"Моей" улицей в Ташкенте стала Новомосковская, или официально теперь Аккурганская. Новое название, в отличие от подавляющего большинства других, данных в лучшем случае "от балды", если не "в пику", хоть как-то прижилось. Старого, конечно, не вытеснило, но ходит с ним наравне: Аккурганом эта местность была издавна, да и звучит красиво. В её конце - дом с роскошной сталинской башней, переживший Ташкентское землетрясение:
На его первым этаже есть кафе "Black Bear" с лозунгом "Горячий кофе для горячих сердец", где я покупал выпечку. Вид хипстерский, цены московские, но к вечеру по среднеазиатской традиции половина меню заканчивалась и вай-фай надо ещё заслужить, однако и само кафе, и открытую площадку перед ним я обычно наблюдал полной. Но сам лишь пересекал её в маленький и тесный гастроном из двух комнат, куда ходил едва ли не каждый день. У входа в магазин с рук продавали курицу-гриль по 22 тысячи сумов (220 рублей) тушка, кукурузу, мороженое да арбузы по колено от земли.
В арку видна махалля Катта-Дархан, упирающаяся вдали в железную дорогу. Последняя, вместе с Малой Окружной (Кичик-Халка йули) служит границей центра, и Новомосквская - ещё в его пределах: классический "тихий центр" столицы.
Напротив сталинки с башней - лавка сладостей, приличнее всего из которых оказалась турецкая пахлава. Ещё - небольшой фруктовый базарчик, пара кафе с выпечкой и компьютерный клуб, где в основном играет молодёжь. Само же это место, где улица раздваивается буквой Y, всеми Ташкенту известно как "у памятника Куйбышеву", призрак которого стоит здесь до сих пор - но просто надо быть коренным ташкентцем, чтобы его увидеть. Ещё здесь лежат фантомные рельсы трамвайного кольца, причём трамвай успел сюда прийти и уйти уже после сноса памятника.
Развилка же в обе стороны ведёт на Малую Окружную, но только слева будет Казы-махалля (где правда делают казы, а я не догадался туда сходить за весь месяц!), а справа - промзона, и эти малоэтажки скорее всего строились как жильё для работников Ташкентского экскаваторного завода.
А вот эта вот канавка у домов - ни что иное, как древний арык Дархан, на котором 8 мая 1865 года кокандский аталык (регент) Алимкул заставил отступить прощупывавшие оборону Ташкента русские войска генерала Черняева. Ташкент это, конечно, не спасло, но всё же осталось одной из считанных тактических побед среднеазиатских ханств в войне с Россией. Дархан ныряет под остановку, в киоск которой я бегал почти каждый день покупать интернет, от блоггерских дел улетавший в трубу с огромной скоростью.
В самый же первый день я отправился по Новомосковской в поисках европейской еды, по которой страшно истосковался за три недели в Таджикистане. Теоретически она в среднеазиатских глубинках есть, но только на практике тамошние пицца или блинчики оказываются азиатистее любой самсы.
На Аккурганской - несколько кафе, магазины на все случаи жизни, стадион "Старт" (главный ориентир для жителей других районов) и ярко-красное посольство Китая, поодаль от которого вывески скрывающегося в глубине кварталов посольства Индии. Самое оживлённое место - Т-образный перекрёсток с Азиатской улицей (Осиё). Здесь я таки нашёл забегаловку "Сити-Бургер", где по телевизору крутили невыносимо грустный и очень медленный фильм про самураев, а бургер готовился 20 минут, и оказался таким текучим, что я засыпал использованными салфетками пол-стола и всё равно весь изгваздался. На самом деле хороший европейский общепит в Ташкенте есть, не весь - но просто есть.
А за сталинскими фасадами притаилась тихая махалля. Отсюда рукой подать до Греческого городка и Ташкентской обсерватории.
Обыкновенный рабочий район, возможный в любой из 15 стран бывшего СССР, разве что в Прибалтике пришлось бы мысленно убрать из кадра уродливую висячую трубу. Удивительно, но пятиэтажка или "стиль пленных немцев" оказались тем, что по-прежнему объединяет все осколки исчезнувшей державы.
