Найти тему
Фрейберг: Рассказы

Зов странствий. Мистическая история. Начало рассказа

Фрейберг «Зов странствий». Фото (с) Pixabay.com
Фрейберг «Зов странствий». Фото (с) Pixabay.com

Первый раз я увидел башню в окно школьной столовой. Это была весна 99-го.

– Что это? – спросил я.

Город я особо не знал, пусть мы уже три года как переехали. Петербург оставался для меня набором станций метро в голове. Лишь возле них, как пальмы возле воды в оазисе ютились знакомые мне дома и постройки. Шаг вправо, шаг влево: и кругом загадочная темнота.

– Красный треугольник, – сказал мне Володя.

Что звучало «классный», так активно Володя уплетал пиццу, прихлебывая ее столовым чаем из граненного стакана.

– А башня? – с интересом спросил я.

– Ка-кая-ифё пашня?

Вот так я и выяснил, что кроме меня её никто не видит.

А Володя с тех пор активно занялся моим просвещением. Что он называл одним словом: «адаптация». На этом мы и сдружились.

***

– А, – просветлел Володя, – «эта» башня.

Мы стояли на Обводном. Канал молчаливо нес темные воды на запад. Красные стены завода вокруг меня наглядно отвечали на вопрос: почему красный?

Но, почему треугольник?

– Видишь её?! – радостно выдохнул я, не веря своим глазам.

Гигантский силуэт башни возносился в небеса. Мне даже не верилось, что она всегда тут стояла. А я ее даже не заметил ни разу. Да ее должно быть видно из любой точки города!

– Это труба, – пояснил Володя, – завод же. Ему знаешь ли, черте знает сколько лет. Небось до Ленина еще построили.

После чего не без гордости выдал самые сочные факты, не забыв приплести мистики и так сказать припугнуть. Что безусловно являлось признаком хорошего тона у местных.

К заводу у меня никаких вопросов не было. Но вот башня…

– Труба? – переспросил я, глядя на эту громадину.

В сравнении с ней завод показался мне игрушечным. Да и сложены они были из разного кирпича. И стиль. И чудные фрески на белых стенах...

Попросил его описать её. Затем описал свою, пока мы пробирались во двор через забитое фанерой окно. Володя оттянул край приглашая внутрь, точно консьерж в дорогой номер отеля. На меня пахнуло чем-то сладким и вкусным и я улыбнувшись повел носом. А во дворе завода воздух и вовсе был плотный, точно вода в бассейне. И теплый как парное молоко.

Во дворе нас ждал заваленный мусором пол и… деревья. Огромные и мощные. Целая роща. И все в цвету. Но сколько я на них не указывал, Володя их не видел.

Как опытный экскурсовод Володя поднял руку и описал в воздухе круг.

– Все это выглядит сверху как треугольник, – услужливо пояснил он, – один большой и красный.

Я кивнул. Хотя меня это мало теперь занимало.

– Шучу, – сказал Володя, выждав паузу, – просто фабричное клеймо на всех товарах у них было такое: ну, треугольное. А производили резину. И это был первый в России завод такого рода.

Я даже не обернулся.

– Ты чего? – испугался Володя.

Я медленно крался по двору. Мусор скрипел под ногами. Но все мое внимание сосредоточилось на гигантских вратах башни в центре двора.

Они открывались…

Поднялся ветер. Он шумел у меня в ушах. Шелестела листва на мощных стволах деревьев. Пряный аромат, душный и сладкий ерошил мне волосы.

И вот ведомый таинственным зовом я подошел к воротам.

Мне казалось кто-то кричит у меня за спиной. Выкрикивает мое имя. Но голос такой тихий и далекий. А врата притягивали меня как магнитом.

Кованные дверцы, сплошь в узорах из львов наконец распахнулись и я ахнул: внутри лежал целый мир. Прям как на ладони. Я видел бескрайние поля, город под синим небом, и вновь – башню в центре – эту же самую башню.

Быть того не может!

Я сделал шаг назад, не веря своим глазам. Во рту у меня пересохло. Я сглотнул, чувствуя, как шершавый язык липнет к нёбу.

