Первый шанс разбить советские войска на Халхин-Голе японцы упустили в мае. Проведя июнь в рефлексии и подготовке, они решились вновь попытать счастья на поле боя. Дальнейшее изложение основано на книге Элвина Кукса "Номонхан" и может иметь перекос в японскую сторону.
План подразумевал следующий наряд сил: 13 батальонов пехоты, 70 танков, 180 самолётов, 112 орудий ПТО, 24 зенитных орудия, 5 сапёрных рот, 400 грузовиков. Предполагалось, что такая крупная сила без труда сметëт сопротивление советско-монгольских войск. На конец июня японская разведка оценивала силы противника всего в 1000 человек (грубо говоря, два батальона), 10 орудий и с дюжину бронемашин. Подход свежих советских войск не был вскрыт; видимо, сыграло роль большое расстояние от реки, на котором они расположились. Тем не менее, наряд сил свидетельствует, что японцы подготовились и к неожиданностям.
Согласно плану, три пехотных полка должны были переправиться на западный берег Халхин-Гола у высоты (в советской литературе её называют горой) Баин-Цаган, захватить переправы и отрезать советские войска на восточном берегу. Тем временем один пехотный полк и два танковых должны были сковать противника фронтальным ударом.
Расчёт строился на внезапности и стремительности действий, что очень характерно для японской военной школы. В определённых условиях всё могло получиться. Вместе с тем, в плане были изъяны, и тоже характерные для японской военной школы. Обеспечение операции хромало, от войск требовались просто чудеса выносливости, приоритет отдавался окружению, а не уничтожению противника - словом, многое могло пойти не так.
В одну статью не уместить подробный рассказ о происходившем, так что здесь мы ограничимся общим описанием, оставив детали до другого раза.
К берегу и через реку
Рассказ об июльских событиях часто начинают переправой японцев через Халхин-Гол, забывая, что войска нужно было подвести к берегу, а затем переправить. Возникает ложное ощущение, что японцы просто выскочили на западный берег как чёрт из табакерки.
Чтобы развеять его, не поленимся описать события первых дней июля, а заодно попытаемся ответить на вопрос - как нашим удалось прохлопать действия противника.
Итак, к 30 июня 1939 японцы почти закончили сосредоточение сил (ещё подтягивались танковые части) и окончательно определили план действий. Около 04:00 1 июля пехотные полки начали движение из Чаньчуньмяо, и, покрыв за день 30-35 км, вышли передовыми отрядами севернее высот Фуи. Здесь они вели бой с небольшими (до 300 человек с бронетехникой) отрядами советских войск. Возможно, это была разведка 9-й мотоброневой бригады.
Сосредоточить все силы возле реки и оттеснить небольшие группы советских войск на юг удалось только к исходу дня 2 июля. Для советского командования это выглядело как начало действий в южном направлении по восточному берегу реки.
Этому же выводу способствовали действия сковывающей группы. Её командиром был генерал Ясуока Масаоми, командир 1-й смешанной (танковой) бригады. Несколько поспешно, даже не дожидаясь полного сосредоточения своих сил, он начал боевые действия днём 2 июля. За день удалось оттеснить советское боевое охранение на несколько километров, к основной линии обороны. Бои продолжились и ночью.
Жуков на основании имевшихся у него сведений планировал удар во фланг и тыл японских войск. Для этого привлекались 24-й мотострелковый полк, 11-я танковая и 7-я мотоброневая бригады. Части были подняты по тревоге и направлены ночным маршем в 120 км из Тамцаг-Булака в районы сосредоточения к северо-западу от высоты Баин-Цаган. На наших картах там был отмечен брод, через который и предполагалось выйти на тылы противника.
Японцы отмечают отсутствие советских самолётов в воздухе (скорее всего, из-за плохой погоды над монгольскими аэродромами), что позволило им спокойно вести авиаразведку. На основании её данных было окончательно определено место для переправы. Оказалось, что в районе Баин-Цаган нет войск, хотя были замечены окопы, в том числе танковые.
Ночью и ранним утром 3 июля был наведëн мост, и основные силы японцев с некоторым отставанием от графика двинулись на западный берег. Переправа происходила уже после восхода солнца, и прошла благополучно только потому что советских войск поблизости не было.
