Я побывала на одной виртуальной выставке. Выставка мне понравилась. Я узнала, что автору всего тринадцать лет. С живописцами так бывает – творческие способности проявляются рано и бурно, и это дает шанс на большое будущее. Но аннотация мне не понравилась. В ней было написано, что автор – инвалид с таким-то растаким расстройством личности.
Простите, а мне какое до этого дело? Мне понравились картины. И все. Будь у меня деньги – я бы кое-что даже и купила. Без поправок на расстройство личности. То есть автор при всех своих диагнозах может быть конкурентоспособным в самой обычной среде. А это и есть полная социализация, не так ли? А подчеркивать ее диагноз там, где это не нужно, означает выделять ее из этой среды. Дискриминация с обратным знаком.
А ведь это – довольно частое явление. Вот, например, девушка на всемирном конкурсе красоты становится королевой, но хочет отдать свою корону другой девушке, потому что та – инвалид. Благородство? О нет. Это – тоже случай дискриминации с обратным знаком. Потому что девушка-инвалид, конечно, заслужила победу, но… Она и так сделала очень много – и на равных с остальными, а местами и круче. Она выиграла конкурс у себя в городе, в провинции, в стране – и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: почти все ее соперницы не отличаются теми же особенностями, что и она. Она соревновалась с ними на равных и почти всех победила. И заслужила свое второе место, как никто. И не надо подчеркивать, что она – инвалид, потому что она – равная среди равных. Что, в сущности, и требуется.
Много лет в городе, где я живу, проходит фестиваль творчества молодежи с ограниченными возможностями «Ветер в соснах». Его основная задача – показать молодым людям с особенностями, как они могут реализовать себя в творчестве. А для педагогов это – творческая лаборатория.
Хотя бывало по-всякому. Поначалу довольно часто на фестиваль приезжали делегации, подготовленные абы как – мол, получим призы, потому что привезли инвалидов. Но приз-то достается участнику не потому, что он инвалид, а потому, что подготовил хороший номер, интересный в том числе и для публики, которой проблемы ограниченных возможностей, мягко говоря, фиолетовы. Но это были единичные случаи, в основном участники ищут безграничное там, где возможнос
Человек расторможен? Это ему в обычной жизни, наверное, мешает. Но это же качество превращается в незаурядный сценический темперамент. Горб помогает создать интересный сценический образ – и вот уже всем он становится по барабану, а публика восхищается твоим артистизмом и мастерством, и все девушки в зале – твои, потому что ты воистину прекрасен.
Слепой бард – это вообще классика жанра, достаточно вспомнить Гомера, Оссиана или Бояна. Практика показывает, что многие из них очень легко усваивают языки, особенно разговорную речь. Это подтверждает и мой личный опыт – когда у меня сильно упало зрение, я моментально начала воспринимать на слух два языка, на которых до этого читала исключительно со словарем. А потом препятствия в изучении чужой речи исчезли совсем.
Глухие чрезвычайно пластичны и отлично чувствуют ритм, уже не говоря о том, что ничто не мешает им лепить и рисовать. Ну и так далее. Словом, человеческие возможности безграничны, и в некоторых сферах человек с особенностями развития может не только догнать здоровых – его особенности, если их правильно использовать, могут дать весьма ощутимые преимущества. Просто надо не укладываться в Прокрустово ложе, а подгонять кровать по своим меркам, то есть не пытаться что-то делать там, где ты заведомо ничего не можешь или можешь, но плохо, а искать другую дорогу – возможно, что и целину, но твою личную, где у тебя нет соперников просто потому, что никто, кроме тебя, этого не умеет. И один петербургский театр возрождает традиции театра средневекового, куда как раз таки и набирали людей необычных, людей, отличающихся от других. И оказалось, что это интересно и в современном мире!
Мир все еще блуждает в иллюзиях, что всех можно причесать одинаково. Когда я была школьницей, мы все восхищались Алексеем Маресьевым, который и без ног вернулся в авиацию. Он, конечно, герой, и им надо восхищаться. Но надо и возмущаться тогдашней системой, которая людей с особенностями списывала со счетов сразу. Дело-то в том, что в управлении самолетом того типа, на котором летал герой, ноги вообще не участвовали. То есть делать это мог любой, у которого хватало сил доползти до кабины. Но не у всех хватало сил одолеть административные препятствия, вот в чем дело. А у него хватило, и в этом – тоже своего рода подвиг.
Однажды мне в руки попал медицинский справочник, какие диагнозы являются противопоказаниями для поступления на те или иные специальности. Просто я со своим зрением пыталась поступить в Политех, и медсестра в приемной комиссии засомневалась и отправила меня в поликлинику подтверждать. И дала эту книжку, которую я и просмотрела в очереди. На технические специальности путь мне был закрыт. Но закрыт он был и филфат, и в театральный, и даже в консерваторию. Это как? При этом в педагогические вузы противопоказаний не было – соответственно, там я и оказалась, о чем не жалею, но недоумение мое не рассеялось.
Сейчас изменилось многое – и у талантливого человека, вне зависимости от того, какое у него зрение, на месте ли руки-ноги, есть шанс получить специальность, в которой он будет чувствовать себя как рыба в воде.
Да, людям с особенностями нужна определенная дополнительная инфраструктура – говорящие светофоры, пандусы, общественные туалеты, широкие двери в торговых центрах и театрах. Но стоит помнить о том, что Рузвельта выбрали президентом не потому, что он передвигался на коляске, а потому, что был мудрым политиком. И «Дон Кихота» мы читаем, потому что это великое произведение, а не из-за отсутствия руки у Сервантеса. Потому что бывают ситуации, когда физические особенности становятся не важны, они отходят на второй-третий-десятый планы, а на первом остается то, что человек делает – лучше других.