трудовой коллектив принял его с неприязнью и даже ненавистью...
В один из майских дней район "Берёзовки" облетела новость. Васька Наездник вышел из тюрьмы. Бабки на лавочках возле подъездов в ужасе перешёптывались, молодые матери теперь старались гулять с детьми подальше от района. Детей постарше родители строго наставляли не подходить и близко к ужасному уголовнику, пьянице и вору.
Сначала "откинувшегося" Ваську никто не видел. Несколько дней он жестоко отмечал свой очередной выход из колонии строгого режима, куда загремел при попытке ограбления ювелирного магазина, где тяжело ранил охранника.
Васька был невысокого роста, коротко стриженый, со вставными железными зубами. У него не было семьи, родных и друзей. Всю жизнь, как одинокий волк, он рыскал в поисках добычи. Силы он был немалой, невзирая на тщедушную внешность. Для всех, кто его знал, он однозначно был воплощением зла на земле. По жизни и в тюрьмах Васька так и не определился, кто он - вор, грабитель, или обычный гопник. Он крал, где только мог, не гнушался и ограблениями прохожих в подворотнях, с жестокими избиениями, не боялся полиции, мог легко послать в пешее эротическое путешествие как участкового, так и опера угро, и следователя, и любого человека в погонах, за что не раз был избит в отделении. Однако, он так и не прогнулся. Но серьёзная воровская кодла "мужика" Ваську к себе не подпускала, он вёл себя в тюрьмах нормально, не крысил, не стучал и не сдавал никого, чтобы не случилось. Поэтому его не трогали.
Он показушно гордился своей репутацией человека, вселявшего ужас в любого добропорядочного гражданина, ходил в майке летом, "светя" тюремными наколками, от которых его тело буквально было синим.
В общем, он был ужасным человеком.
В один из дней, он прямо с утра заливал горло водкой. Пил понемногу и не спеша, чтобы сильнее " шибануло". Сидел, он как всегда, один и пил сам с собой.
Деньги, водка и закуска заканчивались. Оставив на опохмел сто грамм, Васька лёг спать. Отоспавшись и опохмелившись, он решил заработать денег старым своим способом - кого-то ограбить. Взяв заточку, он отправился на улицу.
Небо было чистым, погода солнечной. Люди сновали туда-сюда за двором, в оживлённом переулке. Васька выглянул из подворотни. Опытный глаз рассмотрел в толпе "сладкого" лоха. Худенький мужчина в очках, с бородкой и дипломатиком куда-то спешил по своим делам.
На Васькину удачу, лох спешил именно в тут подворотню, где караулил свою жертву старый урка. Как только прохожий зашёл в арку, Васька схватил его за руку и сильно дёрнул, прижав к стене.
- Бабло гони, сука. И котлы снимай. - Прошипел он, поднося заточку к горлу жертвы.
Васька так и не понял, что произошло дальше, как он оказался с выкрученной рукой на земле, а заточка, отброшенная ногой мужчины, отлетела в темноту подворотни.
Мужчина был явно сильнее его и обладал какой-то скоростной техникой рукопашного боя. Он крепко закрутил ему руку, к тому же, при падении урка сильно ударился рёбрами о землю. Васька взвыл от боли.
- Пусти, мужик! - Попросил он. - Я перепутал, прости, кореша ждал, напугать хотел.
- Кореша? - Мужик усмехнулся. - Кому ты врёшь, Васька! Я ж тебя как облупленного знаю с малых лет. Сначала думал, обознался. А теперь вижу, что нет.
Он отпустил руку и Васька сел на землю, потирая ушибленное рёбра.
- Ты кто? Чё-то не признаю никак. - Сказал он.
- Не узнал... Ну, да, лет-то прошло, более тридцати лет, почитай. А ты присмотрись. - Мужчина снял очки.
Васька пригляделся и ахнул. Перед ним стоял Афоня, друг детства, про которого Васька и думать забыл. Они начинали свой уголовный путь вместе. Потом Васька "загремел" в первый раз, за кражу, Афоню посадили гораздо позже. По тюремному "телеграфу" Ваське передали, что его кореш загнулся от туберкулёза, который часто уносит жизни заключённых. Нормальной больнички в тюрьмах нет. Туберкулёз для сидельца, это приговор медленной смерти. Васька и думать забыл про загнувшегося на "киче" друга. Но тот живой и здоровый стоял перед ним.
- А я к тебе шёл. - Сказал друг. - Еле сыскал. Ну, что, пойдём посидим у тебя, покажешь, как живёшь.
