Это рассказывает моя мама... Некоторые предложения написаны на заонежском диалекте со своеобразном ударением.
1
Мне пяти не было вплоть, я уже немножко читала. К нам зашла соседка, как раньше бывало, на беседу.
– Алюха читает, – сказала мама.
– Заучила девка, – Не поверила в это учительница. Ида Дмитриевна Власова была учительницей начальных классов, учила мою сестру.
Бывает же, что когда книжку читаешь одну и ту же, запоминаешь моменты. Учительница дала мне газету, а я прочитала:
– Ой, и правда, читает! – удивилась она.
После, когда исполнилось пять лет, я записалась в библиотеку, и стала читать книги. А когда я пошла в школу, Ида Дмитриевна уже переехала из деревни.
Жила Ида Дмитриевна в том доме, который был куплен семьей мужа, а потом перешел к нему по наследству. Мы часто гуляли на улице, ходили на беседу, у Иды Дмитриевны тоже бывали, ее дом стоял за несколько от нашего. Мать ее на деревне называли – бабка Романовна. Моя бабушка часто захаживала к ней, у них был телевизор, а у нас еще нет. Телевизор купили только тогда, когда в школу пошла у соседки, марка Рекорд 6. За 150 рублей купили, даже не знаю, дорого ли это было для того времени. Раньше любили собираться вскладчину, отмечать праздники вместе, приносили с собой ту еду, которая есть. Вот на тот Новый Год мама с бабушкой ушли, а мы с Раей остались смотреть новогодние передачи.
Была Ида Дмитриевна очень активная женщина, член партии, активистка, одним словом. Ее очень хвалили, называли хорошей учительницей. Но случился инцидент, который нашей семье сложно было забыть.
– Тосенька, про`сти, – у мамы-то прощения просила.
Как она могла, она, хорошая учительница?
Раюха, моя старшая сестра, убежала в лес из-за Иды Дмитриевны. Не припомню точно, из-за чего это произошло. Но хорошо отпечаталось в памяти, что искали Раю всей школой. Произошло это весной перед пасхой. Это хорошо помню, потому что перед пасхой всегда у нас на деревне большим мытьем моют. Все-все мы в доме перебирали, чтобы на пасху было чисто. Старые люди, и мои мама с бабушкой в том числе, все тщательно оттирали, у нас же стенки были без обоев. Свои дома – фатера большая, горница большая. В фатере, хоть ладно, пол был крашеный, а в горнице даже и не покрашен был. Стены деревянные там и тут, потолки огромные, – это все надо мыть. Мама с бабушкой все чистили, скоблили стены специальными скребками. Вооружались мылом, мочалкой и этими скребками. Я с детства этого звука терпеть не могу. А я маленькая тогда была, еще в школу не ходила.
Бабушка с мамой моют, помню, мама на ферме работала дояркой на старой деревянной, которая потом уже горела. И прибегает кто-то из школьников. А школа находилась на горке, далеко же, километра полтора от нас – в деревне Кошкино. Помню, я на печке в этот момент сидела.
– Райка убежала в лес, – одной этой фразы было достаточно.
Тогда она позвала меня в детский дом, в котором работала. Там жили детки с отклонениями. Она сказала, что я смогу работать с детьми, справлюсь с этой работой.
Какой именно конфликт произошел, я забыла, но из-за Иды Дмитриевны точно. Случилось это прямо на уроке. Учительница выгнала Раю за какую-то проделку из класса. Ума-то хватило, ее, девятилетнюю девочку, выгнать. Рая то ли во второй, то ли в третий класс ходила. Тогда еще совмещали занятия, – первый и третий вместе сидели, и также второй и четвертый. В каком именно Рая была – не знаю, но до четвертого точно.
