– Ну, Виталька, за тебя! – парни весело загремели, чокаясь, кто бокалом, кто рюмкой, кто бутылкой пива. – Или, пардон, теперь надо с тобой на Вы и шёпотом?
– Или ты в баню, Толик! А вы, пацаны, запомните: должность должностью, работа работой, а дружба – это святое!
– Истину глаголешь, отрок! – прогудел толстый Серёга, и полез обниматься.
В небольшой кафешке собрались хорошие друзья, чтобы отметить большой успех своего товарища Виталика, который сегодня был утверждён начальником отдела. Пили не очень много, но веселились от души. К десяти вечера стали собираться по домам. Ребята вызвали такси, а Виталик решил ехать своим ходом – выпил он не очень много, да и до дома рукой подать.
Хотел позвонить в службу «Трезвый водитель», а потом махнул рукой: десять минут страха, и ты дома! Завёл машину, тронулся с места. Нормуль, в глазах не двоится, руки крепко держат руль, в голове ясно, на душе весело!
Пошёл мелкий дождик, дорога стала скользкой. Не страшно, осталось совсем чуть-чуть. Он прибавил скорость, чтобы доехать побыстрее, на повороте не сбросил газ, чуть круче повернул руль…
Когда пришёл в сознание и смог говорить, сразу спросил у доктора, какие прогнозы, что с ним? В голове ещё слышался постоянный шум, тело разрывали сильные боли. Доктор, как назло, сыпал мудрёными диагнозами, разводил руками.
Приходила Аля, скорбно поджимала губы, качала головой. Приносила поесть, но не домашнее, а блюда из кафе: хорошие, вкусные, но не согретые теплом её рук. Торопливо, вскользь целовала его в лоб, словно покойника и уходила, оставляя в палате шлейф приторных духов.
Являлись друзья-коллеги, жали руку, пытались приободрить, пряча глаза. Был полицейский, представитель страховой компании, Юрка с СТО, куда загнали Виталькину машину.
По всему картина вырисовывалась безрадостная. За пьяное вождение с аварией его скорее всего лишат прав года на три, плюс штраф. Хорошо ещё, что врезался он не в чужую машину или пешехода, а в бетонное ограждение. Его Мазда помята конкретно, и вряд ли подлежит восстановлению, продать её можно будет только на запчасти.
Разумеется, на работе его повышение – коту под хвост, и что дальше будет, неясно. Когда он сможет продолжить работу, непонятно, и вообще, с такими переломами и травмами ему светит инвалидность.
Сбережения разлетались с огромной скоростью – страховка ему не светила: за пьяное вождение не положено. Вскоре врач озвучил приговор: месяц в гипсе, потом – костыли, коляска. Сильное сотрясение мозга и травма головы ещё долго не позволят серьёзно работать на компьютере, даже на дому.
Поэтому Виталик не сильно удивился, когда позвонил шеф и предложил подписать по собственному, за небольшую компенсацию. По закону его уволить не могли, но кому нужен работник на больничном в несколько месяцев.
– Выздоровеешь, приходи, посмотрим! – завершил разговор шеф.
Последний удар нанесла Аля: передала пакет с ключами от квартиры, золотым кольцом с камушками, которое он подарил ей, делая предложение, и короткой запиской: «Прости, я ухожу. Выздоравливай, и будь счастлив!»
Виталик лежал в своей палате, иронично улыбался, и решал, что теперь делать. Скоро его выпишут. Ну, допустим, кореша занесут в квартиру на четвёртый этаж, устроят в кресле. Принесут жратвы. А дальше?
Денег почти нет, работать нельзя. На что жить? А приготовить поесть, а в комнате убрать? Вот тебе и сэкономил на «Трезвом водителе»! Может, продать свою двушку, купить однокомнатную, и жить на разницу? А, тоже фигня. Разница будет небольшая, да ещё оформление. Возни сколько опять же…
… – Виталик громко выругался.
– Чего ругаешься? – это Алёна, медсестра. Стройная, высокая, решительная. У неё лёгкая рука, уколов практически не чувствуется. Иногда по ночам, когда мучает боль, приходит сама, делает какой-то укол, сидит рядом, держит за руку, пока он не заснёт. Иногда они разговаривают. Тихонько, чтобы не мешать другим больным.
