… После первых глотков все посмотрели на инициатора тайного собрания. Начальник особого отдела штаба 1 гвардейской армии ещё раз хлебнул «Родебергского», оценил на свет бутылку и сказал:
– Отличное пиво. Умеют же немцы… Когда мы научимся?
– Толик, не томи, – Анастасия Петровна посмотрела на мужа и с аппетитом принялась за рыбу, демонстрируя красивые зубы.
– У нас большая проблема, – обвёл всех взглядом Полянский.
– Анатоль, если ты по поводу Кантемирова, говори то, что можешь. Мы поймём, – генерал-лейтенант Потапов умел отличать дружбу от службы.
– Миша, я много чего могу, когда дело касается наших семей, – задумчиво ответил друг и посмотрел на Потапова. – Про прапорщика сам догадался?
– Да вот только сегодня шепнул твой московский коллега из одной смежной организации, – генерал с чувством разжевал вяленного русского леща, запил немецким пивом и добавил. – Очень рекомендовал сделать выводы.
– Так, мальчики! А теперь всё по порядку и с самого начала, – влезла в мужской разговор генеральша.
– Рената, в отношении дружка нашей дочери уже давно ведётся серьёзная разработка по сбыту валюты, – рубанул с плеча верный супруг. – И это только начало. А какой будет конец – одному КаГеБе известно. Пятилеточка корячится нашему прапору.
– Фу, Миша! Где ты таких слов нахватался? – воскликнула Настя Полянская и вопросительно посмотрела на всезнающего мужа.
– Так и есть, – подтвердил суровую правду жизни супруг. – Как оказалось, Тимур постоянно мотается в Берлин, скупает дойчмарки у югославов и затем перепродаёт арабам в Лейпциге. Примерно от пятисот и до тысячи дойчмарок за раз.
– Тогда сколько у него денег всего в наличии? – заинтересовалась темой дня жена главного особиста гарнизона.
– Примерно пять – шесть тысяч восточных марок, – уточнил особист.
– Богатый парень на выданье, – протянула Полянская и переглянулась с подругой. О таких суммах восточногерманской валюты жёны полковников с генералами даже не мечтали. Жили от зарплаты и до следующей зарплаты своих мужей. Анастасия сделала логичный вывод: – Пора женить Тимура…
– А я вот думаю, что все французские духи, которые Тимур якобы обменивал на наши матрёшки, он просто покупал в Интершопе, – вслух рассудила Рената.
– С такими деньгами прапорщику купить несколько упаковок импортных духов, что мне купить несколько бутылок пива. И потом – этого жениха долго с кичи ждать придётся, – разбил женские грёзы контрразведчик. – Операция подходит к завершению. Сейчас лишь вопрос времени, когда прапорщик в очередной раз смотается в Берлин. Там и возьмут валютчика с поличным.
Рената с Анастасией переглянулись и одновременно, с мольбою в глазах, посмотрели вдаль, прямо в глаза кентавру. Женщины рассмеялись, мужчины ничего не поняли.
Жена генерала повернулась к мужу:
– Миша, что будем делать? Вы для чего нас позвали? Чтобы Тимура предупредить?
Вопросы посыпались один за другим. Жена особиста требовательно посмотрела на друзей и заявила:
– Мы не отдадим Тимурку комитетчикам.
– Такие вопросы с кондачка не решаются, женщина, – возразил супруг и полез в пакет за следующей партией «Радебергского».
– Слушай, Анатолий, а ведь действительно, у нашего прапорщика деньги куры не клюют. Пару недель назад Тимур со своими солдатами помогли нам огород вскопать. А я смотрю Басалаев с Ромасом «Кабинет» курят, – генерал посмотрел на жену. – Я же бросил! А тут не выдержал, отвёл сержанта за сарай и выпросил сигаретку…
– Вот скажу Дарье, она тебя поколотит, – погрозила пальчиком Рената. Полянские переглянулись, Потапов объяснил:
– Это у нас теперь такой семейный юмор. После того, как дочка в боксёрских бинтах своего прапорщика поколотила. Прямо на наших глазах…
Анатолий Жанович рассмеялся, Анастасия Петровна удивлённо улыбнулась и обратилась к подруге:
– Серьёзно? Прямо так и побила?
– От души, – подтвердила семейную тайну Рената. – Вот только нашему Тимурке, как с гуся вода.
– Анатоль, а если серьёзно, когда Даша колотит свою грушу – весь дом трясётся. Говорю, на полном серьёзе. Какой бы не был Тимур валютчик, а дочку он всё же научил вкладывать свой вес в удар.
– У меня сын боксёр… У тебя дочь боксёр… И ремнём их уже не испугать, – с печальной улыбкой сделал свой вывод отец шестнадцатилетнего парня.
– Выросли детки, – согласился другой папа.
– Что с Тимуром будем делать? – Анастасия вернула мужчин с вечной темы отцов и детей к актуальному вопросу тайной встречи.
Полковник контрразведки вернул свой пистолет в секретную кобуру под курткой и раздал открытые бутылки переговорщикам. Мужчины и женщины быстро разобрали остатки леща. За этим столом все были равны. Кто не успел – тот опоздал... Возникла пауза истинных ценителей русской вяленной рыбы и немецкого пива.
