих давно уже нет в живых, но у меня сохранилась их совместная книга о русском крестьянстве рубежа19-20 веков. Недавно я открыл её на странице номер 37 и прочитал о том, что...

А. Н. Меллер-Закомельский
А. Н. Меллер-Закомельский

Зачем так много земли?

В начале 20 века в России насчитывалось 18 тысяч дворян-помещиков, имевших 44,5 млн десятин земли. Как указывали В.Г. Тюкавкин и Э.М. Щагин, "это было ядро всех помещиков, которые занимали самые высокие посты в государственном и военном аппарате". Из них 700 человек имели более 10 тысяч десятин каждый, а горстка избранных в 155 человек располагала земельной собственностью в 50 тысяч десятин на нос. Графы Строгановы имели 1,5 млн десятин, Шуваловы - 1 млн десятин, Демидовы - 739 тысяч десятин, бароны Меллер-Закомельские - 200 тысяч десятин, Шереметевы - 391 тысячу десятин, Нарышкины - 126 тысяч десятин.

В число латифундистов входили также "новые помещики" или, как их называли в литературе, "чумазые лендлорды". Среди них почётный гражданин Огарков имел 255 тысяч десятин, Терещенко - 200 тысяч десятин, Зотовы - 105 тысяч десятин, Каменские - 115 тысяч десятин, купец Аршанов владел 108 тысячами десятин, А. Мальцев - 108 тысячами и так далее.

Власть и собственность находились в их руках
Власть и собственность находились в их руках

Великая экспроприация и наказание колхозом

Книжка моих учителей была написана про крестьян, но рассказывала она о том, как эти несчастные труженики от сохи свергли власть помещиков и купцов, отняли у них все земли и поделили между собой. Последний параграф книги назван поэтическим названием: "Творчество трудящихся деревни в реализации ленинского Декрета о земле".

Мои прекрасные учителя закончили книгу 1918 годом. Вся земля тогда была в собственности крестьян. Эти "дети природы" радовались "чёрному переделу" и даже представить себе не могли, что всего через 10 лет их чернозёмы у них отнимут, а их самих переформатируют в бесправных "колхозников". До 1991 года советские крестьяне прятали под этой позорной кличкой свои истинные инстинкты и жажду хлеборобского труда на собственной земле. И вот новая Россия дала им... А что она им, собственно, дала?

А.Н. Ткачев
А.Н. Ткачев

Рейтинг Forbes

Удивительное дело, но в России первой четверти 21 века строгановых, шуваловых и демидовых оказалось не меньше, чем в царские времена. Долее того, наши современные "лендлорды" многих своих предшественников спокойно заткнут за пояс.

Вот, например, бывший министр сельского хозяйства А.Н. Ткачёв. Согласно рейтингу журнала Forbes, принадлежащий ему агрокомплекс им. Н.И. Ткачева владеет 660 тыс. га земли стоимостью 88,6 млрд рублей. Игорю Худокормову (фирма "Продимекс") принадлежит 892 тыс. га стоимостью 65 млрд рублей. "Мираторгу" братьев Линников принадлежит 1047 тыс. га земли стоимостью 49 млрд рублей. Владимиру Евтушенкову (Агрохолдинг "Степь") принадлежит 475 тыс. га стоимостью 48 млрд рублей, и так далее.

Всего 20 крупнейших собственников земли в России владеют 8,3 млн га стоимостью 617 млрд рублей.

Для сравнения, по словам министра сельского хозяйства Дмитрия Патрушева, в нынешней России 79,9 млн. га сельхозугодий. Из них фермерам принадлежит 25 млн. га. Догадайтесь, кому принадлежат остальные миллионы. Не все, конечно, но самые лакомые куски. По утверждению того же министра, в 2020 году фермеры сумели произвести около 30% объёма зерна в стране. Остальное произвели "латифундисты" из рейтинга журнала Forbes.

Что будет дальше

Скажу честно, я не обладаю достаточными познаниями в экономике и не могу судить, что выгоднее - сверхкрупное хозяйство, связанное с государством и получающее от него (если потребуется) дотации, или "пузатая мелочь" вроде фермеров с их 100-150 гектарами земли.

Но, как историк, не могу не заметить, что с социальной точки зрения концентрация земель и богатства в руках узкой группы людей создаёт в обществе напряжение. Не хотелось бы, чтобы в будущем новые историки написали новую книгу об экспроприации и земельном переделе.