- Погодь. Дык ты ж того... - Васька поднял подбородок к небу.
- Как видишь, нет. Слухи ходили, я знаю. Но там ошибочка вышла. Помер-то другой Афоня. А я слава Богу, здоров!
- Ну, так пошли. Только у меня ничего нет, чем приветить. Ни "шамоты" (Еды - прим. автора), ни бухла...
- Ничего, продержимся.
Афоня подал руку старому другу и они молча пошли через дворы.
Васька отпер дверь своей каморки, которую приспособил как жильё. Этот подвальчик он нашёл, когда вернулся из тюрьмы, кажется, пятый раз. Каморкой никто не пользовался. Васька тогда повесил свой замок и стал там жить. Как ни крути, бомж есть бомж. Там было где умыться, старые поддоны под лежанку, с ватником вместо матраса, ящики вместо стола и стульев. И вся мебель. На одной из зон его научили ремеслу электрика. Ваське это пригодилось, хотя бы на воле, где он работать категорически не хотел, зато провел в каморку электричество. Пока что никто не заметил кражи электроэнергии. Зато для Наездника оно было бесплатным.
Афоня прошёл в каморку, огляделся и поцокал языком.
- Да, жизнь тебя ломанула.
- Только я её в ответ не смог. - Пожаловался Васька.
Афоня прошёл к ящикам, стоявшим вместо стола, открыл чемоданчик. Там были колбаса, помидоры, огурцы, бутылка водки и два пластиковых стаканчика, хлеб, две консервы и кусок сыра.
Васька сглотнул слюну. Такой закуски он не видел давно. Афоня спокойно нарезал хлеб, колбасу, сыр, овощи. Затем вскрыл консервы и разлил по стаканам водку.
- Ну что, выпьем?
Они выпили, закусили.
- Ну и нравится тебе такая жизнь? - Спросил Афоня.
- Морали читать будешь? Или дело какое имеешь? - Поинтересовался Васька.
- Нет никакого дела. Я завязал. Наглухо. Да и морали тебе читать незачем. - Усмехнулся Афоня. - Просто интересно, живёшь как бомж, в дерьме, промышляешь гоп-стопом. Нравится?
- Да кому понравится? - В сердцах сказал Васька. - А куда мне деваться, вся жизнь изломана. Не раз задумывался, что делать. И завязать хотел после первой же ходки. Но кому нужен судимый вор? Меня сразу на первой же работе послали. Дворником хотел, не взяли. Кочегаром, грузчиком - не взяли. А жрать что-то надо. Дом родительский государство конфисковало. Вот так теперь и живу.
- Да, серая у тебя жизнь. Мне больше повезло. Я после тюрьмы завязал, вышел, меня там научили токарному делу. Устроился токарем на завод. Тоже брать не хотели, я участкового упросил. Тот под личную ответственность договорился с директором. Устроили. Я по честному и работал. Когда судимость погасили, я в техникум подал документы. Приняли. Закончил. Сейчас уже начальник цеха... Васька! - Встрепенулся он. - А ты помнишь, за что тебя Наездником прозвали?
Васька захохотал. В юности, перед "малолеткой", он украл велосипед. Украл просто и без проблем. Один человек приехал в магазин, оставил свой транспорт возле входа. Васька сел и уехал. Правда, недалеко. На велосипеде тоже нужно уметь ездить. Через метров десять неудачных попыток удержать равновесие, он всё-таки упал и сильно ударился головой. Подоспевший хозяин "велика" тогда навалял ему и вызвал наряд. С тех пор он и прозвался Наездником.
Они снова выпили, потом ещё. Насытившийся урка крепко задумался. Судьба товарища отозвалась завистью в его озмелевшем мозгу. И досадой. Он ведь мог! Мог упросить работодателей взять его. Может, тогда и не было бы этих "ходок", такой судьбы. Да и родились они по разному. Афонины родители были уважаемыми людьми, а Ваську воспитывала улица. Его родители, спившиеся до беспредела алкаши. Афоня пошёл на кражу для куража, чтобы не отставать от закадычного приятеля, для которого кража была средством выживания. Просто не сложилась судьба. Не там родился, не в то время...
Пьяный Васька и не заметил, что думает вслух.
- Задумался, всё же...- Проговорил Афоня.
- Задуматься-то задумался. И не раз задумывался, но разве это прокормит? - Зло сказал Васька. - Я плохой человек. Я творю зло. А что я могу сделать, если вся жизнь под откос?!
