Машиностроение – сложная отрасль, и задерживаются в профессии особенные люди. Благодаря своим кадрам Азотреммаш пятое десятилетие удерживает лидирующие позиции в машиностроительной отрасли России. Расскажем о людях, которые куют успех Азотреммаша. Героями нашей публикации станут шесть работников, которые олицетворяют собой прошлое, настоящее и будущее предприятия.
«Мне нужны масштаб и движение»
Котельщик из цеха энергетического теплообменного и нестандартного оборудования (ЭТиНО) Владимир Терёхин с энтузиазмом встретил нашего фотографа. Оказывается, он сам увлекается фотографией:
– Больше портретные фото делаю. Купил недорогую камеру и объектив от советского фотоаппарата и учусь.
В феврале 2021 года исполнилось десять лет, как Владимир работает на Азотреммаше. Хотя учился по другой специальности – «вычислительные машины». Как оказался здесь? Владимир представляет трудовую династию. В свое время мама, которая работала в токарно-фрезеровочном цеху, посоветовала устроиться сюда. В механосборочном цехе продолжает трудиться отчим.
Предприятие переживало разные времена. Терёхин честно признается: несколько раз подумывал сменить место работы. Останавливала мама. Советовала всё хорошо взвесить. Говорит, что немалую роль в решении остаться сыграл коллектив.
– Должно быть так: как человек относится к тебе, так и ты к нему, – уверен Владимир Терёхин. – Я нахожу общий язык и с начальством, и с ребятами, с которыми работаю. Если не ладить, то и работы не будет толковой, и ходить туда будешь через не хочу.
О профессиональных вызовах говорит, что свое ремесло освоил, но всё время в тонусе.
– Когда возвращаешься к работе, которой давно не занимался, приходится недельку «поддумывать». Это как велосипед – ездить не разучишься, но спустя время сразу уверенно не поедешь, – объясняет Владимир. – Не ошибается тот, кто ничего не делает. Случилось, что ошибся, – не ищи виноватых, а бери ответственность на себя и переделай хорошо. За разнообразие и люблю свое дело. Пробовал работать за станком – не моё. Мне нужно движение и масштаб. Есть еще смежные профессии, которые планирую освоить.
Пока самое запоминающееся впечатление за период работы на Азотреммаше – это производство вертикальных колонн весом в несколько десятков тонн для ТОАЗа лет семь назад. Когда их вывозили из цеха через имеющиеся пролеты – это был мастер-класс местных крановых. Все собрались посмотреть, как филигранно ребята справились с задачей.
Профессионал родился вместе с заводом
Электросварщик инструментальной службы Александр Шаров не просто работает на Азотреммаше с основания – он своими руками строил предприятие.
В сентябре 2021 года будет 45 лет, как Александр Алексеевич на АРМ. Вчерашний студент из Новокуйбышевска услышал про завод, который строили по американской технологии.
– Приехал устраиваться на ТОАЗ, но меня не взяли. Требовались опытные сварщики. Зато предложили пойти на строящийся завод «Азотзапчасть». Здесь были голые стены и крыша. Только станки полгода разгружали, – рассказывает он. – Первое время приходилось разводить костры прямо в корпусах, чтобы согреться.
Оказалось, что даже металлический остов мастерской, где мы общались с Шаровым, сварен его руками. Интересуемся, когда произошел профессиональный перелом, когда молодой сварщик стал думать о работе с интересом:
– Года через три-четыре, когда набираешься опыта. Помню, ребята даже не поверили, что я, сварщик четвертого разряда, сам полностью сварил вакуумную установку. Проверили рентгеном, все швы в порядке. В тот момент понял – гожусь в сварщики.
Александр Алексеевич жалеет, что сейчас к ним перестали привозить молодежь на практику. Секреты профессии передать некому – на своем участке он единственный сварщик.
– За 45 лет, кажется, варил всё, что можно. Я самоконтрольщик («самоконтрольщики»-работники, которые сами без ОТК могут закрывать техоперацию, под свою ответственность и гарантию качества) со своим клеймом. Бывает, профессиональным взглядом оцениваю, как работает молодежь. Нормально ребята справляются, – спокоен Шаров. – Сам я на пенсию не собираюсь. А что там делать, на лавочке сидеть?
