Доброго времени суток, с вами канал "О прошлом и настоящем". Меня зовут Евгений. В жизни человека порой бывают такие загогулины, что и не разобраться во всем хитросплетении сразу. Вроде бы повесили на человека бирку, а он завтра возьми и разверни жизнь на 180 градусов. Словом, что там описывать, читайте историю про бомжа Кузьмича и сами все поймете.
Обычный провинциальный город с обычными его обитателями. Хрущёвки, небольшие серые дворики с лавочками и газончиками. И тут же мусорные баки, к которым регулярно наведываются люди, потерявшие жизненные ориентиры.
Одним из них был Кузьмич. Так звали его и тогда, в прошлой жизни, и сейчас - в этой, в которой он был обычным бомжом. Не таким уж пока и старым для среднестатистического 45-летнего мужчины. Но на улице без нормальной еды и жилья процесс увядания жизненных сил организма идет быстрее. А уж если этому "помогает" спиртное... Вообщем, в свои 45 Кузьмич выглядел на 60.
Но как Александр Кузьмич Иванов в таком возрасте уже успел порядком опуститься: лишиться семьи, работы, жилья и даже половины зубов? А все он - его главный враг - алкоголь. А ведь трудолюбивый же был мужик!
На заводе слесарем работал. Цены Кузьмичу не было. В руках все горело. Где что не получается, сразу за Кузьмичом посылали. Выручай, мол, Саша, за нами не заржавеет. И Кузьмич выручал, а потом принимал с благодарностью подарок, чаще - в виде напитка. И на нем-то, на этом дармовом алкоголе, мужчина и погорел.
Сначала выпивал по выходным, потом по вечерам после работы. Супруга Марфа Петровна терпела выходки мужа, будучи женщиной спокойной и неконфликтной. К тому же она давно болела. Конечно, она просила по первости ограничить возлияния с друзьями. Но куда там! Кузьмич же считал себя первейшим специалистом в цехе. Разве можно было от таких подарков отказываться. А тут еще и шабашки одна за другой посыпались. То в машине кому-то что-то помочь починить, то в бытовой технике. И везде самоучка справлялся, во всем разбирался.
- Эх, тебе б деньгами брать за ремонт, - сколько раз говорила ему жена.
Но разве мог он так? Это ж выходило вроде бы, что Саша шкура, не помочь хочет, а на людях наживаться? А алкоголь - это ж не оплата, а так - благодарность.
Шли годы, Кузьмич все больше и больше втягивался в порочный круг. И вот он начал употреблять уже в рабочее время. Так делал не только он один. И начальство поначалу закрывало глаза. Но как-то во время смены произошла авария. Начали искать виновного. И тут обнаружилось, что рядом с местом ЧП как раз был Кузьмич. А он вообще лыка к тому моменту не вязал. В итоге администрация завода решила назначить виновным Кузьмича, а заодно и от пьянчужки-работника избавиться.
Дома Кузьмич метал громы и молнии. Да как они посмели: его, такого заслуженного и талантливого - на улицу. И работяга от обиды налег на стакан с утроенной силой. Замелькали дни, недели, месяцы. А тут жене стало хуже. А потом все пролетело как в тумане: увольнение, похороны, какие-то чужие люди в комнате.
Кузьмич очнулся только тогда, когда его пришли выселять из собственной квартиры. Оказалось, что он подписал свое имущество на чужих людей, а сам остался без копейки в кармане.
Как это произошло? Мошенники знали как, а Кузьмич ничего не помнил. Лишь щедрых и разговорчивых новых друзей. Они появились вовремя и ежедневно утешали вдовца, не забывая подсовывать ему для подписи разные бумаги и новую бутылку. Разве он тогда мог знать зачем?
А теперь мужчина был выписан и собственной квартиры и выселен на улицу без гроша в кармане.
Детей у него с Марфой Петровной не было, близкой родни тоже. Сам Александр был из детского дома, а у жены, кажется, была какая-то тетка в деревне. Но в какой и где эта деревня располагалась, мужчина не знал.
Куда было идти ему, лишившемуся всего?
Кузьмич пошел на вокзал, но оттуда его выгнали. Тогда побрел к городской котельной. Здесь можно было устроиться около горячих труб и кое-как согреться. На дворе был февраль.
Котельная отапливала жилые пятиэтажки. Мужчина рылся в местной помойке. Стеклотару, алюминиевые банки можно было сдать в пункт приема и купить на это продуктов. Жили в этом микрорайоне в основном пенсионеры. Часто они выносили Кузьмичу какой-нибудь еды.
- Куда-то Кузьмич наш делся, - шептались на лавочке у подъезда старушки. - Никак на новую мусорку подался, и чего ему тут не жилось. Все ж подкармливали его, даже в подъезд погреться пускали иногда...
Днем ранее
Кузьмич сидел на картонной коробке, поджав ноги по-турецки. Перед собой он разложил банку кильки, кусок черного черствого хлеба и початую бутылку минералки. Пластиковый заляпанной стаканчик служил посудой, а ложку мужчина успел утащить из собственной квартиры, когда его выселяли.
На улице было хмуро и пасмурно. С неба сыпала мелкая крупа.
