Жила-поживала Тамара Ивановна сытно и гладко - работала поваром в больнице, и зарплату получала, и на еду не тратилась. К тому же и пенсия капала. Денежки у неё водились.
Семь лет назад стала безутешной вдовой. Прожила со своим Палмихалычем в супружестве двадцать пять годков, не зная горя и забот - работал супруг закройщиком в ателье и тоже хорошо зарабатывал, деньги нёс в семью, почём зря не транжирил, если выпивал иногда, то только на доход с очередной халтуры.
Хороший был муж, беспроблемный - и для здоровья, и по хозяйству... Детей, правда, не родили - не получилось. Людям Тамара Ивановна жаловалась, что Бог не дал, а себе говорила: "Ну и слава Богу!"
Не очень-то и рвалась она всю жизнь заботиться о ком-то, не спать ночей - в общем, рвать жилы для другого человека...
Так что в свои шестьдесят лет выглядела она вполне достойно - не уезженная родами и чрезмерными трудами, гладкая, ухоженная, хорошо одетая-обутая и причёсанная... И дом - полная чаша, как говорят.
И вот в шестьдесят-то лет и случилось Тамаре Ивановне замуж выйти... Правда так, без штампа в паспорте, к тому же за человека на пятнадцать лет моложе...
Случилось это так: наняла Тамара Ивановна Витю батраком, огородик её небольшой вскопать. Вскопал Витя, а сам стоит и не уходит - выпивку ждёт - жалкий, иссохший от пьянок.
Впустила его Тамара Ивановна в дом, накрыла на стол, поставила бутылку водки. А Витя на еду, как голодный волк, не накинулся. Ел чинно, не спеша... И бутылку опустошить не спешил - пил с чувством, с толком...
И чем меньше оставалось в бутылке водки, тем больше возрастало в Вите чувства собственного достоинства. Видно, вспоминал он, что не всегда был алкашом, которого жена из дома выгнала, а всплывала в нём рабочая гордость за то, что был он когда-то высококлассным токарем на заводе...
И уж совсем хозяином он себя за столом чувствовал, командовал: "Неси ещё мяса на стол, хозяйка! Умеешь готовить!"
Понравилось это Тамаре Ивановне. Очень. От Палмихалыча-то своего покойного она такого никогда не видела - подкаблучником он был.
Хорошо выпив и поев, прилёг на диван Витя и захрапел, и не стала его гнать хозяйка: куда же идти-то, на ночь глядя...
А среди ночи в своей кровати она Витю обнаружила, и так он там ей кстати пришёлся, что наутро намекнула она ему, что как проголодается или ещё чего - так двери её дома для него открыты...
Так и прижился у неё Витя. Приодела она его, стал Витя прилично выглядеть... Даже на постоянную работу грузчиком в "Гастроном" устроился.
Прожили так два года. А как-то, придя с работы домой, чуть не упала у порога Тамара Ивановна - у дверей лежал Витя... Слава Богу, живой!
Вызвала скорую, увезли в больницу с инсультом... Сиделкой его в больнице стала Тамара Ивановна. Многие в больнице принимали её за Витину мать, а если кто и догадывался о том, кем она Вите на самом деле приходится - помалкивали. Да и кому какое до этого дело!
Удивлялась Тамара Ивановна сама себе - ну кто ей Витя, чужой ведь почти человек, и с какой стати она около него в больнице целыми днями сидит?! Кормит его с ложечки, и с такой радостью, с такой готовностью она это делает! И ведь не чем попало кормит - сколько уж своих кровных из сбережений потратила - и не жалко! А на что они мне, эти сбережения, одной-то, думала Тамара Ивановна...
Из больницы Витю к себе забрала - а кому ещё он нужен, кроме неё? Не умирать же ему в одиночестве! Ведь, думала, умрёт, так всю жизнь потом себя корить буду! Хотя, правду сказать, такой горячей заботы о других заброшенных больных и умирающих раньше за ней не наблюдалось...
Жизнь у Тамары Ивановны очень непростая началась: работу бросить нельзя - на что кормить тогда больного?!- Ведь большой пенсии он не заработал. А уход за ним нужен нешуточный!
До работы успевала Тамара Ивановна покормить подопечного и ещё многие необходимые процедуры сделать. Среди дня прибегала обедом накормить, а уж вечером и ужин, и на завтра еду пора готовить...
Зато уж сколько радости было, когда Витя первые слова кое-как промычал, как рукой пошевелил. А потом и первые шаги делать стал...
А как говорить внятно стал, так сказал Тамаре Ивановне: "Не выжил бы я без тебя, Тома! Спасла ты меня!" И заплакал беспомощными детскими слезами... Горячо-горячо в груди стало у Томы, и сердце принялось таять, как кусок масла на сковороде...
Подбадривала Тамара Ивановна Витю: "Может быть, Витя, болезнь эта на пользу тебе пойдёт: пить теперь бросишь! А то от водки-то скорее бы погиб!"
- Да уж! - печально соглашался Витя. - Какая теперь водка!
А потом и ещё много-много радостей в жизни у Тамары Ивановны появилось: вот Витя газовую конфорку зажёг, вот кусок хлеба сам себе отрезал. А вечером, когда гуляли вместе, на пятьдесят шагов больше прошёл...