Раздался громкий стук в дверь. Тишина стала абсолютной. Её нарушил только неимоверно громкий звук очередной капли, разбившейся о белоснежную раковину. Стук в дверь повторился:
- Открывайте, это обслуживание номеров, - послышался из-за дверей голос, говоривший по-английски с сильным арабским акцентом.
Вероника приложил палец к губам, призывая Палыча молчать и показала на себя, что означало следуем моему плану. Палыч медленно, будто резкий жест может быть услышан, кивнул головой в знак согласия.
В дверь постучали ещё раз, и Вероника отошла от Палыча, но не отпустила его руки, стала подбоченившись другой рукой и начала что-то говорить совсем не своим голосом. Палыч сразу вспомнил соседку Вероники тётю Фатину, которая всегда ходила в большом вязанном платке и тёмном платье в пол. И выходя во двор, где за столом её муж дядя Муса играл в нарды с соседскими мужиками, вот точно таким голосом кричала что-то мужу на непонятном языке. Дядя Муса ей коротко отвечал и тётя Фатина, продолжая что-то говорить уже перемежая арабские и русские слова, уходила домой.
Мужики спрашивали Мусу, что ему кричала жена, на что смеющийся Муса отвечал:
— Это она говорила мне, как она меня любит, - правда после этого очень быстро уходил домой, и мужики сомневались в правильности перевода.
Выждав паузу, чтобы привести в норму сбившееся дыхание, Вероника набрала побольше воздуха и, вспомнив свою учительницу арабского тётю Фатину, её голосом ответила на стук:
- Кого это принесло? Какое обслуживание номеров? – выкрикивала Вероника голосом тёти Фатины, - Убирайтесь прочь. Моего мужа нет, я дверь не открою.
Стучащий в дверь замолчал, похоже смешался, не ожидая услышать такой ответ. Потом стук в дверь приобрёл другую тональность. Очевидно, что стучали уже не кулаком, а чем-то иным, скорее всего прикладом. Стучавший что-то прокричал. Вероника не поняла смысла, но не сомневалась, что это были ругательства.
- Уважай себя, мужчина, - сказала Вероника, как обычно говорила тётя Фатина, когда начинал ругаться дядя Муса, а потом уже совсем другим тоном, как её учил уже дядя Муса, Вероника процитировала, - Запрещены вам замужние женщины. Соблюдайте заветы Аллаха о запрещённом! Аллах Всеведущ, знает дела Своих рабов и даёт им назидания на благо им!
Невидимый собеседник за дверью замолчал. В новой тишине Вероника слышала громкие удары своего сердца. Она глубоко вздохнула в надежде, что сердце будет стучать тише. Тишина продолжилась, и Вероника почувствовала, что она убедила говорившего уйти. Такое у неё бывало, и она никогда не ошибалась – этот вооружённый мужчина, который сейчас был за дверью уже не представлял опасности для неё и её друзей. Но в это момент она услышала другой голос:
- Что стоишь? – громко крикнул иной раздражённый голос, - Нужно торопиться, похоже может начинаться штурм.
- Не открывают, - ответил голос знакомый, - Женщина одна там. Мусульманка.
- Отойди, - сказал новый зловещий голос.
И Вероника услышала звук, который ни с чем не перепутаешь, звук передёргивания затвора оружия.
Палыч стоял у стены и держал Веронику за руку. Ногти Вероники больно вонзились в его ладонь, но он не чувствовал ничего кроме сильнейшего страха за своего друга, за эту молоденькую девочку, которая вот так против двери, за которой стоял вооруженный человек, пыталась защитить всех их. Она отвечала на грозные окрики из-за двери, меняла тональность разговора и Палыч слышал, что у говорящего пропадает агрессия. Но вдруг он услышал иной голос и звук, который ни с чем не перепутаешь – звук передёргивания затвора. Всё, что происходило дальше, было как в очень замедленной съёмке.
Палыч, что было силы рванул Веронику в сторону и прижал рукой к стене. В шкафу, который загораживал дверь, очень медленно появилось отверстие, а затем полетела штукатурка с противоположной стены прихожей. Затем несколько отверстий появлялись в кровати, которая подпирала шкаф и после появления каждого отверстия что-то разлеталось вдребезги: ваза на тумбочке, стекло в рамке на стене, закрывающее непонятный рисунок, матовое стекло двери в гостиную, где никого не было. Следующая пуля попала в дверной косяк этой же двери. Палыч прижимал Веронику, которая стояла лицом к стене и следил за приближением опасности, понимая, что уже ничего не сделать. Очередная пуля оставила отметину на стене, в которую вжимался Палыч и к которой прижимал Веронику. И наступила оглушительная тишина. Палыч рукой, прижимающей Веронику к стене, ощутил, как сильно бьётся её сердце. Хотя может это было и биение его сердца.
Когда Вероника услышала, как передёргивается затвор, только одна мысль мелькнула в её сознании: «Почему так? Этого не может быть. Я же только что победила». В этот момент её мысли прерывались от сильного броска. Палыч дёрнул её за руку и прижал к стене возле себя. Вероника сильно ударилась носом о стенку, когда загремели выстрелы. По верхней губе из носа текла кровь и очень хотелось её убрать, но Палыч с силой прижимал к стене. Грохот от выстрелов продолжался очень долго и также долго Палыч прижимал Веронику к стене.