На улице снег лежал, прохладно было. Несмотря на это, Ида Дмитриевна удалила мою сестру с урока. Та в одной легкой кофточке убежала в лес. Ее ж по всему лесу всей школой искали. Мама за милую душу учительницу могла засудить. Тем более, если учитывать, что Ида Дмитриевна была членом партии, это было бы огромное пятно для нее. У нее бы партбилет и все бы отобрали. Раньше же все было строго с этим, стоит только проштрафиться. Исключали из партии в то время моментом. Такое считалось недопустимым. А учительницу очень уважали в деревне за идейность, партийность, за талантливость, как педагога.
Раю нашли в лесу, в одной кофточке, пока было светло. Хорошо, что нашли. Представить страшно, какие чувства были у сестры. Всю деревню облазили, но обнаружили ее на кошкинском бору, где чернику теперь собираем. Он на той стороне, что и школа, за садом стоял дом учительницы, Анны Ивановны, которая меня учила в начальной школе. Дома сейчас-то нет, он сгорел, после этого у Анны Ивановны прошел паралич.
И мама же ее простила. Ида Дмитриевна приходила потом, извинялась. А что эти извинения, – у ребенка здоровье подорвалось. Рая простудилась, сразу заболела после случившегося. А как мы все перенервничали, хоть я и маленькая была, но отчетливо помню волнение нашего дома. Рая и так-то была слабой, а тут такое. После этого сестра часто стала болеть простудными, спасибо Иде Дмитриевне. Тогда я была ребенком, но сейчас страшно подумать, – ребенок убежал в одной кофточке в лес. А она убежала.
– Тосенька, про`сти, – у мамы-то прощения просила.
Как она могла, она, хорошая учительница? А мама простила, не стала ни в суд подавать, ни делать ничего другого.
Уехала Ида Дмитриевна в Медгору, в Чебино, каким-то путем потом попала в Ладву. Она приезжала к нам, когда я работала в клубе. Мы тогда как раз готовили, кажется, 70 лет со дня установления советской власти в Карелии. Это было в 88 году, раньше праздновались такие даты, как установление советской власти на местах. Наше-то поколение росло на этих идеях, на коммунистических, комсомольских. Пионеры, октябрята – у меня все это прожито. Мне пришлось готовить это большое мероприятие с Идой Дмитриевной. Даже вели его вместе. Тогда она позвала меня в детский дом, в котором работала. Там жили детки с отклонениями. Она сказала, что я смогу работать с детьми, справлюсь с этой работой.
А мне нравилось работать у себя в деревне. Раньше из библиотеки, из клуба надо было ходить на производство со всякими беседами, с книгами, с обзорами. По четвергам у нас был производственный день, и мы выходили куда-то, – в бригаду, на ферму. Деревянная маленькая ферма в то время еще функционировала. Женщины всегда там хорошо принимали, не так как на большой, потому мне нравилось ходить именно туда. Коллектив, что ли, был более сплочённый. Всегда слушали, всегда книжки брали. Иногда вместе с Колей Пяльминым, который в клубе работал после училища, ходили туда.
И я помню, что была у нее дочка Ольга, сыновья Валерка и Сашка. Ольга, не знаю, живая ли. Кстати, ее я встретила, когда с младшей дочерью попала в Детскую Республиканскую больницу на отделение младшего детства. Она там работала, кажется, на кухне. Ольга была старше меня, когда я была маленькая, она училась в старших классах. Мир тесен. Муж с дочкой приходили навещать. Старшая тогда попала в инфекционное отделение, хотя, тоже должна была со мной лежать, но при поступлении поставили инфекционный мононуклеоз. Помню, что мне тогда исполнилось 35, пришлось некоторое время пожить у свекрови в Петрозаводске. Это был последний год, когда к нам ходила комета. Только когда комета пришла, мы и выехали с города. С Ольгой мы говорили, она рассказывала о своей семье, о детях.
Рада снова видеть Вас на канале!
#рассказы #семья #родственники #реальная история #учитель #учитель начальных классов #работа учителем #учитель года #родитель ребенок #обучение детей