… Гвардии рядовому мотострелкового полка Драугялису начкар выделил отдельный караул в виде сержанта и одного рядового, а гвардии прапорщика Кантемирова этого же полка решил сопроводить лично.
(часть 1 -https://zen.yandex.ru/media/gsvg/praporscik-kantemirov-i-kagebe-chast-1-6072f2897a826a210aa71052 )
Начкар шёл впереди, за ним невольник, цепочку замыкает ефрейтор с автоматом за плечом. Каждому сидельцу по караулу в соответствии со званием и должностью. Все движения выполнялись в обратном порядке: лицом к стене, кругом, на выход, встать, лицом к стене, кругом, марш по лестнице…
Однообразность тюремной жизни и тяжкие арестантские думы разбавил голос начальника караула, шагающим первым в этом шествии. Старший лейтенант, не оборачиваясь и продолжая движение, тихо произнёс:
– Прапорщик, а тебе привет от Сани Матвеева.
У Тимура сразу потеплело на душе. Как мало надо человеку, томящемуся в камере армейской тюрьмы. Всего лишь несколько слов… «Тебе привет от товарища…» А как много значат эти простые слова в застенках гаупвахты.
И это означает, что гарнизонная прапорщицкая мафия в лице начальника вещевого склада танкового полка (и как мы все помним – активного участника социалистического соревнования на удержание простыни при поездках голым на немецком мопеде «Симсон» во время отвальной начальника вещевого склада мотострелкового полка, прапорщика Тоцкого) всё же проникла сквозь толстые стены немецкого каземата и передала весточку через самого строгого начкара…
Арестант, гулко шагая тюремными коридорами, также тихо спросил в спину начкара:
– А Матвеев мне напильник в батоне не передал?
– Нет. Но, обещал ночью подогнать танк с газотурбинным двигателем прямо под окно твоей камеры.
– И на том спасибо.
– Прапорщик, твоё «спасибо» совсем не булькает.
– Выйду, за мной не заржавеет.
– Я знаю. Но, из-за твоих сегодняшних гостей похоже ты здесь надолго?
– Не знаю. Скоро опять вызовут.
– Прапорщик, я даже спрашивать не буду – что ты натворил.
– Не надо спрашивать. Я не смогу ответить.
Вот так за милой беседой надзирателя и заключённого и подошли к камере прапорщика, около которой, стоя лицом к стене, служивых войскового стрельбища Помсен ждал их сержант. Перед открытой металлической дверью старший лейтенант Лисовских вдруг скомандовал:
– Прапорщик, стоять. Кругом.
Заключенный, хорошо зная, что какая бы мафия не проникла в изолятор, с этим караулом лучше не борзеть. Тимуру в данный момент жизни очень не хотелось обострять и так «непримиримое противоречие, характеризующееся острой борьбой противоположных сил, тенденций…» между пехотой и танкистами, и он быстро выполнил требование начальника караула.
Офицер стоял перед прапорщиком в своей любимой стойке – ноги шире плеч, руки за спину, голова чуть вздёрнута вверх. Из-под козырька фуражки на арестанта смотрели холодные серые глаза.
Лисовских (он же – Лис) спокойно разжал свои руки и протянул правую ладонь Кантемирову:
– Меня Роман зовут.
– Тимур, – ответил на рукопожатие прапорщик.
– Я знаю. Когда все твои гости разойдутся, выдерну тебя в караулку. Чай попьём.
– Не откажусь, – улыбнулся сиделец. Да кто же откажется попить чаю со своим надзирателем? В этот раз при входе в родную камеру направляющей помощи в виде приклада не последовало…
В «хате» начальник стрельбища тепло обнялся с подчинёнными. Ничто не сближает так людей, как совместное заключение в одной тюрьме. Прапорщик сразу приступил к делу: придвинул настольную лампу, разложил листы и начал инструктаж:
– Я пишу первым, вы вслед за мной. И чтобы все наши действия в тот вечер совпали.
Кантемиров посмотрел на сержанта:
– Виталий, пишешь, как будто ты пил вместе с нами.
– Обидно мне очень, товарищ прапорщик. Вы с Ромасом всю водку выжрали, а мне даже грамульку не налили. А теперь пиши, что пили вместе. Как же так?
– Выйдем, будет тебе грамулька, – улыбнулся Тимур.
– Точно, товарищ прапорщик? – воодушевился Старший Оператор.
– Будет после дембельского приказа, – уточнил начальник стрельбища. – Когда станешь совсем гражданским человеком.
– «Дембель неизбежен, как крах капитализма!» – изрёк солдатскую мудрость сержант и с азартом занялся сочинительством.
Написали быстро. Через полчаса появился конвой. Басалаева вернули в солдатскую камеру, а Кантемирова с Драугялисом доставили в кабинет коменданта…
Полковник Полянский изучил собственноручно написанные участниками драки объяснения и кивнул головой:
– Оба присаживайтесь к столу. Сейчас всё подробно – как всё произошло на самом деле. Ромас, начни с земляков – на какой улице жили в Каунасе, когда и кем призвались. Прапорщик, а ты начни со спортзала и про своего самбиста пиши подробней – кто он, и где работает.
Начальник стрельбища с пилорамщиком кивнули, присели и начали изливать свою душу на белую бумагу и, вполне возможно, наматывать себе срок.