Ташкентский дворик:
Если бы Саврасов жил в Ташкенте, картина "Грачи прилетели" имела бы прямо противоположный посыл - они прилетают сюда осенью, зимовать, как и многие другие наши "весенние" птицы. И весь октябрь мы наблюдали это в реальном времени, хотя к его 20-м числам зелень ещё только-только начинала желтеть. В русском представлении Ташкент служит таким же эталоном жары, как Днепр эталоном ширины... но те люди просто не бывали здесь осенью. Между возвращением из Ферганской долины и отъездом в Россию через Хорезм "тёплый город под высоким небом" заполнился пронзительным холодом, от которого скрыться было попросту негде - на улицах я грелся быстрой ходьбой, а в квартире было страшно вылезать из под одеяла. Когда я уже начал подозревать, что централизованное отопление осталось в советском прошлом - его наконец включили, буквально накануне нашего отъезда.
Подъезд со старым и давно не работающим кодовым замком и лестницей в подвал:
На лестничных маршах ступеньки оказались разной высоты. Кто-то выложил свою лестничную клетку плиточкой, от чего марш ниже заканчивался мега-ступенькой, а марш выше начинался микро-ступенькой. На этажах - барахло жильцов и бельевые верёвки, да пригревшийся котик, при виде копчёной курицы устроивший форменную детскую истерику с воплями на весь подъезд. И я не знаю лично, кажется, ни одного человека, кто в доме без лифта жил бы ниже последнего этажа:
От бывшего памятника Куйбышеву чуть больше километра до место "впадения" Аккурганской в мощный проспект Мустакиллик (Независимости), отмеченный огромным домом 1980-х годов. Здесь мы проходили по паре раз на дню - Новомосковская выводит аккурат между двух станций метро, "Хамида Алимджана" и "Пушкина", к первой налево, а ко второй направо. На кадре ниже виден маленький метромостик над мощным каналом Салар:
Мустакилик с 1899 года и до 2000-х годов был улицей Пушкина, а станция метро носит имя русского поэта до сих пор. За проспектом встречает форменное Лукоморье:
Мне более всего напомнившее знаменитую литовскую Гору Ведьм:
Где-то здесь до недавнего времени стоял ещё и памятник Пушкину (1974), в 2015 году перенесённый в сквер у бывшего ДК Текстильщиков на улице Бабура, который благоустроили под "Парк Пушкинских времён", и я, что характерно, там ведь тоже бывал. В итоге мы с бронзовым Александром Сергеичем натурально разминулись - когда он был здесь, я гулял там, а когда его перенесли туда - я гулял здесь.
Ташкентские многоэтажки богаты орнаментами торцов и балконов, и дом за "Сказкой" (вроде так этот сквер зовётся официально) один из лучших образцов:
А вот и та самая железная дорога. Прямо на эстакаде над Мустакиллик - станция Салар, откуда 4 раза в день ходят электрички туда, "где чинара притулилась под скалою". Бричмула, Чимнаг - вполне реальные места в окрестностях Ташкента.
Следующая станция находится под мощнейшим перекрёстком проспекта Независимости с проспектом Улугбека, а в прошлом и других улиц, ныне отрубленных от Президентской трассы - раньше здесь было целое кольцо. Конечная метро в самой длинной "красной" линии теперь называется "Буюк Ипак Йули", то есть "Великий Шёлковый путь", но все без исключения в Ташкенте знают её как "Максим Горький". Район у перекрёстка известен всему Ташкенту как Светлана (по давно закрытому магазину в давно отреновированной пятиэтажке на кадре ниже), а район за перекрёстком как Художников - художникам там давали квартиры со студиями на верхних после землетрясения.
Близ "Горького" находится РУВД Миро-Улугбеского района, где я с хозяйкой квартиры дважды проходил весьма муторную госрегистрацию - сначала сам, потом - для напарницы. Простому туристу вместо регистрции сгодятся и корешки гостиниц, но "овирку" иметь - надёжнее. А вот без регистрации попасться милиции или пограничниками - выйдет явно себе дороже.
Прямого транспорта с Новомосковской на Горького нет, а чем идти 10 минут к одному метро и 10 от другого, проще было дойти пешком, чуть срезав. Где-то по дороге - дом неясного возраста с роскошным порталом арки:
Последний стоит на Паркентской улице, а чуть поодаль на ней же Паркентский базар - ближайший к нам из нескольких больших базаров Ташкента. Здесь я менял валюту и покупал "бухарскую халву", оказавшуюся похуже, чем в Бухаре, но получше, чем в Самарканде. Вокруг - типично ташкентские многоэтажки, а чья надломленная труба живописно торчит дальше по улице - не знают толком даже местные:
