С бурятами весело ездить автостопом. Вот подбирает нас абсолютно адекватный, юморной мужик с маленькой дочкой да везёт до поворота на Аршан... а там вылезает из машины, нервно курит и на чём свет стоит ругает гаишников, пристроившихся у поворота. Постепенно из разговора я понимаю, что водительских прав у него нет и никогда не было.
Или вот голосует рядом со мной сельский паренёк на обочине, я по привычке отхожу на сотню метров, и подбирает сперва его, а затем и меня, пожилая интеллигентная чета учительского вида. Из разговоров вскоре они выясняют, что паренёк - их дальний родственник.
В Кырен из Аршана регулярно ходят маршрутки... но только по будням, а нас сюда занесло в выходные, и потому вновь пришлось полагаться на попутки. Вот остановилась рядом видавшая виды машина с целой бурятской семьёй, и женщина на заднем сидении взяла ребёнка на коленки, потеснившись ради нас. Но с первых минут разговора я почувствовал взаимный интерес: сперва речь шла о том, чтобы подвезти нас до трассы, потом - до Кырена, а потом - и "чуть дальше Ниловой пустыни", если мы в Кырен е согласимся подождать. Мы, конечно, согласились, и вот буряты притормозили у ворот новенькой больницы, а мы побрели по Тункинскому тракту вперёд, договорившись с него не сворачивать:
Больница и школа неподалёку ярко блестят новизной среди покосившихся изб: в основном Кырен - это большое и какое-то неуютное село. Как и многие бурятские и монгольские селения, он начинался с дацана, хотя вполне может быть, что раньше лам сюда пришли торговцы: Кырен стоит в самой середине Долины, в сотне с небольшим километром от Байкала и Хубсугула.
Это-то расположение, вкупе с тем, что коренным народам большевики доверяли больше, и предопределила судьбу посёлка: в 1923 году центром новообразованного Тункинского района стала не старинная русская Тунка (см. первую часть), а насквозь бурятский Кырен. И от больницы, до недавних пор видимо выглядевшей примерно так же, тянется своеобразный исторический центр из колоритных деревянных домов 1920-30-х годов:
Здесь, конечно, напрашиваются параллели с Ханты-Мансийском , Нарьян-Маром , Салехардом , какими были те до нефтяного бума. Легко подумать, будто помимо Усть-Ордынского и Агинского был ещё и Тункинский Бурятский автономный округ, или например местные власти из кожи вон лезли, пытаясь таковой организовать.
Причём скорее строилось всё это в 1920-е, чем в 1930-е годы - конструктивизм в эту глушь не доходил, а сталинский стиль ещё не утвердился. Вот скажем совершенно дореволюционного вида дом, ныне занятый Байкальским колледжем недропользования:
А изба с 6-скатной кровлей - и вовсе исходное здание советского Кырена: она была построена в 1921 году как комендатура погранзаставы, которая со временем переродилась в РОВД. Ещё одна точно такая же изба стоит в переулке поодаль - там пограничники жили, да и теперь кто-то живёт.
Дальними околицами Кырен выходит к берегу Иркута, но через центр протекает узкая и извилистая Кыренка - в переводе с бурятского Ворона:
С юга над Кыреном, как и над всей долиной, нависает пологий лесистый Хамар-Дабан, более живописными склонами обращённый к Байкалу . На его фоне с моста видна церковь Иннокентия Иркутского архитектурного стиля "чтоб было", построенная в конце 1990-х.
С севера же вдоль долины тянутся Тункинские Гольцы, фасад Восточных Саян, в красках сибирской осени своим величие достойный Заилийского Тянь-Шаня. Где-то над Кыреном, может даже прямо в этом кадре - и пик Стрельникова (3384м), высшая точка хребта, всего на несколько десятков метров уступающая горе Мунку-Сардык - высочайшей вершине Восточной Сибири. Величественную синь заднего плана дополняет жёлтая "парящая кровля" дацана:
Хочется сказать - "...с которого и начинался Кырен", но нет: истории буддийских храмов в России ХХ века нелинейны, как буддийская концепция переселения душ. Тункинские буряты - это потомки монгольского племени хонгодоров, которое откочевало сюда уже под Россией, в 1680-е годы, не желая выбирать сторону в монголо-джунгарской войне. В Саянах они смешались с сойотами - древним народом, которому "внучатыми племянниками" приходятся не монголы, не тюрки и не эвенки даже, а ненцы. Уходили хонгодоры в том числе и от буддизма, хоть и популярного среди монголов издавна, но лишь в том же 17 веке ставшего их национальной религией.
