Настоящая история злой мачехи (ранее...)
Она ещё не поняла свою ошибку, так что надменное выражение в её глазах погасло не сразу, а только когда я коснулась пальцами её холодных рук. Брови взлетели вверх и Варвара попыталась отпрянуть, но тщетно — я уже нырнула на много веков назад, в самое начало.
Варвара уже не ребёнок, но и взрослой не назовёшь — так, где-то на полпути между ними, да ещё и худоба мешает разглядеть в ней женщину. Сама-то она считает себя вполне зрелой колдуньей, ведь ей в одиночку живётся ой как несладко на дальнем ведьмином хуторе, почитай что посреди глухого леса.
Когда приходит на ярмарку, ей в лицо улыбаются, ведь кто знает, не понадобится ли завтра помощь с хворью какой, но она прекрасно слышит перешёптывания — мол, вон «эта» идёт, а как прибежать просить чужому мужу голову вскружить, так сразу подружка моя дорогая, но она таких грубо отшивает, нечего дурью маяться, живи своей жизнью. Иным, правда, помогает, вот и думай, стоит ли заранее ссориться.
Варвара не помнит, когда впервые посмотрела на кузнеца другими глазами. Запомнилось только, как обдало её всю незнакомым жаром, словно плеснули в живот разогретой водой, аж пар пошёл. Великан поймал её странный и тяжёлый взгляд, улыбнулся по-доброму и прошёл мимо, словно перед ним дерево стояло какое или корова.
Причина была — у него невеста такая красавица, что дух захватывает, какая уж там Варвара с её тощими ключицами и руками-палками, только и радости, что шикарная коса в пол да бусы из редких крупных каменьев. Честно пыталась Варвара не думать о кузнеце, да только где это видано, чтобы девица могла мечты свои в карман вот так запросто засунуть.
Не вышло.
А однажды при виде счастливой и румяной Кощеи, идущей под руку с кузнецом так ладно и согласно, словно лодка плывёт по реке, не удержалась Варвара и сотворила страшное.
Альтернативная реальность Москва-Д: "Моя мама - андроид"
Всполохом чёрной зависти окатила Кощею, будто змею под ноги бросила, та споткнулась даже и руку под сердцем прижала и так ужасно дёрнулась, как от удара плетью. С тех пор Кощея была сама не своя, а уж потом узнала Варвара, что та на сносях.
Бегала к ней Кощея, чтобы разгадать, что с ребёнком, а Варвара лишь руками разводила — всё хорошо. Да только чуяла она, что у такой древней тьмы зачерпнула силу и швырнула на нерождённое дитя, что уже никогда ей теперь не отмыться набело.
Пришёл срок и безумная Кощея сама приползла на ведьмин хутор, и той ненастной ночью, когда вода хлестала яростно и зло, решила измученная Варвара — ну и пусть.
Пускай сгинет Кощея, а кузнец станет снова свободен и тогда уж точно заметит девушку с бездонными серыми глазищами, что случайно коснётся кончиком рукава и всё, пропал он.
Чтобы завершить торг с тьмой, за одну ночь выстлавшей всю избу седыми прядями паутины, должна была Варвара выполнить последнее желание Кощеи, а дурёха запросилась пойти к волхвам — вымаливать у Мокошь избавления.
Опасалась Варвара туда ходить, да что поделаешь. С каждым шагом всё тяжелее было ноги волочить, а уж как пришли, совсем похолодело нутро и встала она с краешку, как можно подальше от капища. Может, не разглядит Мокошь, кто пожаловал, у неё и другие дела наверняка есть, чем в бабские дрязги вникать.
Избавление Мокошь дала, да только за высокую цену.
Должна была Кощея производить на свет детишек, пока не родится та, кто вместит в себя Мокошь и выпустит её обратно на землю, вот тогда Кощея будет свободна, а тьма сама себя поглотит.
В Кощею вошла Доля, а в Варвару — Недоля, и они соединились в прекрасном теле молодой жены кузнеца.
Очнулась Варвара уже позже и сперва не поняла, что перед ней сидит её собственное тело — беззубая старуха, потерявшая душу и разум. Свою избу она тоже не узнала, увидела лишь убогую лачугу. А может, и заметила сходство с бывшей собой, но испугалась мгновенно утраченной молодости и невозможности вернуться назад.
По очереди просыпалась в теле Доли-Недоли то Варвара, то Кощея, и ни одна из них не ведала, что делала вторая.