Здравствуйте, дорогие мои читатели!
Конечно, сейчас уже тем, что отцы сидят в декрете со своими малышами, никого не удивишь. Но согласитесь, отец в декрете с двойняшками-девчонками - всё же картина не частая.
Знакомьтесь, наш папа двойни, к тому же многодетный отец. Работает на серьёзном заводе станочником.
Нет, он не убежал в декрет с тяжелой работы у станка. Совсем по-другому всё было.
Роды у меня были преждевременные, что в беременности с двойняшками встречается частенько. Причем, до родов я одиннадцать недель пролежала на сохранении за сто пятьдесят километров от дома, в краевом перинатальном центре. Полежала в прямом смысле этого слова. На строго постельном режиме с поднятым ножным концом у кровати. И все мы помним, что 2020 - это год дебюта этого, как бы это по-мягче... короновируса... Поэтому все свидания, вообще и абсолютно, были запрещены и даже на прогулку по территории пренатального центра ходить было нельзя, и даже этажи блокировали, и нельзя было в буфет сходить. На зелёную травку я смотрела из окна. На детей и мужа из видеосвязи ватсапп.
Наш папа мужественно все эти три месяца: одиннадцать недель до и три недели после родов, - справлялся с четырьмя старшими детьми, строил дом, готовил обеды, заплетал косички, возил детей в зоопарк, пёк им пиццу.
И вот, наконец, меня выписывают. С двойняшками. Счастье!
Я не была дома ровно три месяца: как 22 июня в шесть часов утра уехала, так 22 сентября в восемь часов вечера приехала.
Дома, конечно, тот порядок, который только возможен после трехмесячного отсутствия хозяйки. Ну, и я как всегда вместо того, чтобы отсыпаться после жуткого недосыпа в роддоме, где получалось спать по два часа в сутки, кинулась всё разбирать. Надолго меня не хватило, потому что я с двойняшками опять легла в больницу из-за непроходящей желтухи. А когда из больницы выписались, то взмолилась к мужу, чтобы он ушел на месяц в декрет, иначе мне кирдык. И была очень важная причина: вторая девочка из двойни плохо сама ела грудь. Надо было учить ее есть грудь, и при этом первую из двойни, хорошо бравшую грудь, но громко плачущую без груди, надо было как-то и кому-то в этом время держать, баюкать, успокаивать, чтобы вообще была она, эта возможность кормить её двойняшку тоже грудью, а не сдаться, и не перевести на искусственное питание полностью.
Наш папа не сразу согласился: то он забывал об этом поговорить с начальником цеха, то не понимал, как это будет, и сколько ему будут платить, то, видимо, боялся, что мужики в цехе засмеют. Но любовь восторжествовала.
Вторую из двойни мы перевели на грудь. Для этого приходилось кормить ее каждые полтора часа, и даже ночью, сначала сцеженным молоком из бутылочки, а если его не хватало, то и смесью. Казалось бы, можно выходить папе на работу, но тут в нем проснулась ответственность, и он решил еще побыть в декрете, потому что забот с шестью детьми, двое из которых новорожденные младенцы, и вправду много.
А потом так случилось, что на том предприятии, где он работает, стало мало заказов. ... И пришлось теперь на работу выйти мне, многодетной матери с девятимесячными двойняшками.
Мне очень сложно работать, зная что дети без меня... Но тут я подумала, ведь я в декрете уже 13 лет... Может быть, пришло время выходить?
Родственники мужа, конечно, в шоке до сих пор и от количества у нас детей и теперь, тем более от того, что он в декрете. Но бабушка и дедушка с той стороны даже и детей наших не видели всех. У них своя жизнь. И такое бывает. Зато мои родители рады, потому что они все эти годы помогали мне, как могли, хотя я их старалась вообще не беспокоить. А теперь, с папой в декрете, мы со всем справляемся сами.
Декретные выплаты получает тоже папа. Я получила только за тот месяц, когда провела с двойняшками в роддоме и в больнице, потому что папа был на работе.
Ну, вот, пожалуй и всё на сегодня. Что Вам ещё интересно? Спрашивайте.