На её старческом лице промелькнуло что-то, что можно было принять за лёгкий намёк на улыбку. Я понятия не имела, сколько ей лет. Но, несомненно, она была одной из самых старых женщин, которых я когда-либо встречала в своей жизни. Кожа у неё была бледная и невероятно тонкая, как рисовая бумага, плотно обтягивающая каждую косточку на худых руках и угловатом черепе. Она не назвала своего имени, и я не стала спрашивать.
- Ты должна отдать его тому, кого действительно ненавидишь, - сказала она мне.
В отличие от всего облика древней старухи, её глаза были ясными и молодыми, тёмно-карими, пронизывающими, и мне трудно было выдержать её взгляд. Говорила она с лёгким акцентом, возможно восточным, я не могла определить. Я подумала, а не спросить ли её, откуда она родом, но решила не быть слишком любопытной.
- Это должен быть кто-то, кого ты действительно ненавидишь. И я говорю не о какой-то мелочной неприязни, а о ком-то, чья смерть доставит тебе радость и удовлетворение. Если ненависть недостаточно сильна, магия не сработает.
Старуха вдохнула табачный дым и закашлялась. В одной руке она крепко сжимала тлеющую сигарету, во второй амулет, а её тело судорожно тряслось от кашля.
- С вами всё в порядке? – робко спросила я. По старой привычке, когда я нервничала, я провела ладонью по своим волосам, но моя ладонь наткнулась на шёлковый шарф, прикрывающий абсолютно лысую голову.
Даже после того, как химиотерапия отобрала мои волосы, я всё ещё пыталась провести по ним пальцами. Укоренившаяся за многие годы мышечная память, от которой я так и не смогла избавиться. Я опустила руку вниз и зажала ладони между коленями, с трудом сдерживая слёзы.
Когда-то у меня были красивые волосы. И была прекрасная жизнь. Я вышла замуж за свою школьную любовь, и в течение нескольких лет считала, что у меня не жизнь, а сказка. Так было до диагноза, до рака. Четвёртая стадия уже наступила, а жить мне осталось меньше года. Я согласилась на химиотерапию. Шансов излечиться, конечно, уже не было, но я продолжала надеяться на чудо.
Но всё, что она сделала, это принесла больше боли, больше, чем когда-либо в моей жизни. А мои волосы исчезли. Раньше у меня были красивые каштановые волосы, ниспадавшие до талии. Лёша любил проводить по ним пальцами и называл меня принцессой.
После того как я заболела, Лёша изменился. Думаю, во всём виноват мой диагноз. В конце концов, он наблюдал, как умирает любовь всей его жизни. Я делала всё, что могла, чтобы сохранить эту любовь, поддержать её в его сердце.
Но месяц назад он сказал мне, с холодной решимостью в глазах, что оставляет меня. Он нашёл кое-кого другого. Её звали Марина. Я даже пару раз видела эту Марину на праздниках, устраиваемых фирмой мужа. Хорошенькая блондинка на несколько лет старше Алексея.
«Она беременна», сообщил он мне, без какой-либо эмоции в голосе.
И это ранило меня больше всего. Я могла бы простить ему измену, но иметь ребёнка от другой женщины – это совсем другое. Я всегда хотела иметь детей от Лёши. Мы оба мечтали о том дне, когда станем родителями. Мы даже планировали время зачатия, пока я не заболела.
Меня потрясло сознание того, что я умру за несколько месяцев до рождения его ребёнка. Придёт ли Алексей на мои похороны? Или он будет слишком занят оборудованием детской комнаты?
«Никто не приходит ко мне, когда у них всё хорошо, моя дорогая», - сказала мне старуха, когда я вошла в её крохотную, но ухоженную квартирку.
Мама, по моей просьбе, осталась дожидаться во дворе на лавочке, а я сидела в не очень удобном мягком кресле и рассказывала женщине свою историю.
Скорее всего, это было мошенничество, скорее всего мошенничество, но отчаявшиеся люди готовы хвататься за любую соломинку, какую могут только найти.