Васька крепко выругался, налил водки и они снова выпили.
- Вася, ты неправ. - Сказал Афоня. - Все люди одинаковы. Нет плохих и хороших. В каждом человеке есть в душе и чёрное и белое. Понимаешь?
Вот если ты всё время думаешь о плохом, как тебе не повезло в жизни, как тебе хреново и от этого делаешь хреново вокруг, конечно ты будешь плохим. А вот прими в сердце белое. Вот, посмотри, вокруг люди. Они друг другу помогают, жизни радуются. Живут, в общем. Не воруют и не грабят. Они живут нормальной жизнью. Разве это плохо?
- А мне кто помог в жизни?! Бля, ты хоть сечешь, что базаришь? Вот я, кто я? Бомж, урка, вор и грабитель. Живу в этом сарае, сдохну и не похоронит никто! Никто по мне не заплачет! Жизни, они, суки, радуются! У них были папы-мамы, сопли с детства утирали! А я как собака всю жизнь, голодный, битый, по неволям сидевший. Я и сейчас рад назад в тюрьму. Там хоть жратву какую-никакую дают! Крыша над головой.
- И держат как тигра в клетке. Только людям не показывают. - Сказал Афоня. - Если тебе пришлось хреново в жизни, не повезло, так что, всем не повезти должно? Вот подумал бы ты, хоть одно хорошее дело сделал ты в жизни? Хоть помог кому-то, чтобы тебе помогли? Да всю жизнь, ты, как говно вонял своими преступлениями! Крал все, что видел, по подворотням людей грабил. Ты хоть кому-то помог чем-то?
- А я, что, мать Тереза, бля? - Вспылил Васька. - Я помогу, а мне что с того?
- Ничего не понял ты. Это надо по трезвому говорить. - Сказал Афоня. - Пойду я. Ты подумай, как белое в душу запустить. И мир к тебе поменяется. Кстати, если надумаешь, приходи на завод металлоконструкций. Меня спросишь. Вот тебе визитка. - Он положил на ящик белый картонный прямоугольник. Там и телефон, имя-фамилия, если забыл. Помогу тебе. И с работой, и комнату в общаге дадут. И ещё вот, денег тебе немного. Купи себе мыло, помойся, побрейся.
Афоня ушёл. Васька оставил себе на опохмел немного водки. Сел и снова крепко задумался. Слова старого друга крепко сидели у него в голове. Белое, чёрное... А ведь и правда, если бы он не озлился на весь мир, на этих радующихся жизни фраеров, может и легче по жизни было бы? Эх, жизнь! Ни родителей, ни детей, ни кола ни двора, ни жены...
Горячие слёзы потекли из глаз. Он вспомнил детство. Мать и отец, пьяные в стельку, суют ему черствую краюху хлеба. Он, грязный как чёрт, в рваной маечке и трусиках, шестилетний мальчик, жадно грызёт этот сухарь и вкуснее на свете ничего нет.
Потом когда пришла пора идти в школу, его забрали в интернат. Постригли, помыли, тряпьё чистое дали. Он сбежал через время, сильно поколоченный своспитательницей, за то, что не смыл за собой в сортире. И тогда его матерью стала улица. Там он и подружился с Афоней, носившим ему еду в подвал, где он прятался от людей, которых возненавидел. Первые кражи, тюрьма для малолеток, новые преступления, снова тюрьма. Водка, подвал и вот, ему уже сорок восемь. Полжизни по тюрьмам, ненависть... Он и правда, самое вонючее говно, какое только есть.
А если измениться? Завязать? Пойти к Афоне, там, худо-бедно, работа, крышу над головой дадут, деньги платить будут... Стать нормальным, законопослушным, жениться ещё не поздно. Простыни белые, еда женскими руками приготовлена... Только паспорта нет, справка где-то валяется об освобождении. Интересно, прокатит?
Надо проспаться, привести себя в порядок и пойти. Завтра, когда не будет перегара.
Наутро Василий вышел из своей каморки, купил мыло, бритвенный станок и даже одеколон. Он натаскал воды, постирал штаны, рубашку, повесил на солнце, пока сохла одежда, он побрился, помылся из самодельного рукомойника над украденным где-то очень давно тазом. Потом надел ещё влажную одежду, решив, что высохнет на нём, пошёл в сторону завода. До заводской проходной было полчаса ходьбы. Он дошёл, позввл Афоню. Ему ответили, что Афанасий Александрович сейчас на совещании. Попросили подождать. Вася стоял на улице возле проходной. Там, за ней была его последняя надежда.