Генерал-лейтенант посмотрел на пишущих, вздохнул и сказал товарищу:
– Жаныч, я, наверно, пойду. Вроде всё обговорили, и дома мои девчата ждут. Да, кстати! Тимур, отвлекись на секунду.
Потапов расстегнул свою чёрную кожаную папку и вынул плитку шоколада под названием «Алёнка» и протянул прапорщику:
– Держи.
Офицеры удивлённо посмотрели на бывшего командарма. С чего это вдруг генералы стали прапорщиков шоколадками угощать?
Михаил Петрович ещё раз вздохнул и сказал:
– Дарья приказала.
Все мужики, находящиеся в этом кабинете, кроме Анатолия Жановича, растили и воспитывали дочерей. Отцы семейства понимающе заулыбались. Ох уж, эти доченьки… Они такие командирши…
Полковник Полянский, воспитывающий сына старшеклассника, только ухмыльнулся. Детский сад…
Прапорщик Кантемиров встал, принял подарок и улыбнулся:
– От меня – спасибо Даше.
– Садись, пиши, каторжанин. От этой писанины сейчас твоя судьба зависит…
Генерал попрощался с офицерами и вышел из кабинета. Подполковник Болдырев всерьёз задумался о стрельбах на войсковом стрельбище Помсен, враз оставленным без начальника и его заместителя. Майор Яшкин подошёл к столу и, присев рядом с полковником Полянским, принялся говорить вполголоса о чём-то своём, особом.
Подполковник Кузнецов молча наблюдал за всеми гостями – добровольными и добровольно-принудительными. Первым закончил писать прапорщик и протянул пару листов полковнику.
Начальник особого отдела штаба армии внимательно изучил текст и спросил:
– Кантемиров, а сам как думаешь – знал до тебя Путилов про этот побег или нет?
– Товарищ полковник, сейчас думаю, что знал.
Полянский забрал лист у Драугялиса, пробежал глазами и обратился к рядовому:
– Ромас, сейчас скажи мне честно – сам бы ты, что хотел сейчас по службе? Тебе ещё меньше полгода служить осталось.
Гвардии рядовой мотострелкового полка ГСВГ встал:
– Товарищ полковник, меня надо обязательно наказать и отправить служить в Союз, ближе к дому. И было бы хорошо, если наказание за драку с прапорщиком было в моём личном деле, – быстро ответил советский солдат. Всем офицерам стало понятно, что Ромас уже продумал свою дальнейшую судьбу.
Полковник Полянский взглянул на командира полка, который согласно кивнул и сказал:
– Дожили. Нормальный солдат просит, чтобы его отправили в Союз, да и ещё с наказанием в личном деле. Сделаем, рядовой. Не волнуйся.
Подполковник Болдырев встал с дивана, подошёл к рядовому и протянул руку:
– Благодарю за службу, солдат.
– Спасибо, – просто ответил пилорамщик стрельбища и пожал руку командиру полка, который затем повернулся к начальнику стрельбища:
– А тебя, прапорщик, пока благодарить не буду. Ты всё ещё в ответе за своё стрельбище. Думай, как организовать руководство полигоном без твоего присутствия.
– А я уже подумал, товарищ полковник, – начальник стрельбища вскочил. – Надо будет отправить на Помсен рабочую команду под руководством капитана Чубарева. У нас все бруствера на Директрисе БМП обвалились. Пусть пехота и восстанавливает в перерывах между стрельбами. Жить будут в землянках. А для капитана откроют мой домик…
– А ключик от домика висит на гвоздике за шинелями в солдатской каптёрке, – влез в разговор начальник Особого отдела мотострелкового полка.
– Откуда вы знаете, товарищ майор? – опешил от неожиданности прапорщик.
– Служба у меня такая, Кантемиров, – всё знать. И вчера ты явно выбрал не ту сторону, – ответил Яшкин и посмотрел на Полянского. Тот согласно кивнул и подумал, что пора выдвигать майора на следующую должность.
Прапорщик продолжил доклад новому командиру полка:
– В основном солдаты полигонной команды стоят по штату в 9 роте, и все хорошо знают и уважают Чубарева. Особенно – старослужащие. Никаких проблем у капитана с моими бойцами не будет. Что прикажет, то и сделают без промедления.
Командир полка задумался и спросил у прапорщика:
– Что и прям – вот такой авторитетный капитан?
– У него не забалуешь, – твёрдо ответил начальник стрельбища.
Подполковник выдохнул. Вроде проблема с обезглавленным стрельбищем решилась…
Полянский попросил коменданта вызвать конвой и подвёл итог Великого Собрания:
– Ну, что, товарищи офицеры, завтра у нас будет непростой день. Действуем по плану. Созваниваемся через коменданта гарнизона. Пётр Филиппович, вся связь будет через Вас. Напрямую не общаемся. Вроде всё. По домам!
Поздно вечером в караулке гауптвахты старший лейтенант Лисовских интеллигентно чаёвничал под половинку плитки шоколада «Алёнка» (вторая половинка ушла в караул) с прапорщиком Кантемировым и рассуждал, с глубоким знанием этого дела, о свежих немочках, появившихся на танцах в Гарнизонном Доме Офицеров...
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/gsvg/praporscik-kantemirov-i-kagebe-chast-23-608eb35fb8f34b04d254e52e )
P.S. Все части, от самого начала и до конца, подписываемся и читаем только здесь: https://boosty.to/gsvg