По окончании пикника инициатор и организатор переговоров в паре сделал вывод:
– Так, девчата. вы, главное, Даше ничего не говорите. А то ринется с приобретёнными боксёрскими навыками своего друга спасать. Наломает дров. Есть у меня план. И больше никому и ничего не скажу…
Генерал кивнул. Женщины вздохнули и принялись за семечки. Ох уж эти мужчины со своими секретами…
Когда подходили к ГДО, мужчины немного отстали, и полковник в гражданке сказал генерал-лейтенанту в штатском:
– Буду работать через Яшкина. Надёжный майор и умный опер.
– Толик, только аккуратней. Можешь сказать своему оперативному майору, что это моя личная просьба.
– Хорошо. Всё сделаем, Миша. Надо будет только позвонить командиру полка – пусть выпускает своих каторжан.
– Завтра с утра договорюсь. Может, оставим прапорщика на киче ещё на пару дней? Может, глубже осознает своё поведение.
– До Кузнецова дошла информация, что Кантемиров на губе что-то замутил с начальниками караулов. Говорит, впервые вижу, чтобы пехота и танкисты при сдаче и приёмке караула все довольные ходили. Аргудаев поселил прапорщика в самую лучшую камеру, дал настольную лампу и книгу. А те же начкары постоянно заглядывают к прапорщику в хату, – поделился оперативной информацией армейский контрразведчик и добавил. – Комендант беспокоится, как бы этот почётный арестант со своим неуёмным характером побег не совершил. С него станется. Поэтому, товарищ генерал-лейтенат, лучше нашего прапора освободить. Пусть свою кипучую энергию на своём стрельбище расходует.
– Ладно. Согласен. Сбежит ещё, в самом деле, и у нас на веранде спрячется. А Даша своего дружка ещё и подкармливать будет.
Старшие офицеры рассмеялись, офицерские жены оглянулись и замахали ручками. Пора домой...
***
На третьи сутки заключения прапорщик Кантемиров заскучал по- настоящему. Служил бы где-нибудь в штабе в четырёх стенах кабинета – было бы вполне привычно и нормально париться в камере гарнизонной гауптвахты.
А когда несколько лет тащишь службу в чистом поле войскового стрельбища, под солнцем, ветром и дождём, то резкий переход к ограниченному пространству действует сильно.
Начальник стрельбища не страдал клаустрофобией, спал нормально, по утрам делал гимнастику, каждый день шагал по камере (три шага туда, три обратно), читал Достоевского и даже не утратил свой здоровый аппетит.
Молодой человек действительно тосковал по свободе передвижения. Серые стены давили своей массой, решётка на окне наводила на печальные мысли: «От сумы и от тюрьмы…»
Тимур маялся от безделья…В полдень раздался до боли знакомый скрежет замка, и металлическая дверь распахнулась. Перед взором прапорщика возник собственной персоной начальник сегодняшнего караула старший лейтенант Родин.
При виде скучающего коллеги по мотострелковому полку офицер заулыбался:
– Подъём, арестант Кантемиров! Наступила пора выходить с чистой совестью на свободу, – старлей зашёл в камеру и протянул ладонь. – Похоже, Тимур, тебя выпускают.
– Да ну нах! – узник вскочил с «макинтоша» и поздоровался. – Ещё двое суток осталось. И комендант лично обещал мне ещё трое суток добавить – за распитие спиртных напитков на служебном месте.
– Выходи, товарищ. Я только что посыльного с приказом командира полка перехватил. Отпускает тебя с бойцами подполковник Болдырев. Так что, арестант, руки за спину и шагом марш к коменданту.
– Есть, руки за спину, товарищ старший лейтенант, – охотно выполнил команду пока ещё арестант Кантемиров.
Прапорщик уже привык заходить и выходить под конвоем в кабинет коменданта гарнизона. Подполковник Кузнецов сидел за своим столом и просто махнул на стул перед собой:
– Здорово, узник совести. Садись.
– Доброе утро, товарищ подполковник. И так сижу на губе. Я лучше постою.
– Как знаешь, прапорщик. Отпускает тебя с солдатами командир полка, – подполковник помахал листом бумаги в воздухе. – Тебе выговор с занесением в личное дело, сержанту Басалаеву выговор без занесения, а твоему Ромасу тоже выговор и отбытие в Союз. Будет тащить свою солдатскую лямку в Краснознаменном Прибалтийском военном округе.
– Справедливый приказ, – согласился арестант.
– Повезло тебе с командиром полка, Кантемиров. Я бы, всем вам троим, ещё по трое суток добавил.
– Мы полностью осознали свою вину и встали на путь исправления, – начальник стрельбища встал по стойке смирно и посмотрел на коменданта честными прапорщицкими глазами.
– Не ёрничай, прапорщик. Как говорят в народе: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Подписывай документ и выходи во двор, жди своих солдат.
– Есть, не ёрничать и ждать, товарищ полковник, – Кантемиров наклонился над столом и подмахнул документ, даже не читая. Начальник стрельбища верил коменданту гарнизона.
Тимур зашёл в кабинет под конвоем, а вышел во двор гауптвахты уже свободным гражданином своей необъятной Родины. Красота! Вот только пока давили высокие серые стены забора, губы и комендатуры. Надо быстрей выходить на простор немецких улиц. Да и заныканные банкноты приятно щекотали голень.
Это хорошо, когда есть на что отметить выход на свободу с чистой совестью. Хотя в армейскую тюрьму Тимур заходил без камня на душе...
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/gsvg/praporscik-kantemirov-i-kagebe-chast-33-60995b78fe106d59228f6b8f)
P.S. К сожалению, книги в продаже закончились почти все. Надо подождать до рабочих дней или заказать у меня с автографом по tagitus@yandex.ru
https://www.chitai-gorod.ru/books/publishers/kamrad/
