В конце позапрошлого века Великобритания была государством противоположностей: с одной стороны, быстро богатеющие нувориши, сколотившие состояния на создании колониальной империи и индустриализации, а с другой – лишённые малейших прав, гарантий и социальной защиты бедные, дети-сироты, солдатские, рабочие и матросские вдовы в шаге от голодной смерти.
Крупные города служили для нищих центрами притяжения, потому что в провинции отсутствие работы означало голодную смерть, а в мегаполисах или столице оставался ещё небольшой шанс на выживание. Беспросветное уныние, серость и прозябание этих людей на лондонских улицах описаны в романах Чарльза Диккенса, бывшего первым популярным и доступным широкой публике писателем, продемонстрировавшим эту сторону английской жизни при королеве Виктории.
Нельзя сказать, что государство и крупные меценаты не предпринимали ничего для борьбы с бедностью. Напротив – возникали работные дома, в которых бездомным полагался кусок хлеба и тюфяк с соломой. Но условия труда в этих заведениях были аховыми, а слухи, ходившие среди населения – и того хуже. Потому всякий, обладавший силами стоять на ногах и имеющий в кармане пару монет, был готов на всё, чтобы не оказаться на казённом попечении.
Обычаи и правила жизни работного дома отличались от заведения к заведению, но было и общее: почти тюремный режим, скромная и скудная пища, зачастую объедки, побои и унижения как повсеместная практика. Однажды заведение такого типа стало предметом газетного скандала: постояльцев кормили костями, но даже за них приходилось драться, неудачники же были вынуждены питаться постным бульоном с одной картофелиной в день. Чему удивляться, что смертность была колоссальной, а лишённые крова люди брались за всякую работу, лишь бы не оказаться на попечении добрых господ?
Откуда брались нищие?
Приходили из деревень. Опережающие темпы урбанизации делали ручной труд крайне дешёвым, а население английской столицы за пару десятилетий выросло многократно, поэтому лучшее, на что они могли рассчитывать – случайный заработок, часто буквально за еду.
На этом фоне появились первые благотворительные организации, такие как Армия спасения (создана в 1865 с целью помочь нищим в их непростой жизни, предоставляя убежища и скромное питание обездоленным). Заведения были разнообразными, условия различались в зависимости от места расположения и богатства попечителей.
Место, чтобы пересидеть ночь, за пенни
Самым ходовым и распространённым вариантом решением были сидячие лавки за один пенс в сутки. Выглядело это следующим образом: большой длинный зал с низкими сводами, несколько фонарей, развешанных под потолком, длинными рядами деревянные скамейки.
Днём зал пуст, зато вечером наполняется городской голытьбой, которой за медную монетку в один пенс разрешается провести на этой скамье ночь. Важная оговорка: делать это предлагается сидя и никак иначе. И спать нельзя. Уснёшь, сразу подойдёт специально обученный человек и долбанёт по спине палкой: доброе утро!
В лучших из подобных мест у бедняка была возможность разогреть пищу и погреться у огня, но в большинстве из соображений пожарной безопасности очагов не было. Температура не сильно отличалась от уличной, нужду ходили справлять на улицу, а о мытье или даже умывании не вспоминали, так как централизованного водоснабжения и водоотведения не было.
В общем, сидя и в сухости – зато не на улице, под проливным дождём или пронизывающей сыростью туманов и смога. Пищи не было, отопления тоже. Залы были общими, для мужчин, женщин и детей, исключений ни для кого не делали.
Верёвка, чтобы болтаться
За малейший проступок бедным англичанам полагался пеньковый галстук: достаточно было украсть, чтобы в сумме потянуло на пару шиллингов. Виселица не щадила и детей, законным было отправлять болтаться с младых ногтей: история знает случаи, когда вешали семилеток. В этом случае, если палач не приходил на помощь, муки ребёнка могли продолжаться до нескольких часов, массы тела для качественного удушения не хватало.
Были у верёвки и другие функции.