По душе работа, где есть мысль
Денис Шашкин работает в механосборочном цехе и имеет редкую профессию «металлизатор». Знакомые часто интересуются: чем же таким он занимается на работе? Оказывается, речь идет о пайке и напылении упрочняющих и защитных покрытий. Последнее – это когда специальные порошки напыляют на поверхности изделий, которые должны быть устойчивы к механическим повреждениям, коррозии. Порошок прилипает к поверхности, его оплавляют горелкой и шлифуют.
Зрелище завораживающее. Работая за станком, Денис управляет огнем, который буквально вырывается и набрасывается на обрабатываемую деталь.
– У нас есть два типа установок: газопламенная и газоплазменная, – объясняет Шашкин. – Сейчас вы видели в работе вторую. Порошок попадает в среду ионизирующих газов, которые образуют плазму, разогревается, разгоняется и налипает на изделие, где уже расплавляется на поверхности. Получается монолитная корка. Честно говоря, напыление со стороны, может, и выглядит завораживающе, но с точки зрения профессионала интереснее пайка. Там больше мысли.
Денис Шашкин оказался верен профессии. Окончив институт по специальности «Пайка-сварка», в 2011 году он устроился на Азотреммаш на участок вакуумной пайки:
– Так совпало, что образцы для моей дипломной работы паяли как раз там, где я сейчас тружусь. Об этом узнал случайно, уже работая на АРМ. Видимо, судьба.
Денис благодарен своему наставнику – Геннадию Дмитриевичу Кузнецову. Свой огромный опыт он старался передать своим подопечным. Денис шесть лет отработал на пайке, тогда ему доверили работы по напылению.
Навсегда запомнил первую самостоятельную работу – пайку лабиринтных уплотнений. Волновался, но справился. Еще один запоминающийся заказ сделал совсем недавно –
паянное колесо диаметром около 800 мм. За десять лет работы Шашкину впервые довелось работать с деталью такого размера.
– Я не из тех, кто считает, что нужно в случае сложностей сразу менять работу или уезжать из Тольятти в поисках лучшей жизни. Многие знакомые пожалели из-за своих поспешных решений. Вполне себя вижу на Азотреммаше в будущем, – говорит он.
Повторить шедевр может только художник
Инженер-конструктор Максим Соколов – из числа молодых руководителей. Он начальник конструкторского отдела в специальном конструкторско-технологическом бюро (СКТБ) Азотреммаша.
Наш собеседник дважды вошел в одну реку. Устроившись на АРМ в 2007 году, проработал несколько лет инженером-конструктором, а потом ушел в тольяттинский институт азотной промышленности (ТИАП). В родное подразделение Соколов вернулся в 2011 году, по приглашению возглавить отдел. Максим признался, что с местным опытом работы было проще стартовать на руководящей должности.
Один из героев нашей публикации, ветеран предприятия Василий Семеняка, завидев Соколова, признал в нем хорошего спеца, представителя той молодежи, которая делает Азотреммаш успешным.
– Приятно, когда такие опытные работники отмечают тебя. Такая оценка показывает, что ты на верном пути, – отвечает Максим. – Какие профессиональные цели ставлю? Нравится осваивать и изучить новую продукцию, новые механизмы. В основном у нас сейчас в работе роторы. Да, они отличаются по способу сборки, соединения рабочих колес. Но есть опыт, и с нестандартными заказами работать интересно.
Соколов, как и Шашкин, привел в пример пайку титановых колес для Казани. Освоение новых технологий прошло успешно, заказчик остался доволен. Максиму нравится нынешняя работа, где основная задача – повторить конструкцию, то есть максимально точно перевести в чертежи, сделать эскиз, чтобы машиностроители смогли ее изготовить. Часто качество продукции зависит от сотых долей миллиметра.
