Я иногда люблю почитать что-нибудь страшное, мистическое. И потом понимаю, что мне не страшно, что самый страшный страх происходит во многих квартирах, сельских домах за закрытыми дверями. И там реками льются невидимые миру слёзы, происходят трагедии, которые не придумаешь нарочно. Страшное рассказать? Поскольку я уже призналась, как жила в последние годы, могу поделиться бытовыми подробностями.
Уход из жизни - всегда трагедия. Шутить с жизнью и смертью - дурной тон, непростительная наглость и даже глупость. Именно так я воспринимала и воспринимаю такие попытки. И в дурном сне я не могла подумать, что воочию столкнусь с этим в своей собственной семье. Жили мы, поживали, что наживали из добра, что проживали, но в первое десятилетие все было нормально. А потом пошел сбой системы в файлах любимого мужа, и он начал подвисать. Современные программисты сказали бы, что в него попал вирус. Ну вот лично я не одобряла такой шалости, как пьянство. Мне противны стеклянный взгляд, смешанный запах спиртного (по мне, что дорогого, что дешевого - все равно вонизм!) с сигаретным дымом, некоординируемые движения и абсолютно дикая агрессия, направленная против своей своей жены, женщины, которую когда-то обещали носить на руках и некоторое время даже носили. А как это я смею повышать голос? Как это Серёжа плохо делает? Надо заставить эту даму замолчать. А принудить замолчать меня пытались, нажимая на самые сокровенные болевые точки души. Я спасатель. Сенбернар в прошлой жизни, как у Вознесенского. Утешать, выслушивать, учить, помогать. Я себя не нахваливаю, уважаемые читатели, с такой программой жить очень тяжело, но как есть. Зная это, мой супруг решил меня отучить от вредной привычки спасать его от пьянства. Для этого он выбрал несколько способов. Итак, способ номер один. Цель - напугать (ну, я так думаю), меня объяснением не удостоили.
Тихий вечер. Я спокойно иду с трехлетней племянницей с дачи, тащу всякую зелень с огорода, любуюсь природой и слушаю детский лепет. Перед моим выходом муж позвонил и спросил, когда я буду дома. Развесив уши от радости, что муж трезвый и все прекрасно, рапортую, что буду через 15 минут. Захожу в квартиру, иду на кухню распаковать урожай. И тут слышу голосок племянницы:"Тётя Таня, а почему мой крестный папа висит?" Все рухнуло у меня из рук, я обомлела и одним прыжком оказалась в спальне. Там, на крючке от люстры, на бельевой веревке висит мой муж, а рядом стоит Настюша и с интересом на все это смотрит. Я замираю от ужаса и абсурдности ситуации: прекрасный спортсмен, супруг не бился в конвульсиях. Он придерживался рукой за веревку, петля на шее, но свободная. Будущий покойник слегка раскачивается и серьезно смотрит на меня, как бы оценивая мои дальнейшие действия. Меня никто не учил извлекать живых из такого экзотического места, как петля, и я решила, что муж сошел с ума. Ведь он может веревку-то и отпустить! А тогда шейные позвонки ломаются, и все! Думаю, что мой жизненный путь был бы тогда окончен: я не перенесла бы такого зрелища. На автомате понимаю, что резких движений делать нельзя, понимаю, что ребенку это тоже никак на пользу пойти не может. И я так тихонько, ангельским шепотом говорю:"Настюш, подай табурет, что на полу лежит. Дядя Серёжа люстру вешал, а он упал." Ребенок послушно подает табурет, я сую его под ноги мужу. Он пихает его ногой и продолжает качаться. "Ой, - говорит Настя, - он еще покататься хочет! А почему дядя такой красивый, он на свадьбу собирается?" И, как это ни странно, я заметила, что муж принарядился. Серая французская рубашка, черный кожаный итальянский пиджак, брюки, сшитые на заказ и модельные кожаные туфли. Пахнет своим любимым одеколоном, тоже французским. Жених, короче. А этот жених крепко-накрепко сжал губы и из последних сил держится за веревку и ноги поджимает, чтобы на табурет не стать. Такая обида меня разобрала! Здоровый стокилограммовый мужчина в самом расцвете лет, как Карлосон, чего задумал! Отправила я малышку мультики смотреть в другую комнату, а сама пробую уговорить и так, и сяк. Стань на табуреточку, любимый, поставь ножку (46 -го размера, если что!) на стульчик, у тебя же руки устали. Нет, брыкается, аки конь, качается, но вижу, что пальцы его уже дрожат от напряжения. Ну, думаю, будь что будет, и выдаю:"А брюки светлые ты зря надел!" Тут муж размыкает губы и спрашивает:"Это почему? Они по тону подходят!" "А потому, - говорю, - что они после финала мокрыми станут!" И тут случилось чудо. Высокомерно сверху мне процедили:"Ладно, табурет к осмотру!" Встал, снял с себя веревочное украшение, потер затекшие руки, обозвал меня черствой свиньей и удалился в закат заливать несбывшуюся мечту. Самое страшное, что он был трезвый совершенно! Рассчитал, когда я приду, успел переодеться и подготовить свой бенефис со всеми декорациями. А я даже сейчас, после стольких лет, чувствую, как по спине моей бежит ледяной холодок. Смешно и неудобно, но на время я впала в ступор. Разговоры не получались, на предложение пойти к врачу меня саму туда посылали (а надо бы, испуг был серьезный). Правда, я и не подозревала, насколько хороший психолог мой муж, как он умеет добиваться своего тихой сапой и сколько неизведанного жет меня впереди! Вот и ходила некоторое время ниже воды, тише травы, молчала. Думала, анализировала. Но вот не чувствовала никакой своей вины, хотя супруг всячески старался до меня донести, что это я довела его до отчаяния. Но знаете что? Ну не было в его глазах никакого отчаяния. Был холодный интерес и немой вопрос:"Ну, и что будем делать?" А я ходила и тихонько молилась про себя, потому что впервые за все время начала подозревать, что надо мной проводят какой-то чудовищный эксперимент, что меня пытаются просто переломить через колено. А о том, как меня еще поразвлекали, чтоб жизнь медом не казалась, я расскажу в следующих публикациях.