По мотивам нашумевшего заявления украинского министра культуры о "присвоении" русской литературой Гоголя: Николай Васильевич и еще несколько писателей, которыми не грех поделиться
Текст: Игорь Вирабов
Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение. Так начинает свои "Записки" гоголевский чиновник Поприщин. Он известен тем, что разговаривал с собачкой Меджи и верил, что завтра в семь часов земля сядет на луну. Поприщин был серьезный человек и чувствовал себя испанским королем, и даже стал подписывать чиновные бумаги - не именем столоначальника такого-то, а "Фердинанд VIII".
И все же речь сейчас совсем не про него. И приключение по нашим временам уже вполне обыкновенное.
Украинский министр культуры сделал умозаключение о писателе Гоголе - и разместил его в Telegram-канале. Все началось с того, что в "день дурня" министр решил "зараз глянути на свою книжкову полицю та знайти там книжку Гоголя" . Нашел ли он на полке книжку, неизвестно. И не важно - министр и открестился сразу, как от ладана: "Не хочу розписувати його літературний талант".
Но если не росписувати, то чего хотел министр? Не будем возводить напраслину: он честно сообщил, что две статьи про Гоголя из "Википедии" прочел - на русском и украинском. И этого хватило, чтоб перехватило дух - и появилась мысль. Министр ею поделился. Вот она:
Миколу Гоголя "украли" у украинцев. Его насильно, то есть, "примусово записали в росіяни".
И только потому, "що він писав російською" (по-русски, то есть).
Зачем же москали присвоили себе українського письменника Миколу? Ясно: чтобы українцям насолить. А между тем министр узнал из "Википедии": писатель и родился на Полтавщине, и среди предков у него имелся гетман (который был с Хмельницким заодно и воевал, по перемене ветра, то за поляков, то за русских). Конечно, раз такое дело, классика надо отобрать у русских, переименовать в украинского.
Слова министра тут же стали комментировать, цитировать. С ним стали спорить и доказывать. Кто-то сейчас же вспомнил, что в духоподъемном "Тарасе Бульбе" слово "русский" повторяется двадцать четыре раза. Кто-то привел письмо от Гоголя - Николай Васильевич просил знакомых, чтобы перестали взвешивать, сколько в его душе "хохлацкого" и "русского": "обе природы" неразрывны, "слишком щедро одарены" и "должны пополнять одна другую".
Заговорили, загалдели.
Все понимают, что переливают из пустого в порожнее. Ни здравый смысл, ни аргументы ни при чем. Тут даже нет, по сути, и предмета спора. Речь не о любви, не о культуре, даже не о Гоголе. Во время фейков и словесных провокаций главное - чтоб булькало. Понятно, для чего это министру - политика зудит, он делает свою работу, метит территорию и расставляет вешки. Разумеется, все так и было. Гоголь пострадал от рук агрессоров, которые жестокой ночью тайно вывезли писателя с Полтавщины, заставили писать по-русски, злонамеренно назвали классиком. Эти новые, на первый взгляд, нелепые лекала - для новых, необремененных поколений. Думаете, чушь? Да шаг по шагу - свыкнутся.
А Гоголь что? А Гоголю не привыкать: он всякого наслышался.
Да и его Поприщин подтверждает: "Садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони… Вон небо клубится передо мною… с одной стороны море, с другой Италия; вон и русские избы виднеют. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына!"
А знаете ли, - добавляет он, - что у алжирского дея под самым носом шишка?
Между прочим, именно Поприщин подсказал хорошую идею. Что уж, в самом деле, торговаться. Если так хочется министру украинскому - пусть забирает. Нет, в самом деле, как возьмете - цельным шматом, в нарезку, завернуть? Отвесить Гоголя на полкило? Отправим бандеролью через Минск?
Конечно, это все детали и предмет договоренностей. Другое важно. Вдруг откроют книги? Прочитают - и?
* * *
И тут окажется: одно из двух - либо "Гоголь", либо "Европа".
Вот что у Гоголя за пазухой - для украинского министра.