Башня была настолько большой, что стены ее уходили в стены завода. Тянулась череда арок высоко над землей. И каждый новый виток был меньше предыдущего. Точно спираль. Отчего казалось, что гигантская дорога закручивается к небу. А верхушку я и вовсе не видел. Зато я видел все это внутри врат. И та башня действительно была точной копией этой, что стояла передо мной. Или эта была копией той. В голове у меня все перемешалось.

Затем меня схватил за плечо Володька. И я отпрыгнул. Чисто рефлекторно. Проскочил через ворота и вот я уже на другой стороне.

На меня тут же накинулось полуденное солнце. Оно стояло в зените и жарило окрестные поля. Я мгновенно взмок, стоя по середине пыльной дороги, точно меня окунули в кипяток. И дорога эта уходила вдаль, поднимаясь по холмам к городу.

Усилился ветер, погнав мусор и пыль через ворота. Я оглянулся. Гигантские створки заскрипели и медленно поползли назад. Врата закрывались.

Я разглядел Володю, испуганного и бледного. Он смотрел прямо на меня. Точнее сквозь меня. Будто привидение увидел.

– Эй! – окликнул его я, – ты чего?

Он дернулся и попятился, не спуская с меня глаз.

Тогда я и сам испугался. Решил, что у меня за спиной кто-то стоит. Или что-то…

Вот и рванул назад. И проскочил в последний момент. Меня обдало песком. По двору точно ураган прошелся, чуть не затянул меня обратно. Что-то больно впилось мне в щеку, может щепка какая, я согнулся и упал навзничь, пропахав носом пол. Сердце мое бешено колотилось.

Все это напомнило мне случай, когда меня чуть не унесло в море: я тогда полез купаться в шторм. Хорошо бабушка меня вытащила, а то затянуло бы.

Ворота со стоном захлопнулись за моей спиной. От этого грохота даже уши заложило. Земля тряслась, сыпалась кирпичная крошка со стен завода, дребезжали стекла в рамах. На тот момент их было еще много.

Я подскочил. И вместе с Володей мы вылетели с завода, будто за нами черти гонятся. Лишь возле дома остановились. Отдышались. Меня так и трясло.

– Удрали, – сказал Володя.

И правда. Удрали.

И все же мне запомнилось, что, когда убегали меня точно коснулось что, отметило. И было в этой метке что-то. Какая-то тоска, дурманящая и сладкая...

***

– Значит ты все решил?

– Да.

Мы сидели с Володей на кухне двадцать лет спустя. Он молча потягивал чай, поглядывая то на меня то на рюкзак в углу – маленький и задрипанный.

– И что? Всё как в тот раз, ну... запах этот... деревья?

Я растерянно улыбнулся.

– Ну,– задумчиво протянул я.

Затем признался что запаха не слышал. Но ощущения... словом, я будто вернулся в детство: опять мальчишка и жду чего-то. Хотя понятно чего. И кажется, что не было всех этих лет, и все это сон, большой и долгий.

– Значит не видел ты ее.

Я покачал головой. Почесал шею. Выходило что так. Не видел: ни башни ни деревьев. Пусть и замер на днях у канала, точно унюхал что. Усмехнулся, нет, показалось, и пошел дальше.

– Дежавю странное чувство...

Лицо Володи стало серьезным.

– Я хочу знать точно. Наверняка. Прошлый раз ты меня здорово напугал.

Я лишь пожал плечами.

– Мы же были мальчишками, – улыбнулся я, – нас тогда чем угодно можно было напугать. Помнишь, как мерещилось всякое? Кругом сплошные тайны, загадки, дома с привидениями…

Я скорчил страшную рожу, потешаясь над нашими детскими страхами. Ох, чего мы тогда только не натворили. Бедные наши родители.

Володя серьезно кивнул. Отхлебнул чай. Поморщился. Чай то глядишь и остыл. А он вон кипяток любит.

Повисла недолгая пауза.

– Ну, а если серьезно? – спросил Володя.

– А что серьезно? – вздохнул я.