Эту знахарку мне порекомендовала моя старая школьная подруга Лена. Мы не общались с ней много лет, но вчера утром она позвонила, сказала, что в курсе моих проблем, и её голос звучал так искренне.
- Если ты действительно в таком отчаянном положении Оксана, то я знаю кое-кого, кто мог бы тебе помочь, - голос Лены звучал по телефону неуверенно, как будто она нервничала при разговоре со мной.
- Как бы это не выглядело глупо или безумно, делай всё в точности, как она тебе скажет. И прихвати с собой деньги. Побольше, всё что сможешь достать. Она из недешёвых, - и с этими словами школьная подруга повесила трубку. Даже адрес знахарки не сказала, а прислала его в СМС.
И вот я сижу в чужой квартире, практически на другом конце города, и сжимаю в ладони конверт с двумя тысячами долларов. Это всё, что я выручила, продав свои украшения. Если ничего не получится, то ни золото, ни деньги, там мне уже не понадобятся.
- Если спросить человека, какая самая могущественная сила в этом мире, то многие ответят, что это любовь. Но на самом деле, это ненависть, моя дорогая. Именно ненависть формирует тот мир, который нас окружает, и влияет на нашу жизнь куда больше, чем это делает любовь, - голос старухи оборвался, и она зашлась кашлем.
Я подумала о том, не превращаются ли в пыль её лёгкие, прямо у меня на глазах.
Знахарка потрясла перед моим носом амулетом, словно косточкой перед собачонкой, выпрашивающей лакомство у хозяйки.
- Сегодня перед сном надень на шею этот амулет, который я сделала для тебя. Всё, что тебе нужно, это подумать о ком-то, кого ты действительно ненавидишь. Остальное за тебя сделает магия. Если ты сделаешь всё правильно, то к утру исцелишься.
Она улыбнулась, блеснув вставными челюстями из жёлтого металла. Возможно золотыми.
Я протянула руку, и старуха вложила в мне в ладонь эту штуку. Я на мгновение задумалась. Это был обыкновенный кожаный мешочек, туго перетянутый грубой шерстяной бечёвкой. По весу или на ощупь, я не могла определить, что находится внутри него. Промелькнула мысль, а не развязать ли мешочек и не посмотреть, что там внутри.
- Не вздумай открывать! – словно предугадав мои намерения, сказала знахарка.
- Значит, говоря, что я должна отдать его тому, кого ненавижу, вы не имели ввиду, что я должна подарить ему амулет? – уточнила я.
- Нет, дорогая, - она снова сверкнула в улыбке золотыми зубами. – Моя магия подарит твою смерть тому, кого ты ненавидишь всем сердцем. В этом сила амулета. Он передаёт боль и страдание тому, кто этого больше достоин.
Старуха захихикала и у неё вновь начался кашель.
- Спасибо, - выдавила я, и мой собственный голос показался мне незнакомым.
- Спасибо, это слишком много, - усмехнулась старушка. – Лучше я возьму те две тысячи долларов, что лежат у тебя в конверте.
Я не стала задумываться, откуда она знает точную сумму, которую я принесла с собой, и отдала деньги без малейших сожалений.
Я не стала дожидаться вечера и надела на себя колдовское ожерелье сразу же, как только покинула квартиру знахарки. Странно, но только теперь я почувствовала, какое оно тяжёлое. Как будто мешочек был наполнен песком или камнями. Но когда я сжимала его в руке, то чувствовала лёгкий хруст внутри него, словно он набит сухими травами.
Когда я вышла на улицу, моя мама подскочила с лавки и сердито глянула на меня.
- Я по-прежнему считаю, Оксана, что это была глупость. Только зря деньги трачены, - упрекнула она меня, заметив кожаный мешочек на моей шее.
- Может быть, мама, но разве можно меня винить за попытку? – вялым голосом ответила я. Мне совсем не хотелось вновь начинать дискуссию.
Взгляд мамы смягчился, и она приобняла меня за плечи.