Соколов согласен с тем, что у конструктора и исполнителя всегда своя правда. Но это не конфликт, а путь к поиску лучшего решения:
– Многие рабочие трудятся десятилетиями, имеют колоссальный опыт. Конечно, у них есть свой взгляд на то, каким должен быть проект. Договариваемся, ищем общее решение. Есть случаи, когда мы упрощали изделия, опираясь на мнение и опыт коллег из цехов. На сложном производстве обязательно должно быть общение между конструктором и исполнителем. В нашей работе, как в искусстве: повторить шедевр может только хороший художник.
В 75 лет у станка. Иначе болею
Токарь шестого разряда механосборочного цеха Василий Семеняка – кладезь не только для Азотреммаша, но и для нашей газета. Работник с золотые руками, «самоконтрольщик», оказался еще и отличным рассказчиком.
Василия Яковлевича журналистам представили как одного из самых ценных работников Азотреммаша. Спрашиваем у Семеняки, как же заработать такой статус.
– Очень просто, – отвечает он. – Работай усердно и честно, не нарушай трудовую дисциплину, не зазнавайся. И тебе сразу припишут благородство. Мы, которые сейчас заслуженные, ничего не умели делать поначалу. Но старались, нам было интересно. Результат пришел с опытом и старанием. Даже медведя можно на велосипеде научить кататься.
Василий Яковлевич работает на Азотреммаше со дня его становления и помнит первый госзаказ – огромные гайки и винты для моста через реку Днепр, по которому прокладывали аммиакопровод.
– Тогда не было такого оборудования, как сейчас. Да что там оборудования, условий не было никаких, зимой мылись на улице. Сами себе сделали душевую. Как найти стимул работать в таких условиях? А это забота руководства, – считает наш собеседник. – Для рабочего человека важно, когда его труд ценят. Я награжден орденом и медалью, за которые уже 15 лет ежемесячно получаю доплату. Согласитесь, это лучше, чем премия.
Послужной список Василия Семеняки солидный: токарь, мастер, начальник участка. И всегда он был правдорубом, не искал милости у начальства. Яркий случай, когда Семеняка, будучи начальником участка, уволил троих лодырей, пока начальник цеха был в отпуске.
– Начальник цеха говорил потом, что коллектив нужно воспитывать, вспоминает Василий Яковлевич. – А как его воспитывать, если мне 32 года, а ему 35? Уже и личным примером показывал ему, что даю нормальную работу, – надевал рабочий халат, вставал за его станок. Выработку такую давал, что можно озолотиться, только работай. А он просто лентяй.
Удивительно, но потом вышло еще одно хитросплетение судьбы:
– Мой бывший фрезеровщик Белов тогда меня поддержал. Хороший парень. В следующий раз его встретил, когда он уже был большим начальником в полиции.
За 45 лет работы на Азотреммаше Василий Семеняка помнит с десяток директоров. Из всех самый уважаемый – Анатолий Комин.
– Он удержал наш завод на плаву, когда трясло другие гиганты-машиностроители страны. Старались не потерять заказчиков, за бесценок работали, но устояли, – благодарен Комину ветеран предприятия.
Даже в богатейшей рабочей истории Василия Семеняки есть особенные странички.
– Когда пошли заказы на лопатки для турбин и колеса для роторов, пришлось осваивать процессы с нуля. Да и оборудования толком не было. Заклепки горелкой грели и клепали. Вручную в месяц успевали сделать пять лопаток. А их в одной турбине пять-шесть рядов, и в каждой по 60-70 лопаток, – рассказывает он.
Вспоминает Семеняка и забавный случай с местными конструкторами, которые переводили инструкции к иностранному оборудованию, готовили чертежи.
– Они дюймы переводили в миллиметры, и получились значения с тысячными долями миллиметра. Говорил им тогда: мы сотые доли еле-еле ловили. Да если микрометр в руках подержать три минуты, он уже на одну-две сотые доли врет. А тут тысячные… Ребята отвечали, что им так поставили задачу. До сих пор такие чертежи можно встретить на Азотреммаше.
Василий Яковлевич признается, что буквально болеет без работы.
