Игорь Кирсанов, который так кстати оказался на этой дороге именно в это время…это было как минимум странно.
Я вставала, ходила по камере, пыталась разобраться, но не могла ничего понять.
Время было физически осязаемо. Оно тянулось медленно, каждая минута была как час, каждый час – как день.
И вдруг я поняла: ОНИ, кто бы ОНИ ни были, знают, что делают. Почему я до сих пор одна? Почему у меня нет сокамерниц? Никогда бы не поверила в это, но я уже начала мечтать о встрече хоть с кем-нибудь.
Тактика, выбранная в отношении меня, была абсолютно верной.
Я начинала медленно сходить с ума. Каждое утро, едва я просыпалась, в голове начинала вертеться одна и та же мелодия. Я не знала, что это за мелодия. Я сама ее придумала. Она не была похожа ни на что, из того, что я слышала раньше. Скрипка – рояль – голос.
Эту мелодию в моей голове прерывали только какие-то визиты. Ко мне приходили. Ко мне допускали.
Родители. Юлька. Игорь. Андрей Александрович.
У меня все время что-то спрашивали, затем Андрей Александрович объяснял мне, зачем спрашивали, и что нужно было отвечать.
Я медленно сходила с ума.
Как это вообще могло случиться со мной?!
Невозможно ведь поверить, что люди искренне возмутились строительством завода. Надо искать зачинщиков. А я особо и не скрывалась.
Я была в сети, в открытом доступе.
Меня арестовали по обвинению в организации массовых беспорядков. Даже уголовное дело завели. И на кого? На меня.
Да, еще убили губернатора. И в этом тоже обвинили меня.
Но это обвинение меня даже не испугало, потому что показалось мне абсолютным бредом.
Я думала, что уж в этом-то разобраться не составит труда. Ну какой из меня киллер?!
Я ничего не сделала…
Отпустите меня…
Но все оказалось очень серьезно. Так серьезно, что я этого не ожидала. Бесконечные допросы, следственные эксперименты, какие-то бумаги.
Я старалась не подписывать ничего, что могло бы мне навредить. Старалась как можно чаще консультироваться с Андреем Александровичем.
Но давление на меня было невероятным.
И, в конце концов, я сломалась.
Нет, я не признала себя виновной. Но в глубине душе я сдалась. Мне уже хотелось просто пережить суд. И было уже все равно, какое он примет решение.
В день, когда должны были озвучить приговор, я чувствовала странное спокойствие. На самом деле я знала, что сегодня, наконец, закончится этот долгий и глупый фарс. Разрешится недоразумение, жертвой которого я стала.
Я зачем-то долго чистила зубы, то и дело споласкивала лицо холодной водой. Зачем-то тщательно причесалась; так, чтобы ни один локон не выбился из прически.
Я предстала перед судом открытая, чистая, честная.
Меня признали виновной.
Не бывает мирных протестов.
Бывают массовые беспорядки. У беспорядков есть зачинщики. Зачинщиков необходимо наказать.
Опустив голову, выходила я из зала суда. Чтобы отправиться в тюрьму. За убийство, которого не совершала.
Я стала бороться против завода. И жестоко поплатилась за это.
Против системы нельзя сделать и шагу. Теперь я это поняла.