Иностранные послы всегда внимательно следят за теми, кто может сменить действующего правителя. Во время Екатерины II их внимание было приковано к наследнику престола, великому князю Павлу Петровичу — будущему Павлу I. Историк Татьяна Лабутина из Института всеобщей истории Российской академии наук проанализировала депеши британских послов, в которых они упоминают великого князя. Вот самые интересные фрагменты из ее статьи:
Одним из первых английских послов, оставившим заметки о великом князе, стал граф Бэкингэмшир. Когда он прибыл в Россию в 1762 году, цесаревич был еще ребенком. В своих мемуарах посол упомянул, что великий князь «хорош фигурой и элегантно танцует», «живо все воспринимает» и отличается хорошей памятью. Кроме того, дипломат отметил, что Павел Петрович не обладает особым прилежанием, но «имеет лучшие познания, чем обычно имеют принцы в его возрасте».
Посол Чарльз Кэткарт писал, что великий князь «подает большие надежды, а здоровье его скорее нежное, чем слабое, и, по всей вероятности, укрепится с годами при большей свободе и движении».
В 1772 году дипломат Роберт Ганнинг докладывал в Лондон, что «критические обстоятельства, его окружающие, до того развили» в Павле «природную скрытность, что он, по-видимому, ничем не интересуется и не обращает внимания ни на что, кроме пустых забав».
Дипломат Джеймс Гаррис подробно извещал официальный Лондон об образовании великого князя. С самого детства, писал он, Павел Петрович был поручен заботам графа Никиты Панина, а также лифляндскому дворянину Тимофею Остервальду. По мнению Гарриса, оба наставника не составили «правильной системы образования» подопечного и не получили на этот счет никаких указаний от императрицы, которая «оказалась менее внимательной и заботливой относительно успехов воспитания своего сына» по сравнению с заботой об образовании подданных. В результате, великий князь ознакомился лишь с немногими предметами.
Ганнинг, в свою очередь, полагал, что воспитанием великого князя «постыдно или вернее преднамеренно пренебрегали», объясняя это «ленивым и пристрастным к наслаждениям направлением [графа Никиты] Панина, который за исключением честности и бескорыстия не обладает ни одним качеством, желательным для его воспитанника».
По свидетельству Гаррису, большую часть времени наследник престола предпочитал уделять танцам, верховой езде и французскому языку. Именно в этих предметах он достиг «значительной степени совершенства». При этом наставники «исправили много природных недостатков», благодаря чему великий князь «сделался гораздо лучшим человеком», чем если бы оказался предоставлен самому себе. Павел отличался умеренностью в пище и питье и, благодаря этой воздержанности, считал Гаррис, он укрепил свой от природы слабый организм.
Совершеннолетие великого князя разбудило надежды недоброжелателей императрицы, считавших, что он должен занять трон на законных основаниях. Послы иностранных государств внимательно наблюдали за развитием событий.
Роберт Ганнинг в секретном послании в Лондон от 5 января 1773 года сообщал: французские эмиссары «намекали нескольким лицам», что интересы России требуют вступления на престол великого князя. Императрица полагает, будто новые министры Франции и Испании едут в Россию «с надеждой на возможность революции».
Сам Ганнинг предлагал своему руководству занять более активную позицию по отношению к великому князю как к наследнику престола: «Не следует ли заранее оказать внимание этому молодому принцу, который склонен к лести и может быть расположен в нашу пользу, по крайней мере, в настоящую минуту, знаками отличия и внимания и бездельными подарками, как например английские экипажи, лошади и т.д.?»
Вскоре Екатерина II начала предпринимать меры, чтобы ограничить возможные контакты наследника с народом. В секретном послании от 16 марта 1775 года Ганнинг извещал госсекретаря: «Популярность, заявленная великим князем в день, когда он ездил по городу во главе своего полка, разговаривал с простым народом и позволял ему тесниться вокруг себя так, что толпа совершенно отделяла его от полка, и явное удовольствие, которое подобное обращение доставило народу, как полагают, весьма не понравилось [императрице], и потому будут приняты меры к тому, чтобы великий князь не имел более подобного случая показаться народу».
Тем временем, Джеймс Гаррис внимательно наблюдал за жизнью наследника российского престола. В депеше госсекретарю от 3 октября 1778 года он писал: «Вот уже несколько времени, как я обещал сообщить вам все сведения, которые мне удастся получить относительно способностей и характера наследника империи». Дипломат отметил, что «политика [Павла] теперь клонится на сторону Пруссии столько же, как прежде он оказывал сочувствия Франции». Гаррис пришел к выводу, что Павел Петрович, «не будучи одарен высшими способностями, обладает достаточной долей понятливости, чтобы управлять страной». Для этого ему остается только «справиться с некоторым непостоянством в привязанностях и нерешительностью в действиях».
Правда, уже через полгода Гаррис изменил свое мнение о способностях великого князя управлять Российской империей. Павел Петрович, «вследствие природной застенчивости и непостоянства нрава, которое не сглаживается с летами, окажется неспособным управлять этой огромной и буйной империей», писал Гаррис. Вероятно, того же мнения придерживалась и императрица, когда решила сделать своим престолонаследником старшего внука Александра, о чем посол докладывал в Лондон в декабре 1782 года.
Еще больше ухудшило отношения Екатерины II с сыном его европейской турне. В 1782 году Павел с супругой путешествовали инкогнито под именами графа и графини Северных (дю Нор), они посетили Италию, где удостоились аудиенции папы римского, и Францию. Их путешествие продолжалось 428 дней. Дипломат Гаррис полагал, что во время путешествия они «сделали огромный долг», который было невозможно скрыть от императрицы. По мнению Гарриса, немалую часть долга составили расходы на наряды великой княгини. Возвращаясь из Европы, писал Гаррис, Мария Федоровна привезла с собой не менее 200 сундуков, «наполненных газом, лентами и другой подобной дрянью». Впрочем, это могли быть лишь слухи, потому что по другим свидетельствам Мария Федоровна не любила тратиться на наряды.
Английские послы внимательно наблюдали за жизнью будущего наследника престола, изучая его характер и отношения с императрицей. Хотя их характеристики не всегда отличались объективностью, они позволяют существенно дополнить и расширить наши представления об императоре Павле I в бытность его великим князем, заключает автор исследования.