Потом его провели в контору цеха, в кабинет друга. Тот, увидев Василия, чистого и побритого, попросил секретаря сделать покрепче чаю.
За беседой Афоня узнал, что Вася научился на зоне мастерству электрика. Он предложил ему вакансию. Денег обещал поначалу немного, но перечислил блага будущего - выслугу, премиальные и тому подобное. Для Васи начиналась новая жизнь. Афоня поможет ему с паспортом, официально трудоустроит. Условием для бывшего зэка было только одно - полностью отказаться от прошлого образа жизни, ничего не воровать. Для вора, ремесло которого стало не только жизненной необходимостью, а привычкой, это было сложно. Почти нереально. Но он всё-же, согласился. Он был согласен на всё, лишь бы вылезти из своей помойной ямы. Ему виделись белые простыни и новая жизнь. За это он готов был на всё.
Официальное трудоустройство заняло много времени - было много волокиты с документами, уговоров директора на согласие принять на работу такую "знаменитую" личность, медосмотр и прочее. Чтобы не жить впроголодь, он попросился поработать грузчиком на местном рынке. Работал он весело, с усердием. Васька ждал своего часа и с терпением стоика прошёл все круги ада, и всё-таки был принят на работу электриком с испытательным сроком в три месяца.
Сначала трудовой коллектив принял его с неприязнью и даже ненавистью. Но у людей ничего не пропадало, вчерашний отпетый уголовник работал от души. Мужики по пятницам традиционно собирались после работы в "Закутке" - небольшой закусочной в десяти метрах от проходной. Сначала Васю они не звали, относясь к нему, как к последнему негодяю - протеже начальника цеха, ворюга, урка - так между собой они называли его. В первый день, бригадир при всех пообещал ему начистить рожу, "если что пойдет не так", по его словам. Вася угрюмо посмотрел на него и кивнул.
Через месяц он хотел уволиться. Отношение коллектива к нему переходило все границы. По его словам, "так даже мусора в тюрьме не относятся!". Но Афоня уговорил его остаться, хорошего электрика было найти трудно, отношение коллектива рано или поздно наладится, обещал поговорить с людьми.
Он так и поступил на собрании. Люди косились на Ваську зло, но трудовой коллектив всё-же остаётся коллективом. За время работы, Василий показал себя хорошим специалистом, вёл себя доброжелательно. Никого не обокрал и не ограбил. Просто его прошлое и былой страх перед ним у людей оставались. Чтобы это рассеялось, требовалось время.
Василию пришлось терпеть около года, пока люди не перестали его сторониться. К этому времени, у него уже была комната в общежитии. Он сразу с первой зарплаты купил белоснежное постельное, одежду и средства для мытья. Комнату свою, о которой мечтал, он с ревностью оберегал от грязи и мусора. Убирал её он от потолка и до пола. Не гнушался иной раз и коридор помыть.
Так исчез Васька-Наездник и появился Василий Петрович Кононов.
Прошло два года. Василию присвоили пятый разряд. По вечерам он "шабашил". Денег ему хватало, даже стал понемногу откладывать.
Пристрастился крепко Вася к чтению. Он записался в библиотеку и с упоением читал Достоевского, Толстого. Ему понравились стихи Есенина, Блока и Пушкина. Многие даже запоминались сразу наизусть. Изучал попутно и техническую литературу, чтобы усовершенствовать свои познания в тонком деле электричества.
Однажды мужики позвали его с собой в "Закуток". Сначала Вася отказался, пить водку он перестал совсем. Хотел и курить бросить, но эта привычка въелась в нутро и бросить её никак не получалось.
Мужики настаивали. Василий пошёл с ними. В "Закутке" было уютно, насколько может быть уютно человеку, не привыкшему к роскоши.
Стол просто ломился от еды. Алкоголя было немного на весь коллектив, но допьяна пить никто не собирался. Водку разлили по стаканчикам и бригадир встал.
- Ребята, сегодня мы не просто так собрались. Сегодня мы отмечаем рождение человека. Не просто человека, а человека с большой буквы. Сегодня наш Василий Петрович отмечает свой юбилей. Сегодня ему пятьдесят. Мы отбросим всё плохое прошлое и скажем только хорошие слова.