– Неужели ты хочешь вернуться, – он кашлянул, – туда? Ну… вон же как улепетывали… еле ноги унесли.

– Да что ты заладил, – рассердился я, – может я и вернулся, так только потому как ты меня напугал.

Губы Володи вытянулись в линию.

– О как…

Но меня уже понесло. И говорил я тихо и быстро. О том что жалел очень, как вышло. Жалел все эти двадцать лет. Думал, как бы все обернулось не сдрейфь я тогда… И думал бы дальше, да вот…

– Хорошо, – наконец оборвал меня Володя.

Я поднял глаза. Отчего то последние десять минут я упорно гипнотизировал скатерть, пока говорил. Точно душу изливал. И стыдно как-то сразу стало. Хотел извиниться, что все так обставил.

Да только Володька не дал:

– Показывай.

Он отодвинул чашку и кивнул на разбросанные по кухне вещи.

– Что ты там берешь с собой? Ты же список составил?

Список я конечно не составил. И Володя взялся исправлять это недоразумение. Сказал, что к делу надо подходить с умом. Особенно к такому. И никуда он меня не отпустит, пока не удостоверится что я готов.

В этом был весь Володька. И я даже улыбнулся. Пусть и не особо радостно. Бросал я его здесь, как выходило. После стольких лет. Бросал.

Но Володька лишь ухмыльнулся.

Махнул рукой:

– А ну брось нюни распускать! Что я не вижу, что ли? Еще за порог не вышел, а уже жалеешь. Неужто готов свою жизнь для других разменять? Жить тут, как ни в чем не бывало, пока тебе душу гложет, да о других трястись? Думаешь мы это все со зла тебя терпилой называем? Добрый ты слишком. Как не от мира сего. Терпишь нас всех, даже когда ноги об тебя вытираем. Любишь…

Лицо у него стало злое.

– Может и не уйдешь ведь! – он даже поморщился от своих слов, – не появится она… или не пропустит. Да один черт, нельзя так! Уже месяц себя гложешь. Думаешь никто не заметил, что с тобой происходит? Даже Ленка спросила, понимаешь, даже Ленка!

На этой фразе он красноречиво фыркнул. Что говорить, даже если она…

А минутой позже уже раскритиковал мой рюкзак. Ну куда с таким? Надо купить походный. Задрипанный весь. Да и не положишь туда ничего.

Фрейберг «Зов странствий». Фото (с) Pixabay.com
Фрейберг «Зов странствий». Фото (с) Pixabay.com

А меня при всех моих ощущениях не покидала мысль: «а что если правда не появится, не пропустит?».

А я дурак избранным себя возомнил. Что для меня все это – и никак иначе. Какие-то там признаки нашел, только мне понятные, что вот оно – наконец-то – этой весной. Уверился весь, завещание написал, всех друзей обошел. Прощался стало быть.

Володька же по свойски открыл окно, решив закурить. Он всегда так делал, когда нервничал. И тут поморщился.

Ну я голову вздернул и подскочил к нему. Сам учуял. Оттеснил его от окна да высунулся наружу. И так резко, что он от испуга, даже руками меня обхватил, точно я сигану сейчас.

– Ёшкин кот! – выругался Володька, затягивая меня обратно.

Сигарета упала на пол.

– Ага! – кричал я во все горло, – вот оно! Пахнет!

На меня даже прохожие обернулись. Мужичок в пальто покрутил пальцем у виска. Да мелкая собачонка вся извелась, завизжала, задрав голову. гарцуя по набережной.

А я руками машу, радостный, как безумный:

– Пахнет! Оно! Оно самое, Володь! Пахнет же!

Внизу Обводный канал плещется. Голову выворачиваю, чтобы увидеть: красные стены на той стороне набережной. Стоит мой «Красный треугольник», горит в закатных лучах солнца. Башни не видать. Но будет, понимаю, будет!

– Пахнет, – согласился Володька.

И не было ничего в его голосе радостного.

***

>> Продолжение рассказа

Спасибо, что дочитали первую часть! Если понравилось, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Продолжение выложим на днях)

С подпиской рекламы не будет

Подключите Дзен Про за 159 ₽ в месяц