Пётр сидел на скамье и ждал, когда вновь увидит Алексея. И дождался. Алексей под руки выводил Любу.
Лица у обоих были белыми-белыми. Пётр разволновался. Подошёл к ним.
— Нет больше Пенки, — прошептал Алексей.
Люба взглянула на Петра и еле слышно сказала:
— Приходи сегодня в 7 на Победы 18. А теперь оставь нас.
Пётр зашагал прочь. А в голове стучало: «Нет больше Пенки, нет больше Пенки…»
Вечер не приходил. Время тянулось долго и мучительно. Пётр вспоминал, как родилась Пелагея. Как Люба была счастлива. Как он сам был счастлив. А потом что-то произошло, и он перестал любить свою дочь. Как отрезало. Не признавался в этом Любе. Больше всего он любил даже Ваську, чем Пелагею.
А потом и к Любе чувства стали пропадать. Жил, как ветер в поле. Приходил домой, спал, уходил. И не было ему дела до того, что происходило в доме в его отсутствие.
И сейчас не было до этого дела. Вот уехал он вчера из дома, вторые сутки пошли. А его туда не тянет. Там Рая за всем присматривает, всех покормит, спать уложит.
— А может, и не возвращаться туда? — сказал вслух Пётр.
Он медленно брёл по улице. Улица уже заканчивалась. Несколько дряхлых домов были её завершением.
Стоял красивый сруб, а рядом с ним развалины. С войны остались. Не вернулись, не нашлись хозяева. И никто старые дома не сносит. Заботы другие у людей. Строят новое поближе к центру. А тут что? Два шага и лес.
Пётр ступил на шаткий мостик через речку. Удивился, что он ещё держится. Каждая дощечка была уже, по сути, деревянной трухой. Было слышно, как в воду падают кусочки сгнившего дерева. А мост всё стоял. Жил своей жизнью. Как Пётр жил, и не знал, когда придёт за ним долгожданная смерть.
Шёл по мостику неосторожно. Раскачивал его специально. Потом присел на корточки стал дощечки отрывать. Образовались отверстия, в них было видно, как бурлит река. Вдруг услышал за спиной шум.
Оглянулся. На мостик залетел лебедь. Приземлился и застыл, глядя на Петра.
Пётр привстал, махнул рукой:
— Кыш, — прикрикнул он на птицу.
А лебедь улетать не собирался. Пётр подошёл ближе, птица не боялась его. Просто застыла на месте.
Пётр погладил лебедя. А лебедь клюв свой уткнул ему в коленки и опять застыл.
— Ты ранен что ли? — забеспокоился Пётр, рассматривая птицу со всех сторон, ещё раз спросил, словно ждал ответа.
А потом лебедь захлопал крыльями и взлетел. Долго Пётр наблюдал за белой точкой в небе. Уже глаза слезились от яркого солнечного цвета, а он всё смотрел…
Долго стоял ещё на мостике, посмотрел на время и отправился искать адрес, по которому Люба его ждала.
По указанному адресу находился небольшой домик с маленьким двориком. С таким маленьким, что можно было только одному человеку вокруг дома обойти.
Уже смеркалось, в окнах горел свет.
Пётр вошёл во двор, постучался.
Ему открыл Алексей, кивком его поприветствовал и жестом пригласил в дом. Пройдя по узкому коридору, Пётр оказался в комнате. Увидел Любу, она сидела на кресле и смотрела в одну точку.
— Ну вот и всё, Петя. Закончилась моя жизнь сегодня. Мы сюда ради Пелагеи переехали. Поближе к ней, в город. Мечта её сбылась... Не посчастливилось ни мне, ни ей с детства. С того времени, как мой отец женился на твоей матери всё пошло кувырком.
Пётр как будто не расслышал, переспросил:
— На моей матери?
— На твоей… — Люба замолчала, вытерла платочком подступившие слёзы. — Если бы я тогда знала, что всё будет так, ни за что не стала бы заводить с тобой дружбу. Ты посмотри на меня, Петя… Я второй раз дитя потеряла. И жить мне теперь ни к чему.
— Ну-ну, — пробормотал подошедший Алексей, — а я как же, а?
Люба с тоской посмотрела на Алексея. Он прижал её к себе.
Пётр не мог на это смотреть, отвернулся. У него больше не было чувств к Любе, но неприятно стало.
Он думал о том, о какой матери говорит Люба и почему её отец женился на его, Петра, матери. Он никак не мог припомнить этот момент.
Люба плакала в объятьях Алексея.
Пётр резко повернулся.
— Говори, что о моей матери знаешь и как она стала женой твоего отца. Кажется, Люба, ты меня с кем-то путаешь.
— Ни с кем она тебя не путает, — пробормотал Алексей. — Я всю эту историю знаю от Любы. Велена — это твоя мать.
Пётр засмеялся каким-то неестественным голосом.
Алексей даже назад подался и Любу крепче прижал к себе.
А Пётр вскочил и засмеялся ещё громче.
— Не смейся так, Петя, — прошептала Люба. — Память дочери побереги.
Но Пётр не унимался.
Продолжение тут
Дорогие читатели, то, что главы выходят с задержкой, не моя вина. Сейчас в Дзене опять работы производятся какие-то. У некоторых читателей с телефона не отображается вообще ничего. Починят и всё нормализуется. Некоторые публикации ошибочно ограничиваются и возвращаются только после обращения в службу поддержки. Жду стабильной работы.