Японцам до известной степени повезло, но везение не бывает бесконечным. Около 6 утра, когда переправа ещё только началась, на их передовые подразделения наткнулась монгольская кавалерия. Вскоре об этом стало известно советскому командованию.
Баин-Цаган
Традиционные советские описания боёв на Баин-Цагане, к сожалению, слабо соотносятся с реальностью. Современные работы, основанные на документах, рисуют картину так.
Утром 3 июля, не дожидаясь окончания переправы, ударная группа главных сил под командованием командира пехотной бригады 23-й дивизии генерала Кобаяси двинулась передовыми батальонами на юг, к советским мостам через Халхин-Гол. Возникла реальная опасность окружения наших войск.
По счастью, к этому моменту в распоряжении комдива Жукова уже были довольно крупные резервы, которые он за ночь подтянул для предполагавшегося контрудара в тыл японцев. Импровизируя на ходу, советский командующий перенацелил их против группы Кобаяси.
Силы и намерения японцев были неизвестны, на разведку не было времени, пехота не подошла вовремя, удар наносили только танковая и мотоброневая бригады; неудивительно, что танкисты действовали не самым удачным образом. Несколько плохо скоординированных атак стоили очень дорого, но японцы были впечатлены силой удара. Наступление на юг приостановилось, и генералы задумались о дальнейшей перспективе.
Во второй половине дня, с подходом 24-го полка 36-й мотострелковой дивизии, советские войска вновь атаковали группу Кобаяси. Участвовала и советская авиация в лице бомбардировщиков СБ и истребителей. Ещё одна общая атака последовала вечером, около 19:00. Японцам удалось отбиться, но их командование окончательно убедилось в неудаче плана.
Тем временем на восточном берегу шёл бой с группой Ясуока. Наши войска были потеснены, но в обмен сумели нанести японцам чувствительные потери, особенно в танках.
К исходу дня обе японские группировки были остановлены. Ночью группа Кобаяси начала отход с западного берега.
Обратно за реку
Японский отход продолжался весь день 4 июля и был более или менее организованным. Первыми отошли на восточный берег 71-й и 72-й полки, последним был 26-й полк 7 дивизии. Он задержался чтобы выручить один из своих батальонов, отрезанный советскими войсками.
Наши войска, сильно потрëпанные предыдущим днём, без особого успеха преследовали отходящих японцев. Танковая и мотоброневая бригады в этот день вообще не воевали, приводили себя в порядок. Ожидать, что один 24-й стрелковый полк сможет разбить всю группу Кобаяси, было бы наивно.
И всё же порядок при отступлении был относительным. Узкий мост и большое число желающих переправиться привели к возникновению пробок, по которым били советские артиллерия и авиация. Больше всего японцы опасались уничтожения моста; вся группа Кобаяси могла попасть в пикантное положение.
Но, несмотря на обстрел и бомбёжки, продолжавшиеся 3 и 4 июля, мост так и не был разрушен. После выхода последних войск на восточный берег около 6:00 5 июля японцы подорвали его сами.
На восточном берегу в этот день затухали бои с группой Ясуока. Японцы атаковать уже не могли, но успешно отбивали советские контратаки.
Итоги
К исходу 4 июля общее положение советских войск временно стабилизировалось.
Японцы упустили свой второй шанс. Точнее, решительные действия комдива Жукова и отвага советских танкистов не позволили противнику им воспользоваться.
Несмотря на очевидные проблемы в тактике, потери в боях за Баин-Цаган составили около 500 человек у нас против 800 японских, то есть примерно 1:1.6 в нашу пользу. С нашей стороны были очень неприятные потери в бронетехнике, которые в дальнейшем удалось отчасти компенсировать за счёт ремонта подбитых машин. Общий счёт потерь за 1-4 июля мне пока неизвестен.
Это была первая настоящая победа наших войск на Халхин-Голе. Однако японцы, вдохновлённые своими успехами против советской бронетехники, не считали произошедшее поражением, скорее ничьей. Очень скоро они попытаются всё переиграть, но об этом будет разговор в другой раз.