Когда-то автор "Мертвых душ" и "Ревизора" - на пике славы - измучившись со вторым томом своего романа, взялся за исповедь. Мучительную и важнейшую для понимания пути писателя. Книга вышла - о выборе России: Запад или Восток, своим путем или в хвосте Европы. На этом, собственно, случился весь сыр-бор у Гоголя со всеми. Главное, с Белинским . Вышел по сути спор о том, как надо правильно любить Россию.
Про "Выбранные места из переписки с друзьями" уже в двадцатом веке точно напишет поэт Владислав Ходасевич : "Когда-то Гоголь весело наблюдал, как черт вносит в мир путаницу, и утешался воображаемым зрелищем кузнеца Вакулы, шутя ловящего черта за хвост. С течением времени необходимость поймать, обличить, закрестить беса, живущего в нем самом и во всей России, стала для него единственным жизненно-литературным подвигом, не совершив которого, жить стало для него немыслимо".
Гоголь все время повторяет в книге и в письме Белинскому слово "примирение".
Дело литератора - служение "высшей примиряющей истине, а не вражде, любви к человеку, а не ожесточению и ненависти".
Умение "только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в России ни делается, - это еще не любовь" к России.
Если бы "те, которые имеют влияние на общество", не желали разрушения "само собою умирилось бы общество" - в том, что касалось "политических событий". Дело не в том, что обществу лечение не нужно - все наоборот. Но важна по Гоголю система ценностей - и в ней на первом месте нравственность, любовь и вера: что в голове и за душой. Без этого все остальное невозможно: это дорога к разрушению, тупик.
"Когда Россия молилась, то она спасалась. Она помолилась в 1612, и спаслась от поляков; она помолилась в 1812, и спаслась от французов". Но тут у Гоголя не только мистика. Кто-то, конечно, молится - но его волнуют те, кто в это время озабочен только лишь "комфортами, которыми наделила нас эта бестолковая европейская цивилизация".
И, между прочим, Гоголь написал - как будто впрок. Заглядывая в будущее. Не хуже манифестов наших дней: "Даже честные и добрые люди между собой в разладе. Велико незнанье России посреди России. Все живет в иностранных журналах и газетах, а не в земле своей. Город не знает города, человек человека; люди, живущие только за одной стеной, кажется, как бы живут за морями".
Но это все было в письме, которое он не послал Белинскому: порвал и спрятал. Послал короткое и примирительное. Признал, что где-то, может быть, переборщил. И пожелал "неистовому Виссариону" "спокойствия душевного, без которого нельзя действовать и поступать разумно ни на каком поприще".
"А покамест помните прежде всего о вашем здоровье".
Подлинник знаменитого письма Гоголя Подлинник письма Гоголя Белинскому об «Избранных местах из переписки с друзьями»: «Я прочел с прискорбием статью вашу обо мне…»
Спор оказался совершенно на опережение - с прицелом в двадцать первый век. Критик ответил Гоголю знаменитым письмом - не церемонясь в выражениях, чем вызвал в прогрессивной публике восторг. "Ваша книга есть плод умственного расстройства, близкого к положительному сумасшествию". Спасение России не в мистицизме, аскетизме и пиэтизме, а "в успехах цивилизации, просвещения, гуманности". "Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства" . Здесь "люди торгуют людьми" - не придумав себе даже такого "оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр - не человек ". А может Гоголь просто хочет - написал Белинский - выслужиться перед государем?
Физический недуг как раз Белинского и подкосил: он вскоре умер. Гоголь протянул еще пять лет. Оба сгорели - и от болезней, и от силы страсти. Осталось убеждение, внушенное Белинским: настоящий Гоголь - злой сатирик, а все, что было после "Мертвых душ" - противоречит его гению. Но очевидно: спор не завершен.
По-прежнему, одни вслед за Белинским видят спасение в "европейском выборе". По-прежнему, другие, вслед за Гоголем, повторяют про "особый путь". Правда, по-прежнему, ни те, ни эти не очень понимают, а куда в конце концов они хотят прийти.
