События, о которых пойдет речь, произошли примерно за месяц до празднования 850-летия Москвы.
Добрый мой приятель позвонил и предложил воспользоваться приглашением настоятеля храма Христа Спасителя, о. Михаила, посетить почти полностью завершенное здание. Приглашение было принято немедленно, и вот через несколько дней мы оказались у КПП, расположенного на подступах к храму.
Наш приход ожидался, поэтому сразу же явился провожатый, который повел нас по дну бывшего бассейна «Москва» к одному из служебных входов храма, затем по довольно невзрачному коридору (нам потом объяснили, что еще предстоит отделка некоторых внутренних служебных помещений) в кабинет о. Михаила.
Он оказался человеком не старым (я бы не дал ему и 35 лет) и, как многие церковники, превосходно говорящим по-русски. За те два с лишним часа, что он водил нас по храму и рассказывал о его прошлом и настоящем, о. Михаил ни разу не употребил ни одного выражения-паразита типа «так сказать», «вот», «в общем», не говоря уж о поразившем, словно зараза, наш лексикон вездесущем «как бы».
Экскурсия — а это была именно экскурсия — оказалась превосходной во всех отношениях. История храма была изложена со знанием дела, акценты расставлены тонко и точно: советской власти доставалось по полной программе, в то время как прегрешения царей и самой русской православной церкви хотя и упоминались, но характеризовались в худшем случае как досадные, но никак не преднамеренные промахи. Повторяю, все это делалось превосходно.
Что до самого храма, то, признаться, увиденное не произвело на меня особого впечатления. Хотя он, как сказал о. Михаил, самый большой православный храм в России, он сильно уступает размерами и размахом многим соборам и церквям Франции, Германии, Италии и Испании. Да и по красоте он им неровня.
Конечно, de gustibus non disputandem est, о вкусах не спорят, одним нравится русский церковный архитектурный стиль, другим — готика. Впрочем, среди сохранившихся русских храмов XIV—XVI веков есть поразительно красивые: лишенные более поздних выкрутасов и украшений, они подкупают и волнуют своей строгой, скромной и чистой красотой.
Храм Христа Спасителя, взорванный по личному распоряжению Сталина, никогда не отличался этими качествами.
Что же сказать о его построенной копии? На мой взгляд, в нем нет ни исторической (понятное дело), ни эстетической ценности. Это типичный новодел, причем использование современных строительных материалов и методов, которые конечно же ускорили и удешевили строительство, каким-то образом негативно сказалось на его облике.
Я пишу «каким-то образом» потому, что это не очевидно, невозможно показать пальцем на какую-то часть или деталь и сказать: «Вот, видите!» Вместе с тем «новодельческая» суть храма дает знать о себе не только в смысле ощущения, но и в самом его облике.
О той части росписи стен, которую я видел (сделана лишь малая часть), я промолчу, поскольку она больше напоминает свежеиспеченные иконы и иконки, которые ловкие наши «поддельщики» втюривают иностранцам на измайловской толкучке.
И все-таки есть, на мой взгляд, два неотъемлемых достоинства у нового храма, причем они столь важны, что перевешивают все недостатки.
Первое — сам факт возникновения храма из небытия. Это пощечина варварам, это торжествующее утверждение, что им не удалось уничтожить кусок истории России. Во-вторых, благодаря строительству вновь возникнут имена всех без исключения российских воинов, погибших в Отечественной войне 1812 года. В старом храме эти имена были выписаны на плитах, шедших вдоль стен.
После разрушения храма многие из уцелевших плит использовались как лестничные марши для различных советских учреждений, где они лежали фамилиями вниз, пока по ним ступали ноги бесчисленных посетителей. Теперь же все эти фамилии восстановлены, вновь украсят стены храма, и Россия, пожалуй впервые, сможет читать полный реестр героев хотя бы одной своей войны.
В конце экскурсии о. Михаил пригласил нас подняться на смотровую площадку, откуда открывается прекрасный вид на все четыре стороны Москвы. Надо сказать, что по ходу посещения стало совершенно очевидно, что строительство стоило неимоверных денег. Поэтому меня поразил лифт, на котором мы поднялись на площадку: узкий, неудобный, какой-то топорный, он напоминал машину «Запорожец» в потоке «тойот», «БМВ» и «ягуаров». «Что за странный лифт?» — изумился я. В ответ услышал, что Карачаровский завод лифтов подарил его храму: мол, экономия.
После пребывания на смотровой площадке мы вернулись в лифт, чтобы спуститься. Кто-то нажал на соответствующую кнопку, лифт дернулся, пошел вниз и… застрял между вторым и третьим этажами. В лифте нас было шесть человек, стало тесно и душно. Прораб, сопровождавший нас, приложил рот к щели дверей лифта и стал кричать: «Анатолий Василич! Толяяя! Толь!!!» Никто не отвечал. После нескольких мучительных минут мы сами решили вопрос: приложив некоторую силу, мы открыли трудно поддававшиеся двери и вылезли. Все обошлось.
С тех пор прошло довольно много времени, но я никак не могу отделаться от досадного чувства. Неужели нас так подкупает «халява» (в данном случае бесплатный лифт, неважно, что он плох, неудобен и уродлив), что мы не можем устоять перед ней? Ведь ясно, что лифт придется заменить, надо будет ставить финский или американский, надо будет перестроить шахту, что конечно же будет дороже.
Вот такая история.
Декабрь 1997г.