День не набрал еще пятнадцати часов,
А речка наша стала шире и просторней,
Тихонько залила, в низине, часть лугов,
Убрала лед от деревень, чтоб быть проворней.
По плечи затопила прибрежные все ивы,
И с всплеском сорвала с осоки желтый лед,
Смывая грязь с него, чуть притопив, игриво,
Создав на пути льдин, крутой водоворот.
И стаи облаков в речушке отражались,
Их отражение желтое, украсил пены цвет,
Волны, с шумным всплеском, о берег разбивались,
Как ждали, что наступит, решающий момент.
Вверху, на дальних пожнях, стояли льда громады,
Но не рассчитаны они на ту свирепость вод,
Леса направили в реку шумливых вод армады,
Да и еще с верховьев мутная вода волной идет.
Из берегов на сутках, вдруг вырвалась речушка,
И русло обозначилось лишь пенной полосой,
Прорвав большой затор, сломав бобров избушку,
Все перемешалось здесь и поплыло долой.
Покрепче льдины, с лисьими следами,
Пригнули ивы, срезали соломку камыша,
В низину оторвавшись от потока, мелкими стадами,
А там, на глади вод, поплыли не спеша.
Одна волна вслед за другой, лед с мусором несет,
Поток деревья тащит, кореньями туда- сюда, крутя,
В местах, где берег круче – река бушует и ревет,
А силы, что пробьет любой затор, причем, шутя.
Затоплены по берегам все сенокосы,
На водной глади торчат, лишь, стожары,
Здесь нет бушующего водного потока,
Вода щадит их, пока – что, до поры.
Возле деревни, средь родных полей,
Река ведет себя спокойно и степенно,
Пытаясь стуком льдин, привлечь людей,
И показать, что вырвалась из ледяного плена.