Портрет этот - роскошный и живой, и сам по себе и - поневоле. Он магически прельщает, обольщает и завораживает. Лина Муравьева, Мария Александровна, княгиня Гагарина, внучка придворного врача Гурфельда, дочь Елизаветы Гурфельд, художница, родившая в браке с князем Стурдза -Гагариным / по Высочайшему соизволению присвоена вторая фамилия угасающего рода Гагариных/ четверых детей, блистательная красавица с мягким голосом и твёрдою рукою живописца, в духе жанровых и пейзажных полотен голландцев и французов. Ее работы продавались на европейских больших аукционах, но мы их почти не знаем, они осели в частных коллекциях любителей романтического и загадочного аркадского пейзажа в духе Ватто или Фрагонара.
Тайные тропы ее души так никто и не разгадал, но, занимая при дворе довольно высокое положение: супруг входил в свиту императора, сестра Александра Стурдзы была любимою фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, боготворимой семьей Романовых, - Мария могла не стоять в очереди знатных красавиц, чтобы Франсуа Ксавье Винтенхальтер написал ее блестящий портрет, в котором каждая деталь говорит так много.
Датирован портрет 1857 годом, это начало эпохи Александра Второго, в иоде пышные балы и собрания, литературные вечера, воспоминания об эпохе Александра Первого, походе 1812 года, опальных декабристах. Возвращаются из забвения славные имена, на Бородинском поле отстроен первый храм - маленькая часовенка.
У многих дам в ту пору на руке блещут золотые или жемчужные браслеты с медальонами и портретами любимых и ушедших. На руке Лины мог быть тоже такой браслет, подёргивающий красоту ее рук, их плавные, округлые линии. Пальцы тонки и кровь словно бы пульсирует сквозь нежную кожу, сквозь пену кружев и оборок. Именно в кружева прячет она пальцы стараясь утишить волнение. Руки невидимы, руки - истинная тайна портрета.
Одухотворенное лицо, проницательные глаза, наполненные завораживающей и загадочной печалью – весь портрет исполнен мягчайшим лиризмом, словно еле слышная свирельная, пронзительная нота звучит в воздухе, взвиваясь высоко в небеса, как жаворонковая трель, а лепестки чайной розы на груди модели так живо рисуют нам лето в жизни Марии Муравьевой, когда она была влюблена, помолвлена, обручена. Полотно кисти Великолепного Франца, который так щедро выписывал эпоху, нравы и душу в полноте необычайной красок и переливов кружев и шелка, вполне мог быть и свадебным подарком жениху.
Нить жемчужного ожерелья, что на шее девушки почти невесомо здесь символизирует не только ее чистоту, застенчивость и глубину переживаний, тайные сомнения, но и саму длину жизни, в которой будут не только семейные заботы и светские рауты, но и творчество, творения сердца, души княгини Гагариной – ее картины, акварели, пейзажи.
Саму себя Мария изобразила, как в зеркале, на мягкой акварели позади лиловых кустов вьющихся пышных роз, почти что анфас – она смотрит на возможного зрителя с некоторым лукавством и в то же время – большим достоинством. Мягкая манера портрета напоминает импрессионистскую, эмоциональную кисть, так много жажды нового и мягкого света в этой картине. И пышность зелени, и фигура молодой дамы, все говорит о времени обновления, надежд и свежести, и мы пристально смотрим на акварель. Она как бы опережает свое время. Зовёт в неведомое. Или это только кажется?
Творений ее собственной кисти уцелело совсем немного, но верится, что, хорошо зная труд художника, смысл ремесла, как бы изнутри, княгиня Мария Александровна и сама смогла по достоинству оценить гармоничное великолепие полотна Винтерхальтера, которое через малое скажет так много. Тому, кто захочет рассмотреть , услышать и понять, разумеется.