Ей приходится наклоняться к нему, иногда совсем близко. От неё пахнет не лекарствами и больницей, а почему-то лавандой. У неё дочка Катя двенадцати лет, а мужа нет. «Он был то ли капитаном дальнего плавания, то ли лётчиком-испытателем, то ли разведчиком, не помню уже. И погиб, спасая целый город. Или даже страну» – рассказывала она, иронично улыбаясь.
– Извини, Алёнка, забылся! Посидишь со мной?
– Посижу, может, только попозже, сейчас нужно то да сё, сбегать туда и сюда! – от её ироничных ответов всегда легчает.
Пришла уже за полночь, соседи спят. Придвинула табуретку, села, откинулась на спинку его кровати.
– Устала, – прикрыла глаза, – как та собака устала. Скорее бы утро, смену сдам, и домой, спать.
– А как же домашние дела? Убрать, приготовить, дочку в школу собрать…
– Не-е, Катюха у меня сама всё сделает, и уроки приготовит, и обед сварганит, и в школу соберётся. У нас с ней семья такая: мама работает на две ставки, вроде как мужик-добытчик. А доча – домохозяйка.
– Ну, вы молодцы, что сказать.
– Не от хорошей жизни молодцы, однако…
– А мне так вообще сказать нечего тогда. Работы лишился, машина в хлам, невеста бросила. Выпишут меня, дадут костыли, и топай по квартире.
– Ого! Здорово тебя жизнь треснула!
– Точно. Только не знаю, за что!
– А ты не думай, Виталя. Жизнь, знаешь, она такая. Думаешь, что тебя по морде лупят, а потом выясняется, что это ласка такая… Так что, не дрейфь, прорвёмся!
– Спасибо, Алёнка, только ты меня и поддерживаешь, – он погладил её руку, лежащую на одеяле.
– Ну всё, давай, спи, мне бежать пора, – она наклонилась к нему, легко поцеловала, снова овеяв лавандой, – не парься, всё будет хорошо!
Он откинулся на подушку, улыбнулся. Какая чудесная девчонка! Как ему рядом с ней легко! Ну что ж, скоро на выписку, больше они не увидятся. Ему вообще теперь женскую тему надо закрывать. Всё переломано, побито, мужские функции сбоят. Не мужик он теперь. Ни заработать, ни приласкать любимую. Он теперь вроде ребёнка…
Через неделю Виталика выписали. Как и думалось, приехали кореша, отвезли, подняли в квартиру. Забили холодильник продуктами, оставили денег. «А дальше, брат, выкручивайся как хочешь. Пару раз, может, навестим, а там уж ты сам» – озвучил он про себя невысказанное друзьями.
Два дня не знал, куда деваться. Ел, спал, даже сидел в сетях, несмотря на запрет доктора. А потом стали снова мучить дикие боли, и укол поставить было некому…
Когда вечером раздался звонок в дверь, он обрадовался: даже если это мошенники, всё равно, живое общение. Но это оказалась Алёна! По-хозяйски прошла в кухню, стала разгружать пакеты.
– Как ты тут, не пропал ещё? Вот, я наготовила кой-чего: супчик, жаркое, печеньки домашние Катюха испекла. Поешь, или может, сначала укольчик поставим?
– Алёнушка… Какая же ты умница! Давай укольчик сначала, я с этими болями замучался!
Потом он уснул, облегчённо улыбаясь, и не выпуская её руку из своей. Она посидела рядом, осторожно высвободилась, пошла в ванную. Нашла таз, тряпки, моющие средства, и принялась за уборку в кухне.
Вскоре Виталик проснулся, проковылял на кухню. Девушка сидела за столом и пила чай.
– Садись давай, я тебя покормлю, да побегу.
– Спасибо тебе огромное…
– Ты мне лучше скажи, у тебя что, боли возобновились?
– Да, ты знаешь, опять…
– Значит, надо уколы делать, а я не всегда могу… Ладно, что-нибудь придумаем. Завтра я отдыхаю, так что забегу, сделаю, а потом увидим. Всё, пока, до завтра!