Вася, ты не просто специалист. Ты - настоящий человек. Знаешь, ты прости нас за плохое отношение к тебе. Просто сам понимаешь... В общем, желаем тебе таким и оставаться, здоровья тебе, дорогой, счастья и всего хорошего!
Василий встал и...заплакал. Таких слов ему никто никогда не говорил. Да и дней рождения он никогда не отмечал. Он почувствовал - это настоящие люди, настоящий коллектив, не сидельцы в тюрьмах, хотя и там люди живут. Это его друзья!
Он опрокинул первую стопку и потом пил только минералку. Уж кому, как не ему, было хорошо известно, как страшен запой, как плохо потом и какие преступления можно совершить спьяну. Но назад, в то прошлое, он не хотел.
Было много тостов, потом танцы. Вася сидел на стуле и смотрел, как веселится крановщица Надя. Нравилась ему женщина, но он не знал, как к ней подойти, он не умел говорить с женщинами, да и прошлое лежало на душе тяжким грузом.
Ребята пожимали ему руку, улыбались, что-то говорили, но он был как в тумане. Перед глазами он видел только Надю.
Весёлая блондинка, сорока шести лет, сохранившая отличную фигурку. Разведена, взрослый сын уже женат и живёт отдельно. Эх, мечта!
- Иди, пригласи даму на танец. - Подтолкнул его в плечо сидевший рядом бригадир. - Иди, иди. Она рада будет.
- Да ну! Я даже мечтать не смею!
- Иди, а то уважать перестану!
Вася несмело встал и подошёл к Наде. За его спиной "бугор" отчаянно сигнализировал женщине. Та поняла, схватила Василия за руки и потащила в центр танцующих. Она положила свои ладони на его плечи, оказалось, что она немного выше ростом. Но это их не смутило. Они топтались в медленном танце.
- Вы хорошо танцуете, Василий Петрович! - Надя явно соврала, Вася танцевать вообще не умел и не знал, как это.
- Да я...
- Не надо слов. - Шепнула она ему. - Проведёшь потом даму домой? Мне далеко идти.
- Проведу. - Пообещал Вася.
После праздника они шли рядом.
- Почему ты ни разу не подошёл ко мне? Я же вижу, что нравлюсь. - Вдруг прервала молчание Надя.
- Да я... Это самое... Стеснялся... Ты же знаешь, кто я.
- Кто? Электрик. Хороший парень. Классный специалист!
Василий помотал головой.
- Не... Вор я, Надя, бандит и уголовник. Всю жизнь по тюрьмам.
Надя остановилась, повернулась к нему, посмотрела в его глаза.
- Нет! Решительно сказала она. - Не то! За исповедью в церковь, к попу, не ко мне. Для меня ты электрик! Коллега!
- Вор...
- Бывший...
- Бывший. - Согласился Вася. Она потянулась к нему. Поцелуй был сладок как мёд...
Вася переехал к Наде. Его появление в её жизни привело её сына, Артёма, в ярость.
- Он тварь, ворюга и грабитель! - Шипел он на мать. - Как ты могла связаться с таким?!
- Сынок, Василий Петрович уже давно не то, о чём ты сейчас говоришь, он исправился, он хороший человек. И я... Его люблю...
- Ноги моей не будет здесь, пока этот живёт в нашей квартире! - Артём хлопнул, уходя, дверью.
Надя заплакала. В слезах её застал вернувшийся с работы Василий. Он выпытал, что случилось. Надя всё тему рассказала. Василий молча выслушал.
- Ну, вот. - С горечью сказал он. - От меня моё прошлое не отстаёт. Я же говорил, ничего не получится... Вор прощённый, что конь лечёный.
- Прекрати хоть ты! - Оборвала его Надя. - Тебе хорошо со мной? Так будь мужчиной, борись! Артём привыкнет. Я ещё поговорю с ним.
- Не стоит! - Сказал Вася. - Я сам с ним поговорю. Думаю, он поймёт.
В воскресенье был выходной. Вася надел новый костюм, туфли и пошёл в соседний двор, где жил сын Нади со своей женой Катей. Артём отдыхал дома, Катя гуляла с ребёнком во двое. Вася нерешительно потоптаося на месте, потом направился к Екатерине. В это время, во двор влетел чёрный "БМВ". Пьяный с ночи "мажор" прикатил с очередной вечеринки домой отдыхать, но вместо того, чтобы сбросить скорость до положенной во дворах, парень нажал газ и не справился с управлением. Машина чёрной тенью летела на детскую площадку, где стояла Катя и её малыш, ковырявшийся в песке. Оценив ситуацию, Вася бросился к ребёнку. Оттолкнув в прыжке женщину, он схватил малыша и отбросил влево. Отпрыгнуть из-под колёс взбесившейся машины он не успевал. Сильный удар в бок, хруст костей, боль.... "БМВ" остановился, сбив человека и врезавшись в грибок, стоявший посреди песочницы.
