Моздок. Девятнадцать провожатых и сорок девять школьников, взятых в заложники… Боевики требовали, чтобы им разрешили вывезти кокаин. Полторы тонны. Мы им разрешили, но заблокировали вход. Часть заложников они не отпустили. Дети - младшие школьники, третьих –шестых классов. Их разнесло в разные стороны. Страшная картина: растерзанные тела детей. До сих пор перед глазами. От этого болит душа. И это больше, чем боль тела. Хотя этот взрыв перебил и мои ноги. Но болят не ноги, а душа… За тех детей, которых мы не спасли…
Начало истории здесь: Снайперша. 1 глава
- В три-четыре часа утра, ближе к рассвету воздух еще сырой. Ущелье, туман… Там и убили мою сестру. Наводчицей была. Снайперы в парах работают. Один стреляет, другой наводит, учитывает скорость ветра, влажность, наблюдает за огнем противника. Одному сложно: и стрелять, и наблюдать, как по тебе стреляют…
Моя собеседница горько вздохнула и сказала:
- А ведь это я позвала ее с собой на войну. Я и здесь виновата… «Наташа, поедем со мной», сказала. И через полтора года её не стало. Один генерал пустил нас на это дело. Потом его судили. Неразберихи тогда много было, а руководство бездарное, многие наши солдаты и офицеры оказались просто пушечным мясом. Мы девять суток себе тогда анаболики ширяли, держались, как могли. На рассвете пули догнали нас обеих. Ей прямо в сердце. А я очнулась, когда нас нашли. Помню, как кто-то крикнул: «А курилка-то жив!»
- А где Наташа, где моя Наташа? - закричала я
- Вот твоя «тушка». Её уже черви едят.
- Я к Наташе хочу!
- Окстись! Ты еще в Грозном нужна.
Алла опять сделала паузу и перевела дыхание. Я слышала, как ей трудно было говорить, голос перед паузами менялся, и я понимала, что она пытается скрыть от меня слезы.
Через некоторое время она продолжила:
- Я рассвирепела, села на Мацура и вдавила его голову в грудь. Меня еле оттащили.
Речь Альбины стала бессвязной. Она была вся в своих воспоминаниях. Я не переспрашивала, чтобы уточнить детали. О чем это она? Кто такой Мацур? Была ли это фамилия или это было имя? Может, это был не Мацур, а Мансур? И почему Алла набросилась на него? Возможно, это он назвал сестру «тушка» и от этого она рассвирепела. А возможно это был боевик, которого они захватили в плен. Я поняла из её сбивчивого рассказа, что чеченские боевики брали в заложники мирное население, и особенно детей. Задачей Аллы, как «переговорщицы», было спасти хотя бы часть заложников.
- Глаза открываю: «Почему я живая?». И слышу: «Тебе еще много на чеченской земле ходить» - Тогда, скорее всего, и случился первый мой инфаркт. Затем был второй, когда стали ребятишек выгружать. Это я уже потом сообразила – по времени. Потому как отметки об инфарктах мне показали значительно позднее – на кардиограмме в больнице.
- Мда-а.. протянула Альбина. - О чем это я? Ах, да…
Стрелять я уже не могла и не хотела. И стала «переговорщиком».. Один раз просто пришлось срочно заменить человека. Затем, пошло-поехало. Времени на обучение не было. Ситуации такие были, что переговорщиком мог стать каждый, хотя бы один раз за войну. А переговорщика-женщину меньше опасаются…Что делает переговорщик? Это мост между двумя сторонами. И надо угодить обеим. Чтобы и волки и овцы были сыты. А разве это возможно на сто процентов? Всегда были и потери… Переговоры могли быть по любому поводу. И по обмену солдат, как живых, так и мертвых, и по спасению заложников.
В Чечне тогда была неразбериха. Много было и бандитов, делающих бизнес на заложниках. Похищали и русских, и чеченцев, и иностранных граждан. Могли похитить священника или артиста. Похищали и солдат и высших военных чинов, похитили даже известного российского генерала. И власти его так и не спасли…
Нашим пленным бандиты говорили: «Пишите своим матерям письма о выкупе». Многие ребята отказывались, они понимали, что мать никогда не соберет такие деньги. И мне в плену это предлагали. Я рассмеялась им в лицо. За меня было некому платить на воле. А если бы было, то зачем давать надежду? Там было все так зыбко, все обещания – могли быть выполнены, а могли - нет. Хотя держали пленных, бывало, и по несколько лет. Значит, надеялись на выкуп. Держали и женщин и детей. Представьте, маленькие дети живут месяцами и годами в огромной глубокой яме…
Те, кто там побывал в этих ямах, они уже другие. Они сломлены физически - от голода и побоев, но более всего - морально. Потому что не видели выхода, чувствовали себя обреченными и никому не нужными. У них на всю жизнь психические травмы. Я не боюсь, и никогда не боялась смерти, но и я чуть с ума не сошла там в яме. Потому, что страшнее всего неизвестность. Найдут ли меня когда-нибудь, ищут ли, нужна ли я вообще кому-либо в этом мире? Одиночество страшное… Но, когда я была переговорщиком, мне не было страшно. За других – да. За себя - нет…
- Что же было дальше? – спросила я Альбину.
