Нюрнбергские расовые законы были приняты в 1935-м году, и согласно ним, быть евреем в Германии оказалось как-то нехорошо. К этому народу стали относить всех, кто имел хотя бы трех еврейских бабушек и дедушек. На них обрушилась вся мощь нацистского государственного аппарата. Остальные считались полукровками – таких особо не трогали, но им тоже приходилось не очень.
Пускай окончательной задачей Третьего рейха было полностью избавить свою территорию от евреев, их добровольной эмиграции всегда препятствовали. Для этого требовалось оставить государству все свое недвижимое имущество и заплатить в качестве отступного крупную денежную сумму.
Например, известный австрийский психолог Зигмунд Фрейд таких средств не имел. Ему дала взаймы его давняя пациентка Мари Бонапарт, правнучка брата корсиканского коротышки.
Поэтому евреи стали прятаться. Тем более, что за столетия жизни среди европейцев у них для этого накопилось много важных навыков. Самым простым способом было найти верных людей и сидеть у них в подвале. Учитывая, что на гестапо стучали почти половина немцев, раскрыть это было несложно. Таких вычисляли по большому количеству еды, которое требовалось одной семье.
Правда, довоенный чемпион мира по боксу Макс Шмелинг сумел не только укрыть в своем доме двух еврейских подростков, но и отправить их куда-то в Скандинавию. Но он был знаменитостью, ему приходилось легче.
Так или иначе, таиться было опасно. Поэтому большинство евреев пошло по другому пути. Они старались сменить фамилию, получить липовые документы, в общем, выдавали себя за обычных немцев. Учитывая, что предки этих людей жили в Европе столетиями, внешность большинства их них такое вполне позволяла.
По логике вещей, наиболее надежным способом определения еврейской национальности для мужчин должно быть именно обрезание. Казалось бы, чего уж проще – снять штаны, да посмотреть? Но на деле это никогда не было основным способом идентификации. В то время (да и сейчас) такая процедура нередко проводилась врачами по медицинским показателям. Она вполне могла быть сделана и этническим немцам.
К тому же, существенная часть германских детей Сиона были христианами и не соблюдали иудейские традиции. Тем не менее, по нюрнбергским законам, они все равно относились к еврейскому народу. Поэтому, для выявления евреев, как женщин, так и мужчин, нацистами применялись совсем другие способы.
Самым простым и эффективным было простое стукачество. Действительно, кто лучше знает человека, если не его сосед? Информаторами германской тайной полиции было не менее трети немцев, а потому такой подход оправдывал себя на все сто. Даже если мужчина-еврей и женщина-еврейка не соблюдали иудейских традиций, у них могли быть верующие родственники, о существовании которых расскажет сосед. Тем более, если человек об этом знал, но не сообщил, проблемы могли начаться у него самого.
Вторым важным способом были архивы и статистика. О каждом человеке собирали сведения самые разные государственные и негосударственные организации. Синагога – о рождении, oбрeзaнии, достижении совершеннолетия, свадьбе, пoгрeбeнии, участии в различных праздниках. Еврейская школа или детский сад – о зачислении, получении аттестата или каких-либо наград. Различные еврейские общества – об участии в тех или иных мероприятиях, уплате членских взносов и т.д. и т.п. Кроме того, каждая из этих шарашек имела данные о ближайшем родстве.
Если ты засветился хоть где-то (а чаще всего, так оно и было), рано или поздно за тобой могли прийти. Был ли ты обрезан, исповедовал иудейскую религию – гестапо это интересовало в последнюю очередь. И тем не менее, даже в самом Берлине, прямо под глазом всевидящего германского ока, до самого конца войны сумели дожить десятки тысяч евреев. Часть из них было укрыто немецкими друзьями и родственниками, другие выправили документы и вели обычную открытую жизнь.