– Нам действительно нужно четкое задание, нормальный инструмент и станок, «железо» в комплекте. Тогда – только вперед! Мне важна эта работа, заказов много, и чувствую, что ребята меня ценят… А многие наоборот – бегут от работы. Есть тут один товарищ-руки в брюки, любит прогуливаться по цехам без дела. Я его в шутку спрашиваю: «Паша, ты от работы летаешь или работу шукаешь?» Планы? Мне 75 лет, а я всё за станком! Хочу уйти на пенсию, но не отпускают. Просят еще хотя бы одного молодого подготовить. Вот мой ученик сейчас работает на соседнем станке и зарабатывает больше меня. Поэтому отвечаю начальнику цеха, что уже выучил своего могильщика на свою голову, – смеется Василия Семеняка. – Пусть теперь он учит.
Золотые руки – это про мозги
Электрогазосварщик из механосборочного цеха Вячеслав Красавин признает, что у него есть талант в профессии. И даже спустя сорок с лишнем лет в ней он осваивает новое.
Красавин без раздумий назвал дату приема на работу – 12 августа 1976 года. За долгий профессиональный путь он был сварщиком, мастером, начальником участка, начальником бюро по сварке.
– Не надоело? Вы же слышали, какие должности прошел. Никакого однообразия, – заверяет Вячеслав Вячеславович. – Даже сама сварка не даст заскучать. Разные металлы, изделия, виды сварки. Здесь не конвейерное производство. Представьте, имея опыт более 40 лет, в декабре занимался в профессии чем-то впервые – автоматической сваркой титана с графитом. С недельку потренировался, и вперед. Вопросов к качеству не было.
Для Красавина теория и практика неразрывны. Он окончил вуз по специальности сварка, сам учил сварщиков, когда был начальником бюро, готовил кадры как наставник.
За годы работы ему запомнились заказы, где вынужден переделывать за кем-то работу. Говорит, что ремонтировать сложнее, чем делать вновь. И противнее. Вячеслав Вячеславович злится от того, что профессию сварщика пятнают непрофессионалы.
– Приходят на ремонт ответственные изделия, порой с опасных производственных объектов. Смотришь и удивляешься. Кто это делал? Где был контроль? Поэтому считаю, что начальник должен расти снизу, иметь представление о деле, которым руководит.
Собеседник говорит, что не промолчит, если видит неправильное отношение к делу. Но это случается редко:
– На Азотреммаше плохие сварщики не задерживаются. Сами уходят, когда понимают, какие здесь сложные работы и какой контроль качества. Проще говоря, надоедает переделывать за самим собой.
Выходит, что профессионалом получится стать, только если у тебя золотые руки? Красавин с нами не согласен.
– Золотые руки – это про мозги. И чаще это касается ремонта – нужно знать или сообразить, как сделать, – поясняет он. – Но когда ты изготавливаешь по шаблону, когда известен каждый следующий шаг, золотые руки не нужны. Только усердие и навыки.
В отношении поколений Вячеслав Вячеславович занимает нейтральную сторону. Он считает, что нынешняя молодежь не лучше и не хуже. Просто поменялись времена, ценности и ментальность.
– Я пришел сюда семейным человеком, за квартирой, и пахал, чтобы ее заработать. Вот это стимул, – говорит он. – А сегодня большинство молодежи на старте не имеет своей семьи, значит и ответственность не та. И квартиру не дадут за работу. Приходится искать другие стимулы для собственного роста. Получается не у всех.
Но Красавин признает, что есть примеры вопреки общей картине. В том числе и на Азотреммаше.
– Не буду говорить имени, но парень сразу стал практически суперзвездой в своем деле. Устроился, схватил на лету и пошел вперед. Это талант. Та самая история про золотые руки.
– А без таланта можно не просто хорошо работать, а достичь успеха?
– Конечно. Я ж говорю, усердие и навык обязательно приведут к успеху. Но всё равно будешь хуже того, у кого талант.
– А у вас есть талант?
– Наверное, да! Я это ощутил еще на учебе. Нужно было сдавать на разряд. Как раз в этот период у меня умер отец. Я вообще не занимался практикой. Только видел, как делают. А на контрольных пробах сразу сдал на «отлично».
– Талант совершает ошибки?
– Не ошибается тот, кто не работает. Исправь, сделай выводы и не повторяй больше. Это не только сварки касается, но и всей жизни.
Юрий Николаев для "Волжского химика"
