Это было похоже на наваждение. У Виктора и с Ириной давно уже ничего не было - года два, а то и боле; а тут вспомнилось, что он ещё мужчина и какой. Помутнение было таково, что в сладостные минуты Светкино лицо словно превращалось в то давнее более чем тридцатипятилетней давности молодое, даже юное.
Потом ослабевшие и счастливые лежали на кровати на спинах.
"А помнишь, Витька, то время, как было хорошо?" - спросила Светка.
"И ты об этом подумала?"
"Так бывает - когда мысли у людей совпадают - они созданы друг для друга. Это две части одного целого. Вот и был у нас шанс тогда очень давно, а ты удрал из армии в город и забыл про меня".
"Я же не обещал тебе ничего, не просил ждать меня. Ясно всё дал сразу понять".
"Ишь честный какой. Всегда такой был весь из себя, себялюбец".
"Что ж пришла к такому?"
"Куда деваться, если любовь?"
"Любовь. Трудно с вами бабами. Как у тебя дела-то? Муж как? Не накажет?"
"Не узнает он".
"В деревне-то? Где все, как на ладони?".
"А пусть и узнает".
"А вдруг убьёт?"
"Я сама его поколачиваю временами".
"Слабак?"
"Да пьёт он, как последний дурак".
"Работаешь?"
"Да. А куда деваться. В военной части. Отсюда в десяти километрах поваром".
"Как поваром? Разве они не сами себе готовят?"
"Теперь нет".
Светка помогла Виктору доготовить обед и убежала по своим делам.