Я осмелилась продолжить беседу, уже не только из профессионального долга, давая человеку выговориться и излить душу, но и как просто слушатель, которому интересно, чем же закончились чеченские события в судьбе Аллы.
- Я, возможно, повторяюсь, вы извините меня. И еще: не думайте, что я играю вашими чувствами. Я не стремлюсь вызвать сочувствие и не ищу помощи. Нет. Всё это был мой выбор. И я его прошла сполна. Вот только боль живёт и живёт и совсем не утихает…. Я ведь в Чечне три года была: с 1999-го по 2002-ой. Когда в 1999-ом убили моего любимого парня, я полгода пила, с горя. А было мне тогда девятнадцать. До этого капли в рот не брала. Насмотрелась на мать-пьяницу. Не хотела стать такой же. И вот сломалась…А потом поехала в Чечню. Там снайпера убили. Я пошла вместо него. И сестру позвала с собой.
Вы, наверное, знаете, что были две чеченские кампании. Как снайперы мы были на второй. Многие погибли. Во второй кампании специальное подразделение для снайперов создали и обучали, как следует. Только вот наше обучение было скоростным – две недели на стрельбище. Пришлось учиться на ходу. На войне все возможно. Я худая, высокая, но ловкая и глаз меткий. И судьба меня берегла. Вот только зачем? Не знаю. Вся битая, перебитая, но живу. Чечня снится каждую ночь. Это ПТП. Посттравматический психоз. После Чечни я долго не могла придти в себя.
Как-то пришла в чеченскую школу, а они меня узнали и накинулись. Детишки эти. Я была в больничной одежде. Они свалили меня и кричали: «наш командир». Подошли женщины- чеченки. Красивые такие. Глаза у них большие и влажные, не обязательно черные, есть и светлые, ресницы длинные и густые. Благодарили меня. И я тогда чувствовала, что живу не зря…
- Вы и сейчас живете не зря, Альбина. Вы сильная и мужественная. Только надо настроиться на новую жизнь, - сказала я.
- Новой жизни уже не будет. Я вся - в старой. И она не отпускает меня. Видать, пора и мне туда же… К тем, кто уже давно на том свете дожидается… Мой любимый парень, моя сестра и мой сын. Все ушли молодыми. Это я зажилась. Но скоро я с ними всеми встречусь… Скоро, скоро. Очень скоро…Они уже ждут меня…
Речь Аллы опять стала малопонятной…
- Эй, вы слушаете меня? - вдруг почти крикнула она.
- Да, конечно, я слушаю вас.
- Не уходите. Не отключайтесь. Побудьте со мной, пока я ухожу.
- Куда вы уходите?!
- Туда, откуда не возвращаются. Хотя я возвращалась неоднократно…
Альбина долго молчала.
Я, пытаясь скрыть волнение в голосе, несколько раз спросила её:
- Алла, не молчите! Вы слышите меня?
Наконец, она ответила:
- Слышу… Но очень хочется спать… Я ведь таблеток напилась...
- Каких таблеток? Сколько вы выпили?
- Много. Очень много. Нет смысла жить. А вы просто побудьте со мной. Пока я ухожу, уплываю в мир иной… Чтобы не так страшно было…
У меня похолодело сердце. Я была уверена, что мне удастся вытащить Альбину из состояния безнадежности, разговорить, дать надежду на будущее. Но сейчас я поняла, что все мои ожидания - это иллюзии и она запросто может наложить на себя руки. Вернее уже сделала это. Я собрала все свои силы в кулак и почти крикнула:
- Нет, Алла, так не пойдет! Вы же позвонили, значит, что-то еще держит вас в этой жизни. И вы будете жить! Иначе я себе не прощу вашего ухода.
- Поздно, - тихо ответила Альбина
Голос ее шелестел, словно их промежуточного мира, тусклый, отсутствующий, равнодушный…
Я испугалась не на шутку и, стараясь держать себя в руках, проговорила четким, командным голосом: - Нет, Алла, дорогая, не поздно. Вызовите «скорую помощь» прямо сейчас, сходите к соседям. Пусть они вызовут врачей.
Она также тихо ответила:
- Какие соседи. До них полчаса идти, да и ночь уже.
А продолжала напирать голосом:
- Немедленно промойте желудок! Надо выпить много воды и вызвать рвоту! Вы слышите меня?
Алла долго молчала. Затем произнесла:
- Что-то я куда-то ухожу…уплываю… Страшно … как страшно вдруг стало...
Продолжение Снайперша: глава 3
Дорогие мои читатели! Спасибо за Прочтение и Комментарии, за Лайки и Подписку. С теплом, ваш автор: Елена Сидоренко
Читайте другие "ИСТОРИИ О ГЛАВНОМ":