Например, снабдив залы за 1 пенни протянутыми вдоль рядов на расстоянии 20-30 см пеньковыми канатами, позволяющими бродягам опираться на них во сне локтями или туловищем, организаторы ночлежки увеличивали свой заработок вдвое.
Утром надзиратель развязывал или отрубал топором один из концов каната, после чего бедолаги валились на пол. Побудка была эффективным способом для начала дня. Топили тут нечасто, случалось, что посидельцы замерзали насмерть и после падения более не вставали. Смотрителя, обрезающего канат, не без иронии называли лакеем.
«Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики»
Армия спасения содержала сидельни с канатами и без не по злому умыслу – просто у них не было денег в количестве, достаточном, чтобы обеспечить всех нуждающихся кровом. Там, где это удавалось сделать, на место первых двух вариантов приходили «хостелы», где за четыре пенса можно было снять подлинные апартаменты в понимании той поры.
Итак, за 4 пенса соискателю приюта предлагался деревянный ящик размером 170 на 60 сантиметров, в который для мягкости вкладывали матрасик из кожи или клеёнки и тощее одеяло, набитое старой шерстью или соломкой. Если рост нашего бедолаги превышал пять с половиной футов, спать приходилось полусидя, но на канатном фоне это всё равно был невероятный комфорт.
Заметным было и отличие в условиях: гостям предлагался бесплатный кипяток и лёгкий перекус, изредка включавший в себя даже мясные блюда (пару волокон на косточке, из которой можно было высосать мозг). Сосали не только бедняки: постели кишели вшами, чья трапеза начиналась после отбоя.
На пути к человечности
К концу XIX века один из богатейших людей Англии лорд Рутон вложил собственные средства в открытие сети из шести новых ночлежек для лондонской бедноты. Первая открыл двери в 1893, последняя – в 1906. Снаружи эти здания напоминали готические замки, переоборудованные под гостиницы: много окон, этажей и труб. Внутри каждого могли поместиться полторы тысячи человек, каждому полагалась небольшая кабинка с окошком, кровать со спальными принадлежностями, стул, стол и подобие шкафчика с полочкой и крючками для верхней одежды.
Это был шаг вперёд: рабочие получали личное пространство, а не место в загоне для скота. Брали сюда лишь мужчин и подростков старше 15 лет.
Общие помещения включали большие столовые, библиотеку, мыльню с ванной комнатой и кухню для приготовления пищи, даже курительный салон. В цокольном этаже были даже парикмахерская и портняжный цех для постояльцев, а в комнатах регулярно убирались.
Плата составляла шестипенсовик. За шестиугольную монетку с портретом её величества человек получал собственную комнату, еду приходилось оплачивать отдельно, причём она отличалась известным разнообразием. На Рождество можно было купить жаркое из индейки и пудинг из слив, всё вместе – за 9 пенни.
Нежелание Рутона принимать женщин было обусловлено философией заведения. Гости хостелов были не деклассированными элементами, но честными и трудолюбивыми людьми, готовыми блюсти себя и оплачивать стол и кров, будь он богат или беден. Правила распорядка всё ещё напоминали тюремные, но от желающих поселиться тут отбоя не было. Вскоре в Лидсе, Манчестере и Бирмингеме появились ещё шесть таких же.
Либерализация
Значительным шагом вперёд были реформы, проведённые под давлением Либеральной партии в нулевых и десятых годах. Один за другим выходили законы, направленные на улучшение качества жизни беднейших слоёв населения. Появились пенсии для дремучих стариков, комиссии по трудоустройству, пособия по болезни, регулярные медицинские осмотры и пособия по безработице, бесплатные обеды для детей из многодетных семей. Англия вспомнила, что её поданные нуждаются в помощи, защите и уходе, и переняло заботу о них у церкви и отдельных филантропов.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мой YouTube канал!
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал.
Читайте также:
✅ Не только низкая зарплата: почему учителя уходят из школы?
✅ «Я учился в МГУ!»: у каких столичных вузов есть открытые лектории?
