Алексей Кожевников более полувека занимается изучением Полевского
Инженер, краевед, писатель и основатель музейного комплекса «Северская домна», он написал десятки книг о Полевском и полевчанах. Пытливый ум и любознательность всю жизнь не давали покоя краеведу. Он посвятил свою жизнь изучению нашего города и его окрестностей.
В квартире Алексея Кожевникова появляется ощущение, будто ты находишься в библиотеке. Множество шкафов заполнены книгами и газетами. Как признаётся юбиляр, для гардероба жены почти не осталось места. Книги копил годами. А любовь к чтению передалась его детям и внукам.
Слушая Алексея Николаевича, диву даёшься, сколько испытаний он прошёл, но при этом остался удивительно лёгким, светлым человеком. На мир он смотрит по-доброму, к людям – с широко распахнутой душой. Ни грамма злости и сожаления, власть не ругает и за всё в своей жизни благодарен.
Закалённый суровым климатом и военными годами, он никогда не позволял себе раскисать. По словам Алексея Николаевича, человеку не так много для счастья нужно. Крепкая семья, любимое дело и мирное небо над головой.
Алексей Кожевников хоть и не коренной житель Полевского, но знает о нашем крае больше местных. Родом из Мурманской области, он всей душой прикипел к бажовским местам.
С юга на Кольский полуостров
О жизни Алексея Николаевича не скажешь в двух словах. Это целая книга, которая наполнена разными событиями. Большой отпечаток на его жизни оставила Великая Отечественная война.
Когда она началась, Алексею Кожевникову было всего пять лет. Он очень хорошо помнит то время и сколько горя пришлось пережить его родителям. – Смерть ходила тогда рядом, – со слезами на глазах рассказывает Алексей Николаевич. – В младенчестве умерли мои две сестрёнки и брат. Голодно и холодно было.
Его отец был родом из казаков. Сильный и немногословный, он помог маме пережить все жизненные перипетии. Алексей Николаевич унаследовал стойкий характер своего отца.
Родителей после раскулачивания сослали с Южного Урала на Кольский полуостров, это был 1930 год. Когда нас эвакуировали с Кольского полуострова, мы прибыли в Котлас. Стали с морского судна перемещаться, трап бросили, как он вдруг обломился. Люди упали в воду. Среди них была и мама. Ледяная вода чуть её не погубила. Но благодаря помощи матросов она осталась жива.
С севера снова на юг
Когда семью Кожевниковых привезли с севера, их поселили на Южном Урале.
– У нас во дворе была конюшня, я так полюбил лошадей, – рассказывает Алексей Николаевич. – Конь по кличке Гнедко особенно полюбился мне. До чего захотелось прокатиться на коне. Залез на него. Держусь за гриву. А самому-то страшно. Вижу, учительница идёт. Я гордо выпрямился, коню своему говорю: «Но! Но!» Он как поскакал, я не удержался и упал. Конь проскакал немного вперёд, а потом случилось удивительное – конь вернулся назад и лёг рядом со мной. Подходит учительница и говорит: «Лёша, не ушибся?» Потом я рассказ сочинил о коне Гнедко.
Алексей Николаевич поэтому мечтал о службе в кавалерии.
Находка в пещерах
Алексей Кожевников рассказывает, что совершенно случайно увлёкся краеведением:
– Мне было 13 лет, я отдыхал в лагере под Челябинском. Со мной в отряде был мальчишка, который увлекался минералогией. У него была целая коллекция разных камней. Он мне рассказывал, как их собирал в своих экспедициях. Я тоже захотел камушков самоцветных. «Хочешь, – говорит, – в три пещеры сходить?» Хочу, конечно.
Втроём с ещё одним другом они покинули незаметно территорию лагеря. Пока шли, весело напевали песни. Вскоре добрались до места.
– Стоят три пещеры, а в них прям лазы, – вспоминает Алексей Николаевич. – Тот мальчик мне сказал, что здесь есть хрусталь. Вот пощупай, дескать, он тут. А пощупаешь, и поглядеть хочется. Я затолкал в лаз голову, а вытащить-то и не могу. Меня и за руки, и за ноги тянули. Когда с грехом пополам всё же достали, я был весь в крови. Но это не отбило у меня охоту на изучение камней. Напротив, увиденные камушки зажгли во мне большой интерес к минералогии. И с пятого класса я пропадал в библиотеке Челябинского областного краеведческого музея.