- Да разве я тебя виню, милая…
Домой мы добрались без происшествий, но едва я переступила порог своей квартиры, как силы окончательно покинули меня. Даже переодеться в ночную рубашку было не легко, но мы с мамой справились. Наверное, я должна быть благодарна судьбе за то, что последние месяцы я провожу дома, рядом с родным человеком.
Когда ты смирился со своей смертностью и ведёшь счёт своей жизни на месяцы, а не годы, можно впасть в ступор или окунуться в беспредельный ужас. Но, по крайней мере сейчас, я настолько устала, что мне было всё равно. Чтобы не случилось этой ночью, мне не придётся долго сокрушаться о потере этих двух тысяч долларов.
Той ночью, лёжа в постели, я сосредоточила все свои мысли на ненависти.
Ненавидеть – это легко. И я уверена, что многие подумали бы, что моя ненависть выплеснется на Алексея. Но даже сейчас я не могла его ненавидеть. Когда я думала о своём муже, всё, что я чувствовала, это глубокая печаль и душевная боль. Нет, я не ненавидела Лёшу. Я всё ещё любила его. И я боялась, что часть меня будет его любить до самой смерти.
Я ненавидела Марину. Я ненавидела эту женщину так сильно, что моё сердце начинало бешено колотиться, а рот наполнялся горькой слюной. Тварь, которая без раздумий отобрала мужа умирающей женщины. У неё, должно быть, совсем нет сердца, если она могла такое сделать. У неё хватило совести, не дожидаясь, пока я окажусь в могиле, увести моего Лёшу.
Я ненавидела ещё нерождённого ребёнка, растущего в её утробе. И, хотя умом я понимала, что это не его вина, что он не может нести ответственность за своих родителей, всё равно его ненавидела. Это должен был быть мой ребёнок, он должен был расти внутри моего организма, а не метастазы рака.
Поэтому я лежала и ненавидела их обоих. Марину и её нерождённого ребёнка. Я представила, как она проводит длинными наманикюренными ноготками по своему беременному животу и лукаво улыбается моему мужу. Мне пришлось подавить рыдания ненависти и боли, чтобы не разбудить маму в соседней комнате.
Не помню точно, когда я заснула. Но когда я открыла глаза, было уже позднее утро. Солнечный свет, льющийся в моё окно, и щебет птиц, на которых я давно не обращала внимание, говорили о том, что грядущий день будет прекрасен.
Когда я села в постели, то отметила, что мне это удалось гораздо легче, чем в прошлые дни. Силы словно возвращались ко мне. Возможно, это был эффект плацебо, или, возможно, амулет стоил своих денег.
Он всё ещё висел у меня на шее. Мешочек болтался между моих грудей и больше не казался тяжёлым. Я сжала его в ладони и ощутила, что он совершенно пуст. Я не решилась его открыть, но заподозрила, что его содержимое могло ночью выпасть. Я перерыла всю постель, но так ничего и не нашла. Что бы не находилось прежде в мешочке, оно бесследно исчезло.
Вошла мама, чтобы помочь мне одеться, и эта процедура прошла быстрее и легче, чем обычно.
- Ты сегодня выглядишь лучше, Оксанка, - оптимистично прощебетала она. Мама всегда пыталась поддерживать меня, находя что-то хорошее, даже когда было всё плохо.
- А может сработала магия старухи-знахарки, и я излечилась? – поддразнила я её.
Глаза мамы сузились, она набрала полную грудь воздуха, видимо, чтобы сказать что-то ехидное, но махнула рукой и помогла мне дойти до кухни.
Удивительно, но у меня проснулся зверский аппетит. Я съела гораздо больше, чем обычно съедала в последние недели. Мама умилённо улыбалась, наблюдая, как я расправляюсь с завтраком.
- Аппетит – это хороший знак, - заявила она, убирая со стола посуду.
День продолжался, и большую часть времени, я просто отдыхала. Несмотря на это, я просто чувствовала, как ко мне возвращаются силы и энергия. У меня даже румянец появился на щеках.
После обеда мы с мамой сидели в гостиной. Она переключала каналы, а я как-то незаметно задремала под бубнёж телевизора.