От удара Василий отлетел в сторону. Катя с ужасом смотрела на аварию, в которой пострадал человек, секунду назад спасший её ребёнка. Она схватила малыша в охапку. Ребёнок сначала даже испугаться не успел. Потом он заплакал. Артём, выскочивший из подъезда, бросился к семье. Увидев отца, малыш успокоился. Артём подбежал к Василию.
- Ты?! - Удивился он. - Не шевелись, я вызову "Скорую".
Он схватил трубку сотового...
- Искупление... - Пробормотал Василий и потерял сознание.
В коридоре больницы, возле операционной, молча стояли , опухшая от слёз Надя и взявший её под руку сын.
- Это я виноват. - Сказал он. - Если бы сразу поверил тебе и отнёсся к Василию Петровичу нормально, он бы не пошёл ко мне.
- И тогда бы погибла твоя семья. - Возразила Надя. - Нет, ты по своему прав. Ты хороший сын, хотел меня уберечь. Но ты же плохо знаешь Васю. Он прекрасный человек.
- Я это уже понял. - Тихо ответил сын, опустив голову.
К ним вышел врач.
- Мы сделали все, что могли...
Надя побледнела и прижалась к стене..
- Состояние стабильно тяжёлое, но есть шансы. - Продолжал врач. - У Василия Петровича переломаны рёбра, конечности, черепно- мозговая травма, слава Богу, цел позвоночник. Сейчас его после операции перевезут в реанимацию. Туда нельзя. Но вот вам номер телефона, звоните и справляетесь о его здоровье. Я вам дам список лекарств, необходимых для поддержания организма. Пойдёмте в ординаторскую...
Через неделю Васе стало лучше. Он по прежнему лежал весь в гипсе, но его перевезли в палату и его можно было навещать. К Наде приходил отец "мажора". Он долго просил прощения за сынка, сулил денег на лечение и ещё сверху. Странно, что этот человек намеревался не просить для сына пощады, наоборот, просил его посадить.
- Пусть хлебнет горя! - Сказал он.
Надя обещала подумать, но в больницу к мужу она ему ехать не разрешила.
- Незачем его беспокоить. Ему нельзя нервничать. Я сама спрошу.
На заданный ею вопрос, Василий решительно ответил, что нужно простить. Денег на лечение он брать запретил.
- Если сейчас этого малолетку посадить, он скатится по полной и жизнь наперекосяк. Хоть папаша у него богач, но жизнь его поломает, как ломала меня. Он ещё хуже станет. Пусть живёт с этим. - Сказал он. - Это и будет его наказанием...
Так и сделали. Сын богатея не удивился, когда его выпустили из СИЗО,
но после разговора с начальником изолятора, он вышел бледнее мела. Пока мрачный отец вёз его домой, он молчал. Молча ушёл в комнату. Через пятнадцать минут мать, вошедшая в комнату сына, увидела его, болтающимся в петле, и издала истошный крик...
Василий выздоравливал долго. Его проведывали коллеги, Афоня, кто-то из профсоюза и, само собой, каждый день приходила Наденька. Артём полностью взял на себя лечение отчима, спасшего его сына, нанял сиделку, приходил, приносил фрукты, лекарства. Каждый раз он норовил извиниться за своё плохое отношение, но Вася его обрывал:
- Всё нормально. И так ясно.
Когда Василия выписывали, он по настоящему почувствовал свободу. Он ещё использовал костыли, но кости сростались хорошо.
Его встречали Надя и Артём со всей семьёй. Первым к нему подбежала маленький сынишка Артёма.
- Дед Вася! Ты теперь мой дедушка! - Сказал он и протянул ему по-взрослому маленькую ладошку. Василий наклонился, слабо пожал ручку малыша. В глазах его стояли слёзы радости.
Изображение из свободных источников.
Дорогой читатель! Надеюсь, тебе понравился рассказ. Ставь лайк, подписывайся на канал, чтобы не пропустить следующие рассказы. Комментарии приветствуются.
Как бы ты поступил на месте Василия? Согласился бы отправить в тюрьму "мажора"? Пиши в комментариях.
Твой Звёздный Дождь.