Он доучился в вечерней школе до 10-го класса и поступил железнодорожный техникум, проучился год и пошёл служить в армию.
О космических глубинах
Вся жизнь Алексея Николаевича так или иначе связана с разгадкой каких-то тайн и секретов. Любое неизведанное и малоизученное явление подвергалось переосмыслению. Служба в армии в засекреченных войсках для Алексея Кожевникова была полнейшей неожиданностью. Сын раскулаченных родителей, юный Алёша в 1955 году оказался на полигоне Капустин Яр Астраханской области. По словам Алексея Николаевича, он принимал непосредственное участие в подготовке к запуску ракет дальнего действия ещё за шесть лет до первого полёта Гагарина в космос.
– Приезжаю на Капустин Яр, секретнейшее место, – говорит Алексей Николаевич. – Я из семьи реабилитированных и не знаю, почему меня допустили до службы на космодроме. Меня определили в сержантскую школу. Мы изучали немецкие ракеты ФАУ-1, ФАУ-2. Когда нас впервые завели в класс, мы удивились тому, сколько схем ракет на стенах было. И вот после школы сержантов мне дали отделение и машины автономных испытаний (они нужны для комплексных электрических испытаний космического аппарата в реальном времени работы – прим. авт.). После испытаний мы сопровождали ракету до места запуска. Представьте, это были 1955–1956 годы. Ещё до полёта Гагарина. Когда ракета взлетала, такое яркое пламя было. Ой, сколько радости и восторга мы тогда испытывали. Не передать словами.
Пройдя практику на действующем полигоне, он был направлен для дальнейшего прохождения службы в воинскую часть на северо-западе страны. Неожиданная болезнь подкосила тогда здоровье молодого солдата. Кожевников был в срочном порядке направлен в военный госпиталь.
Записка с секретом
– Меня лечили в Ленинграде. Замечательный врач, полковник военно-медицинской службы поднимал меня на ноги, – признаётся краевед. – Я лежал еле живой. Сил не было совсем. Однажды приходит медсестра, спрашивает, что буду кушать. И я ей написал, шутя, в листе назначений: «Пол-литра водки». Медсестра, говорит: «Что ты, Лёшка, наделал? Как я полковнику покажу?» Показала полковнику. На что он приказал ей выписать для меня по 100 граммов спирта ежедневно. А я пить не пью, тем более спирт. Мне дали попробовать, я чуть не задохнулся. Вот так я разыграл в госпитале.
И, к слову сказать, это был не единственный курьёзный случай в лечебнице. Алексей Николаевич в детстве очень любил грузинскую поэзию. И немного владел грузинским языком. С ним в палате лечился грузин Вано. Однажды к Алексею Николаевичу приезжали знакомые девушки, и друг по-грузински сказал им что-то, но они не поняли.
– Я им написал на грузинском языке записку, – вспоминает Алексей Николаевич. – Спросите, говорю, на рынке у грузин, они вам переведут. Через какое-то время девушки вернулись и сказали, что были на рынках и вокзале. Но никто им не перевёл смысл слов. Только улыбались все. И тут я не выдержал и перевёл фразу «Смотри, какие красивые девушки». Я думал, девчонки меня прибьют за то, что они сами себя на рынке и вокзале рекламировали.
Встреча много лет спустя
Алексей Кожевников рассказывает, что спустя 50 лет после армейской службы встретился в Челябинске с двумя сослуживцами:
– Один из моих армейских друзей – профессор. Приехав в Челябинск, утром нашёл в телефонном справочнике номер друга и набрал его. Трубку сняла его супруга, начала расспрашивать, кто я. И тут из разговора Владимир Лукич понимает, что кто-то из сослуживцев его разыскал. Он выхватил у жены телефонную трубку. Как он обрадовался, когда меня услышал! Мы с ним и ещё одним товарищем встретились и проговорили много часов напролёт.
Есть сигнал!
Вернувшись в отчий дом в Челябинске в январе 1957 года, он понял, что хочет получить профессию, близкую к космической. Научиться настраивать теперь не космические, а радио- и телевизионные сигналы стало мечтой юноши. Совершенно неожиданно он встретил объявление, где говорилось о наборе на курс телемехаников. Вскоре Алексей Николаевич стал учащимся Свердловского технического училища.
