А мы клюкву грабили, грабили
А потом сдавали за денюшку
Из неизданного
То, что ягоды вещь нужная людям и может принести прибыль, гораздо большую, чем пенсия я узнал в далекие семидесятые ХХ века. Дед мой всегда держал, что называется "нос по ветру" в плане развития своего садово-огородного бизнеса. Ну и в один прекрасный момент Дед уловил, что рынок не насыщен ягодной, а именно черной смородиной, Дед снес все, что росло на двух сотках, закупил сортовые саженцы черной смородины и уже через четыре года стал черносмородиновым магнатом. Стоила тогда смородина дороже мяса.
В девяностые, когда всё немного изменилось в жизни людей, населяющих шестую часть суши, все принялись искать разные способы добычи денег. Кто-то из моих знакомых разбирал узкоколейки, ведущие к обанкротившимся торфоразработкам, кто-то погрузился с головой в тему "джентльменов удачи", кто-то уехал за границу на заработки. Я, кстати, тоже подавал заявление в компанию, которая отправляла на работу в алмазные шахты ЮАР, не срослось, компания потребовала кучу денег за отправку и в контракте был пункт, по которому я должен был отдавать немаленький процент от зарплаты им.
Как-то раз с работой было совсем уж тяжело, был сентябрь месяц и я вспомнил, Деда с его смородиной, вспомнил как в середине восьмидесятых мы ездили за клюквой на станцию Валя, что в Тихвинском районе Ленинградской области, клюква всегда была в цене и собрав небольшую компанию из четырех человек мы поехали за "живыми деньгами".
Болото Зеленецкие мхи очень немаленькое, примерно двадцать пять километров в длину и не меньше десяти в ширину. В тот год клюква уродилась знатно! Собирали мы клюкву с раннего утра до вечера, потом решили остаться на ночевку и пособирать следующий день. В обратный путь мы пошли примерно в обед, у меня вышло чуть больше сорока килограммов ягоды.
Расстояние от места сбора до станции было около семи километров и идти было не очень приятно с такой ношей, хоть она и "не тянет", так как вроде своя)
Впоследствии я ходил за клюквой уже один, не всем нравился этот труд. Как-то раз я встретился с местными мужиками на болоте, у них там было стойбище с навесом от дождя, столом, лавками, настилом для сна, мы разговорились и они рассказали мне, что во времена до развала СССР на клюкве, да и вообще на ягодах и дикоросах у них можно было заработать за сезон на машину или как минимум — мотоцикл. За ягоды в пунктах Заготконтор выдавали дефицитные телевизоры и вещи. Потом Заготконторы ушли в небытие и теперь они собирают ягоду и сдают перекупам, в общем в их жизни ничего не изменилось, всё так же за сезон можно заработать вполне приличные деньги и потом зимой спокойно сидеть и бездельничать.
Я тогда, заинтересовавшись этими перспективами решил, что в Питере продавать клюкву не очень выгодно и поехав в октябре в Волгоград захватил с собой около пятидесяти килограммов этой северной ягоды. Сейчас по ценам совсем не помню сколько что стоило, но хорошо помню, что продавал я клюкву стаканами в Волгограде на рынке и стакан клюквы там стоил как килограмм в Питере.
На рынке я познакомился с женщиной, которая торговала лекарственными травами и её заинтересовал брусничный лист. Некоторое время я пересылал ей с проводниками собственноручно собранный лист в обмен на деньги. Потом потихоньку жизнь стала налаживаться, появилась нормальная работа в городе, появилась очередь из заказчиков, которых устраивало мое качество ремонта квартир и сбор дикоросов, как заработок канул в Лету. Думаю, что если бы я жил не в Питере, а рядом с клюквенным болотом, то всё продолжалось бы до сих пор.
Переехав на Псковщину я вновь столкнулся со сбором ягоды. Местные совершенно не гнушаются в сезон собирать все, что дает природа-матушка и отвозят собранное перекупщикам. Если не ошибаюсь в прошлом году килограмм клюквы принимали в пик сезона по сто-сто десять рублей. За день собрать руками пятнадцать кило клюквы вполне легко даже для тех, кто не собирал её ни разу. Так что и сейчас сбор клюквы или брусники вполне может стать доходной статьей бюджета. А если придержать ягоду до середины зимы или весны, то можно сдавать уже не по сто, а по сто пятьдесят рублей, а то и дороже!
такие дела