РАССКАЗЫ О БЕЛАРУСИ
Глава девятнадцатая
Триста литвинов
Прежде чем перейти к описанию ужасных событий, сопутствовавших русскому бунту под предводительством нашего бывшего сельчанина - донского казака Емельяна Пугачева - мне бы хотелось вкратце остановиться на судьбе тех пятисот литвинов, которые по военным сводкам, столь удачно подправленным нашим исправником Аполлоном Игнатьевичем, были убиты в ходе боя за село Столовичи. На самом же деле, те пятьсот литвинов, руководимые литовским гетманом Михаилом Казимиром Огинским, не были убиты в ходе ночного боя, а были уведены в плен. И назначены в каторжные работы в предместьях земляной крепости Оренбург. Большинство из них, закованные в ножные кандалы, добывали каменную соль в оренбургских шахтах. Другие же, также закованных в кандалы, вынуждены были по двенадцать часов кряду выстаивать у заводских плавильных печей. Металл, который они в них варили, шел на изготовление русских пушек.
Когда войска Емельяна Пугачева осадили земляную крепость Оренбург, естественным желанием осажденных было казнить пленных. Дабы те не перешли на сторону противника, но судьба многих литвинов оказалась намного трагичней.
Узнав о том, как участники бунта поступают с пленными дворянами и их женами, сдирая с некоторых из них заживо кожу и смазывая их жиром свои раны, пленные литвины просили снять с них кандалы, вооружить их всех, и после выставить в боевом порядке против восставших извергов. Смерти в бою никто из пленных литвинов не боялся, ведь все они были шляхтичами, владеющими ремеслом боя в открытом поле. Но им было в категоричной форме в этом отказано. Когда же голод в осажденной крепости достиг катастрофических прелов и были съедены все кошки собаки и даже, умершие от бескормицы, кони, настала очередь людей…
Каннибализм, присущий диким народам, не изжит до конца в человеческой природе. И самые страшные наказания, применяемые одними людьми к другим людям, не способны уничтожить или существенно заглушить в человеке его диких инстинктов. Напротив, чем тяжелей бывают наказания, тем быстрее дикие инстинкты берут верх над человеческой психикой. Те, кого долго унижали и беспощадно наказывали, обретя свободу, могут проявить такую жестокость, какая не могла и присниться даже их бывшим угнетателям. Великий русский и литовский писатель - Федор Достоевский - сравнивал таких людей с бесами. Но даже самим бесам до таких людей далеко. Ведь бесы не имеют рук. Поэтому склонны действовать при помощи бесовской хитрости и дьявольской лжи. Воздействуя этими примами на сознание тех, у кого есть руки. Даже древние христиане, сотни лет гонимые, обретя власть, начали поступать с своими противниками точно также, как их бывшие враги поступали когда-то с ними самими. Достаточно вспомнить крестовый поход, названный в истории Альбигойским. В ходе этого похода было заживо сожжено около миллиона еретиков в предместье города Лангедока. О тщетности наказаний для исправления человеческой природы, автор может судить и по собственному опыту реализации нескольких проектов в российских детских воспитательных колониях для несовершеннолетних преступников. Под угрозой жесткого наказания эти трудные подростки ведут себя подобно ангелам, но я не желал бы никому встретиться со многими из них вскоре после их освобождения. О бессмысленности и даже вреде жестоких наказаний лишний раз могут свидетельствовать и подробности того народного бунта, о котором я намерен рассказать. Знаковым во всём этом можно считать также и то, что те триста литвинов, которым к моменту осады войсками Пугачева крепости Оренбург удалось выжить в условиях каторги, вновь смогли встретиться с теми, кто противостоял им в селе Столовичи. Это и командующий войсками на русской территории Речи Посполитой, - генерал Бибиков и, конечно же, легендарный полководец Александр Суворов.