«Это хорошо, - думала Вероника, ощущая силу руки Палыча, - Он ближе к двери, значит в него не попали».
Только когда выстрелы закончились, Вероника почувствовала, как запекло под лопаткой.
За дверью крикнули: «Уходим!», и в гостиничном номере осталась тишина.
- Ты как? – спросил Палыч и повернул Веронику к себе.
Из разбитого носа кровь капала на белую блузку.
- Под лопаткой печёт, и нос мне кто-то разбил, - попыталась бодро ответить Вероника.
Палыч быстро подхватил её на руки и понёс на диван в кабинет. Из дальней комнаты выглянула бригадир. Увидев Веронику, лицо и блузка которой были в крови, она быстро исчезла и тотчас появилась с аптечкой, крикнув остальным:
- Всем сидеть и не высовываться, - а потом уже, обращаясь к капитану, спросила, - Что с ней?
Палыч, понимая, что толку от бригадира будет больше, сел в кресло:
- Посмотри, что на спине, должно быть вскользь зацепило. Не знаю насколько глубоко.
Бригадир повернула Веронику, которую начала бить дрожь, и сказала:
- Не ссы малявка, я знаешь сколько жизней спасла, когда в хирургии работала, - потом, осмотрев Веронику, констатировала, - Ты прав капитан, царапина. Неглубокая.
Вероника, лёжа на животе, смотрела как на дорогущую обшивку дивана капала кровь из её носа. А потом сказала своей старшей коллеге:
- Вы повежливей с капитаном. Я вот его ослушалась, видите, что он с моим носом сделал.
Бригадир усмехнулась:
- Раз шутит, значит стресс пройдёт без последствий, - и взяв за руку Веронику села рядом.
Вероника почувствовать спокойствие старшего товарища, прижала руку к себе и немедленно заснула. Ей ничего не снилось и это было замечательно.
Домой летели пассажирами. Веронику с лётным экипажем и бригадиром посадили в бизнес. Вероника сидела рядом с коллегой. Через какое-то время Вероника обратилась к старшему товарищу:
- Я поняла, всё дело в кресле, - и на непонимающий взгляд коллеги объяснила, — Это не пассажиры бизнес класса привередливые, это кресла здесь стервогенерирующие. Прям, всё стервозное из тебя вытягивают эти кресла. Ну, смотрите, как поднос сервировали неправильно, - и уже проходящей мимо проводнице, - Посмотрите, поднос неправильно сервирован.
Та посмотрела уставшим взглядом на Веронику, которая была в форме, и прошептав себе под нос: «Да, иди ты», пошла дальше.
Вероника аж подпрыгнула и посмотрела на смеющуюся коллегу:
- А что так можно было.
Отсмеявшись, бригадир ответила:
- Конечно нет. Но они из-за того, что мы летим пассажирами они возвращаются домой без отдыха. Поэтому они уставшие и злые на нас.
Через несколько минут подошла «злая» проводница и присела возле Вероники на корточки:
- Извини, подруга. Я думала вас пассажирами вывозят, потому что кто-то набухался, а оно вона как.
Вероника сделала обиженное лицо:
- Да, или ты.
«Злая» проводница рассмеялась:
- Всё? Теперь квиты? - и достала из рукава две маленькие бутылочки, - Берите, я знаю, что служебным пассажирам нельзя, но вам можно.
- Можно? Нужно! – ответила бригадир, профессиональным движением открыла обе бутылочки и разлила содержимое в фарфоровые чашки из-под чая.
По прилёту в салон зашёл какой-то чин из службы безопасности и попросил экипаж не покидать салон пока не выйдут пассажиры, а потом пригласил всех в автобус, что стоял под самолётом. Там уже дежурная объяснила, что они будут проходить все формальности в VIP зале, чтобы избежать встречи с прессой. По выходу каждому давали талон на такси, которое доставит домой. Только Веронике талона не досталось и в тот момент, когда она чуть было не расплакалась от вопиющей несправедливости, та же дежурная показала на выход:
- Для вас специальное предложение.
На выходе из VIP зоны стоял Николай с красивым букетом цветов.
Когда Николай обнял Веронику, она поморщилась от боли.
- Я тебе не говорила по телефону, но у меня рана, - и когда Николай отстранился, она спросила, - Ты будешь любить меня с раной?
Волны Индийского океана по-прежнему ласкали стопы. Совсем маленький краб, вынесенный на берег очередной волной, с презрением посмотрел на ничего не делающую Веронику и, неодобрительно хмыкнув, побежал бочком по своим делам. Вероника не слышала, как он хмыкнул, но не сомневалась, что иначе он свое недовольство выразить и не мог. Тени от пальм становились длиннее и значит скоро солнце упадёт за горизонт, напоминая скоростью своего падения, что экватор совсем недалеко.
Подошёл Николай с полотенцем и халатом.
- Ты так весь медовый месяц собираешься провести исключительно на этом пляже? – спросил он.
- А что? Неплохой план, - ответила Вероника.