К чему все это украинскому министру? Да все к тому же - просто так поговорить и Гоголя назвать "своим" нетрудно. Но тут придется выбирать. Если вы с Гоголем - то, следуя завету самого писателя, вы с Россией. Если вы против, стало быть - с Белинским. Критик был, хоть и патриот, но все же демократ. И видел идеал в признании вождя французской революции Марата : "Чтобы сделать счастливою часть человечества, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную".
Придется выбирать. А так-то что ж, пожалуйста, берите и читайте.
Кем еще из классиков мы можем "поделиться"?
1. Александр Пушкин . Великий абиссинский (эфиопский) поэт. Другая версия: великий камерунский. Прадеда Александра Сергеевича - Абрама (Ибрагима) Ганнибала - взяли в плен турки. Из Константинополя в Москву его привез русский посол. Крестным отцом у принявшего православие Абрама стал Петр I . Если эфиопы не поделят с камерунцами - Пушкина можно сделать и "великим итальянским". Он сочинял и про Сальери, и стихи из вымышленного Пиндемонти.
2. Михаил Лермонтов . Великий шотландский поэт. По отцовской линии предком поэта был Томас Лермонт, легендарный шотландский бард XIII века, воспетый Вальтером Скоттом .
3. Василий Жуковский . Великий турецкий поэт. Другая версия: великий украинский поэт. Главный русский романтик был внебрачным сыном тульского помещика Афанасия Бунина и турчанки Сальхи, попавшей в плен в войну 1768-74-х годов. В крещении ей дали имя Елизаветы Турчаниновой . Сына Василия усыновил и дал ему имя Андрей Жуковский, бедный киевский дворянин, живший на содержании у Буниных.
4. Владимир Даль . Великий датский (немецкий, французский) литератор и этнограф. Отцом у автора "Толкового словаря живого великорусского языка" был датчанин Иоганн Христиан Дал, служивший у Екатерины II придворным библиотекарем. У матери - Марии Фрейтаг , обрусевшей немки - в роду были еще французы-гугеноты.
5. Федор Достоевский , Великий белорусский писатель. Вариант: великий украинский. Далекий предок писателя, Даниил, в 1506 г. получил во владение село Достоево на землях нынешней белорусской Брестской области. На украинской Волыни, на Ковельщине, в XVI веке проживал Феодор Достоевский, служивший у князя Андрея Курбского . Дед писателя Андрей служил священником в селе Вийтовцы на Подолье, откуда отца писателя Михаила за успехи в учебе отправили в Медико-хирургическую академию в Москву.
6. Александр Блок . Великий немецкий поэт. Прапрапрадед по отцу, фельдшер Людвиг Блок , женатый на дочери булочника Сусанне Катерине Зиль , жил в немецком городке Демитц на берегу Эльбы. Прапрадед Иоганн Фридрих , учился медицине в Ростоке и Берлине. На русской службе стал Иваном Леонтьевичем. Можно назвать Блока и великим скифским поэтом - сам же признавался: скифы, азиаты мы, и мнем ковыль.
P.S. А Грибоедов похоронен в городе Тбилиси рядом с красавицей-женой Нино. Значит, грузинский драматург? А от Паустовского была без ума Марлен Дитрих - чем он не немецкий писатель? А деда автора "Теркина" - Гордея - после службы в Польше прозвали "пан Твардовский", так что внук, Александр Трифонович, поэт немного польский? Эренбурга, Бабеля и Мандельштама можно, разумеется, назвать великими израильскими. Великий Томас Манн говорил: попади он на необитаемый остров, он хотел бы взять с собой "Отцов и детей" Тургенева. А Виардо? Тургенев , стало быть, и немец, и француз. Так - до бесконечности.
И, честно говоря, не жаль. Русская литература, в самом деле, не обеднеет, если и другие ею прирастут. Отзывчивость ее действительно всемирная - распахнутая миру. Ну захотелось Гоголя украинскому министру - пусть пользуется. Что это изменит?