«Оксана!» Мама легонько коснулась моего плеча, и я тут же проснулась.
- Мама, что? Ты в порядке? – встрепенулась я, но мама даже не обратила на меня внимание, всецело прикованная к телевизионному экрану, тыча в него пальцем. Мне стало интересно, что там так её привлекло.
Это был местный канал, транслировали городские новости. В каком-то доме произошёл пожар. Я нахмурилась, не совсем понимая, что так взбудоражило маму. Это было печально, да, но пожары, время от времени, случаются.
- Посмотри на дом, на дом посмотри! – прошипела мама, продолжая тыкать пальцем, широко открыв глаза и переводя взгляд с меня на телевизор и обратно.
Я присмотрелась, и чуть не потеряла сознание, мне пришлось снова прилечь. Мне был хорошо знаком этот дом. В нём размещалась квартира Алексея, в котором мы жили до того, как я заболела, и он решил со мной расстаться.
Пока дым и пламя плясали за спиной мрачного репортёра, тот, со скорбной миной на лице, сообщил телезрителям, что в пожаре пострадал человек. Погибла молодая женщина, которая была на четвёртом месяце беременности.
Какую бы магию не вложила та старуха в амулет, она волшебным образом сработала. Уж простите за каламбур.
В течение нескольких последующих недель стало очевидно, что у меня наступила спонтанная ремиссия. Ремиссия – это даже не подходящее определение. Рак просто исчез. Врачи были сбиты с толку, недоумевали по поводу моего внезапного выздоровления, и умоляли лечь в клинику, чтобы они могли изучить этот феномен. Моя мама и её знакомые из церкви, куда она начала ходить, после обнаружения у меня болезни, были убеждены, что их молитвы сотворили чудо.
Я не стала их переубеждать. Это, действительно, было чудо, но, вероятно, совсем не то, о котором они молились.
Алексей позвонил в мою дверь примерно через месяц. Я была наслышана о его проблемах, от общих знакомых и друзей. В том пожаре он потерял всё. Ночевал у знакомых, начал пить, потерял работу. Когда я увидела его на своём пороге, худого, осунувшегося и неопрятного, я почувствовала какое-то ненавистное удовлетворение.
Он просил принять его обратно. Он сказал, что совершил ужасную ошибку. С моей внезапной ремиссией, как ни в чём ни бывало, заявил он, мы могли бы начать всё с начала. Я надеялась и боялась этого момента с тех пор, как узнала, что Марина погибла в пожаре.
Сказать Алексею, чтобы он убирался к чёрту, и захлопнуть дверь у него перед носом, оказалось даже намного приятнее, чем я себе это представляла. Я всё ещё любила его, даже сейчас люблю. Но я больше никогда не смогу ему доверять.
Прошло уже несколько лет, я по-прежнему совершенно здорова. Я даже снова вышла замуж за замечательного человека, и мы ждём нашего первого ребёнка. Люди всё ещё продолжают называть то что случилось со мной чудом, и я, соглашаясь с ними, улыбаюсь и киваю головой. Но никогда сама не поднимаю эту тему, и стараюсь избегать вопросов и разговоров, если могу.
Однако, если у меня всё хорошо, то здоровье моей мамы ухудшается. Врачи говорят, что у неё признаки ранней болезни Альцгеймера.
Но, думаю, я знаю, как помочь маме. Как вы помните, у нас в городе есть старая знахарка, которая способна творить чудеса за определённую плату. А у моей мамы есть бывший муж, мой отчим, который её избивал, пока не сел в тюрьму. Тот, по кому никто не будет скучать и лить слёзы.
Я думаю съездить с мамой к той старухе. Чтобы она могла ей дать то, что мама отдаст тому, кого ненавидит.
Наш дорогой и любимый читатель! Вы можете ускорить публикацию продолжения историй с уже полюбившимися Вам героями, а также выход новых рассказов, или просто поблагодарить автора за его творчество, пожертвовав любую необременительную для Вас сумму денег, воспользовавшись формой ниже. Спасибо читатель, что Вы у нас есть!