С того дня Алёна забегала хоть на пять-десять минут почти каждый день. Виталик дал ей ключи, чтобы не ковылять к двери каждый раз, чуть не насильно всунул в руку несколько банкнот:
– Что ж ты будешь меня за свой счёт кормить, на вот, хоть на продукты!
Ему было очень радостно, что она приходит, выручает его с готовкой и уборкой, но с другой стороны видел, как ей тяжело. Она осунулась, глаза стали уставшие.
Как-то вечером, когда у неё выдалось полчаса для отдыха, они сидели так, как раньше, в больнице: он на кровати, пристроив на одеяло больную ногу, она – рядом на стуле, облокотившись на спинку.
– Слушай, тяжело тебе, наверное? Может, перерыв возьмёшь, у меня меньше голова болит?
– Ага, а потом тебя прихватит, и что? К тебе переселяться?
– Интересная мысль! – он приподнялся на локте. – У меня как раз две комнаты! Одна тебе, одна мне…
– … А Катюхе – целая квартира, где мы живём! Ладно, если тебе полегче, буду приходить через день хотя бы…
Так она и сделала. Виталику стало получше, но он скучал по Алёне в те дни, когда она не приходила. А потом у него кончились деньги. Все. Еда тоже кончилась. И лекарства.
Алёна покачала головой, но ничего не сказала. По-прежнему приходила, приносила нехитрую еду, делала уколы. Однажды предупредила, что её не будет три дня, у неё важное дело. «Наверное, тоже хочет уйти, сбросить обузу» – отстранённо подумал Виталик.
Но через три дня девушка открыла дверь, и стала заносить в квартиру сумки и пакеты. С ней была неулыбчивая, худенькая девочка-подросток с серьёзными глазами.
– В общем, так. Извини, что не предупредили, но ты сам предлагал занять вторую комнату. Вот мы с Катюхой к тебе и приехали. А то, знаешь, задолбалась я на два дома разрываться, хоть и недалеко. Продуктов мы привезли, сейчас Катюха поесть сварганит, а я комнату приготовлю, для нас с ней. Да, и вот что, свою квартиру мы сдали, на эти деньги жить пока будем!
– Алёнушка… ну как это… нельзя же так…зачем я вам нужен такой…
– Затем, что мы тебя вылечим, на ноги поставим, заставим работать! Ты будешь зарабатывать кучу денег, и возить нас с Катькой на курорты! Всё, молчи, и запомни: ты нам такой действительно не нужен. Вот мы и будем делать из тебя не такого!
***
Виталий Сергеевич, заместитель директора крупной торговой компании, вышел из своего Мерседеса, облокотился на крышу, и подставил лицо тёплым лучам весеннего солнышка. Выходной день, хорошая погода, что ещё надо для счастья!
Стройная, ухоженная женщина в дорогом пальто вышла из торгового центра, ленивой походкой прошла на парковку. Проходя мимо него, бросила равнодушный взгляд, потом оглянулась более внимательно. Сняла модные солнцезащитные очки, прищурилась.
– Виталик? – неуверенно спросила она.
– Аля, ты? – мужчина радостно улыбнулся. – Рад тебя видеть!
– Ты рад? Ты не держишь на меня зла?
– Какое зло, Аля! Это был твой выбор, ведь ты решила, что я всё равно сдохну, зачем тебе такой муж!
– Прости, – женщина опустила глаза, – я действительно не верила…
– Ну и ладно, всё забыто, у тебя я смотрю всё хорошо?
– Д-да, всё прекрасно, – чуть запнувшись, сказала Аля, – а у тебя?
– У меня так вообще, замечательно! Спасибо тебе!
– За что спасибо?
– За то, что тогда меня бросила! О, вот и мои идут, всё, пока, рад был увидеться!
Чуть прихрамывая, он сделал шаг навстречу высокой, красивой, улыбающейся женщине. Они обнялись и пошли к машине, а стройная, серьёзная девушка, держа за руку толстенького карапуза, крикнула им вслед:
– Папа, мама, вы можете не спешить? Мы с Мишкой не успеваем!
Потом семья села в машину и уехала, оставив в весеннем воздухе лёгкий аромат лаванды…