Его он окончил с отличием. И сразу попросил о переводе в перспективно развивающийся Полевской. И в июне 1959 года Алексей Кожевников ступил на эту землю. И остался здесь насовсем. Его прикрепили к узлу связи. Сначала он был радиомехаником, позже – начальником телеателье. А в 1963 году устроился на Северский трубный завод. Так открылась новая глава в его жизни.
Встреча с Бажовыми
Красивый зелёный город буквально влюбил в себя Кожевникова. Здесь он начал знакомиться с историей края и жителями. Молодой краевед был очарован бажовскими местами. Начал ездить по сёлам и по крупицам собирать истории у местных старожилов. Их рассказы позже легли в основу многочисленных книг по краеведению. Из-под пера Алексея Кожевникова вышли книги «Малахитовая провинция», «О Полевском и полевчанах» и многие другие.
Здесь Алексей Николаевич увлёкся творчеством Бажова, познакомился с его дочерьми .
– Я стал интересоваться жизнью Павла Петровича Бажова, читал его книги, познакомился с Ольгой Павловной и Ариадной Павловной. Познакомился с учёными и литераторами. Загорелся идей написать об истории Полевского и его окрестностях. Я начал собирать материал. Работал в архивах Челябинска, Перми и Полевского.
Полжизни в архивах
При поиске и написании материала у Алексея Николаевича захватывает дух. Вместе с героями из прошлого он словно проживает яркие события их жизни.
– Когда про кого-то пишу, я обязательно встречаюсь с людьми, которые были знакомы с человеком лично, – рассказывает краевед. – Наталья Филипповна Щукина всегда доверяет мне. Хоть я и не считаю себя историком, я просто человек, который любит всем сердцем этот край. Я очень много работаю в архивах.
Алексей Николаевич замечает, что, работая в архиве, он забывал даже поесть. В Пермском архивном фонде была очень дружелюбная атмосфера. Когда работники узнали, что я лично знаком с их бывшим проректором из Уральского государственного университета Рудольфом Германовичем Пихоей, были удивлены и без проблем разрешали работать с архивными документами даже в гостинице. Мне Кулагина, директор архива, прислала 50 копий документов о человеке, о котором я собирал материал.
А на страницах дневников…
А ещё от отца он унаследовал увлечение вести дневник. В течение всей жизни тот исписал 12 тетрадей, больше 1000 страниц. Когда умер его отец, часть дневников пропала. Сегодня у Алексея Николаевича хранятся в семейном архиве семь его дневников. Воспоминания отца о войне и послевоенных буднях легли в основу рассказов Алексея Николаевича. Сам же краевед пошёл по стопам отца. Ведёт дневники с 1949 года:
– Мне понравилось, как папа описывал события своего дня, думаю, как здорово и интересно читать будет потомкам. Жизнь ведь длинная, много что можно поведать интересного. Думаю, следующим поколениям останется богатый багаж жизни рода Кожевниковых.
В лесах и горах
Всю свою жизнь Алексей Кожевников очень много двигался. Нечасто брал с собой сыновей. Однажды он решил взять мальчишек на прогулку к Тёплому озеру. Там встретили своих знакомых. Они позвали их на Белый камень. А это без малого ещё 14 километров. Старший сын Андрей был аллергиком в детстве, у него частенько были трудности с дыханием. Но жажда показать сыновьям местные достопримечательности взяла верх. Шли долго, пройдя 10 шагов, сын останавливался, чтобы отдышаться. Алексей Николаевич вспоминает, как же сильно им потом влетело дома.
Увлечённый краеведением и журналистикой, он сожалеет сегодня об одном, что мало внимания уделял семье.
– У меня с детства был интерес к истории своего края, людям, историческим событиям, – рассказывает Алексей Николаевич. – Ходишь по улицам – когда и как были названы улицы, построены дома, что было раньше на этом месте сто, а то и двести лет назад? Какие люди здесь раньше жили?
P . S . 22 марта Алексею Кожевникову исполнилось 85 лет. И как однажды ему пожелал рабкор «Рабочей правды»: «Пусть ваше перо не знает ржавчины». Желаем, чтобы Алексея Николаевича не покидало вдохновение. Здоровья и долгих лет!
Светлана Хисматуллина