-Да, сейчас бы борщечку с сальцом, - мечтательно произнес Кузьмич. - А то жру дрянь всякую. Впрочем, какая разница. Такими темпами мне недолго еще осталось...
Мужчина вдруг отчетливо вспомнил, что сегодня жене - 40 дней, а у него даже десяти рублей не было, чтобы свечку пойти за упокой души ее поставить.
По заросшему щетиной лицу покатились крупные слезы.
- Пойду хоть так помолюсь. Она при жизни любила храм. Это я не ходил туда никогда, - думал Кузьмич.
Мужчина доел немудреный ужин, ополоснул руки и лицо остатками воды из бутылки и пошел к церкви.
В храме шла вечерняя служба. В темноте ярко горели свечи, освещая лики икон. Чтец на клиросе монотонно читал незнакомые Кузьмичу слова на церковнославянском языке.
Немногочисленные люди крестились и клали поклоны.Кузьмич последовал их примеру. По храму от него поплыл неприятный запах. Многие начали демонстративно фыркать и отходить в стороны.
Александр понял, что стал причиной этому и забился в самый угол храма, где практически не было людей.
Пред ликом Богоматери Казанской горела лампада. На подсвечнике мужчина увидел одну лежащую свечку. Кто-то второпях просто положил ее и не успел зажечь.
Кузьмич принял это за дар судьбы и с благоговением зажег и поставил восковую свечу. И вновь он заплакал. Здесь в храме словно пелена слетела у него с глаз. Он понял, что делал последние несколько лет.
Супруга тяжело болела, а он не замечал этого, приходил домой еле держась на ногах. Вместо того чтобы поддержать жену, Кузьмич часто попрекал ее незаслуженно, требовал ужина повкуснее. И даже в ум ему никогда не приходило, почему она пьет столько болеутоляющих таблеток.
А она все терпела: и свою болезнь, и обхождение нетрезвого супруга. Теперь же было поздно, впору было кусать локти. Кузьмич опустился на колени и беззвучно заплакал.
Служба закончилась, люди выходили из храма, косясь на неопрятного, дурнопахнущего мужчину.
- Простите, можете рассказать, что у вас случилось, - спросили Кузьмича.
Он обернулся и увидел священника. Как, у него что-то спросили и вроде бы даже пожалели?
Кузьмич рассказал о своем горе, чувстве вины, о том, что нет денег отслужить панихиду по жене.
Отец Виталий, так звали священника, предложил Александру исповедоваться. Под епитрахилью Саша излил всю свою боль, все свои недостойные дела, и ему впервые за несколько лет стало так легко на душе. Словно камень с шеи сняли.
Священник отслужил панихиду по новопреставленной рабе Божией Марфе и предложил Александру завтра прийти и причаститься.
-Это будет лучшей помощью вашей жене, - сказал батюшка мужчине.
На следующий день Александр причастился Святых Христовых Таин. Вчера он не стал говорить отцу Виталию о своих злоключениях, а сегодня после службы решил спросить совета, как ему жить дальше. Все слишком перепуталось в его голове. С одной стороны полная безнадега и неминуемый скат в пропасть, с другой - вроде бы засветилась какая-то надежда. Ведь в конце концов ему было всего 45 лет.
Отец Виталий выслушал Кузьмича и задумался. Потом пригласил его на трапезу. В крохотной сторожке при храме они вместе пообедали. За столом священник задал Александру вопрос: чем бы он хотел заняться дальше?
Александр честно признался, что может выполнять любую работу, но на завод он больше не вернется. Да и не примут его туда. Хорошо было бы заняться каким-нибудь полезным делом, но не в этом городе, где все напоминало о прошлой жизни.
-Я ведь не только технарь, разное могу, в свое время и по дереву выжигал, и поделки вырезал, даже как-то туески берестяные пробовал делать. Получилось. Но потом забросил, - сказал Александр и помрачнел. - Только вот жилья нет совсем.
- Ну это, допустим, не беда, - сказал отец Виталий. - Раз, в городе оставаться не хочешь, есть одна мысль. В 15 километрах отсюда есть деревня Красново. Там у меня друг хороший - глава поселковой администрации. Что, если ты там поселишься? Как, хочешь на земле работать?
-Да я детдомовский, с сельским хозяйством особо дела не имел. Так, в школе на картошку нас возили, но думаю, земледелие не сложнее, чем станок с ЧПУ, - улыбнулся Кузьмич.
-Тогда решено, - ответил обрадованный батюшка. - Завтра же выезжай туда. Денег на дорогу и на первое время я тебе дам и записку для друга напишу. Считай, что это твоя рекомендация ему. Так что не подведи, ладно?
-Хорошо, батюшка, спасибо вам большое, - прослезился Александр.
-Бог тебя благословит, - сказал отец Виталий.
Кузьмич вечером кое-как вымылся, почистился, постирался в сторожке. Здесь же переночевал.
Утром отец Александр посадил Кузьмича в машину одного из прихожан, вручил кое-какую одежду, немного денег и ту самую записку-рекомендацию. Жигули тронулись с места и повезли Кузьмича в новую жизнь.
Читать продолжение
Спасибо за внимание. Если вам понравилась статья, ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал ЗДЕСЬ.