Монгольский миссионеры зачастили к родне в 19 веке, и особенно тут стоит упомянуть странствующего монаха Галсан Содбо, который освятил Белый камень близ Торов и источники Субурга близ Аршана. Не знаю, был ли он основателем Кыренского дацана, но во всяком случае обитель "Дэчен Даржалинг" возникла в 1806 году без уведомления российской власти, в документах которой монастырь на Кыренке появляется лишь с 1817 года.
Первый дацан Тунков, расположенный на бойком месте, "Дэчен Даржалинг" быстро сделался центром Долины - к началу ХХ века тут жило более 500 лам и хувараков (которым стало так тесно, что в 1916 году сам Агван Доржиев начал строить знакомый нам по прошлой части "филиал" монастыря на Койморских болотах), действовали школы и типография (в 1906-10 годах отпечатавшая "Ганжур" - 108 томов учения Будды Шакьямуни), а паломники со всего монголоязычного мира хаживали к здешним оракулам, последний из которых Цыретор-лама умер в 1924 году.
Среди гостей монастыря был и Александр Хангалов , усть-ордынский бурят, выучившийся на художника в Иркутске и Петрограде. В 1927 году на одной из своих картин он сберёг для потомков старый облик Кыренского дацана - та обитель была разрушена в 1935 году:
Новый дацан строился в 2008-11 годах, официально - по картине Хангалова, хотя по мне так у старого и нового дуганов общего не больше, чем у двух любых бурятских храмов. И всё же я бы сказал, что в Кырене - самый красивый дацан Тункинской долины, а реплика превзошла оригинал.
Начиная с пламенеющих ворот:
Мы заезжали сюда на обратном пути, когда небо затянуло, а по долине разгулялся ветер. Он колыхал чертополох - обитель выглядела покинутой, и я даже удивился, когда дверь поддалась моей руке:
Внутри видна ещё не заброшенность, но уже запустение, и дело тут видимо в том, что "Дэчен Даржалинг" окормляется Буддийской традиционной сангхой России, а в оторванных горами от остальной Бурятии Тункинском и Окинском районах влиятельнее буддийская организация "Майдар". Она возникла в 1999 году после Бунта Трёх Дацанов против верховного российского ламы Дамбы Аюшеева, когда тот постановил, что избирать главу сангхи будут настоятели храмов, которых он же, глава сангхи, будет назначать. Отличия "Майдара" от БТСР - сугубо бюрократические, ну и ещё земляческие: центром "бунта" был Койморский дацан, а лидером - лама Данзан-Хайбзун Самаев, к тому времени настоятель дацана в Петербурге, но всё же выходец из окинских бурят.
Ныне "Майдар" включает 5 монастырей, среди которых исходные Койморская "Бодхидхарма" в Аршане, "Пуцогнамдолинг" в Орлике (центр Окинского района) и "Тушита" в Кырене - её часто путают с "Дэчен Даржалингом", а на самом деле стоит она на другом конце посёлка и внешне совершенно невзрачна. Аюшеев же бороться с раскольниками не стал, а просто построил несколько новых дацанов в Тункинской долине. Но судя по этому запустению - кыренцам всё-таки ближе "Майдар".
Вернёмся на трассу, с которой в утреннюю прогулку мы не сворачивали. За мостиком через Кырен-реку начинается этакий Новый Кырен - уже не село, а ПГТ, коим он числился в 1975-91 годах. В двух скверах - воинские мемориалы. Скорбящая мать скрывается в зелени у моста, и рядом с её лицом - отрывистый стих, похожий на рыдания женщины у цинкового гроба:
Убейте войну,
Прокляните войну,
Люди земли,
Мечту пронесите
Через года и жизнью наполните
Но о тех кто уже не придёт - никогда,
Заклинаю - помните !
Герой Советского Союза Жамбыл Тулаев, однако, с фронта вернулся, а умер в 1961 году. Его бюст стоит в тёмном сквере у развилки. С одной стороны - внезапно, местное "Кинокафе":
С другой - главная площадь донельзя ПГТшного вида:
За неё пройти я успел совсем немного, сфотографировав барак в характерной дощатой чешуе.
А дальше рядом с нами вновь притормозили те буряты, завершив свои больничные дела, и мы продолжили путь по Тункинской долине.
