«Раньше я был темнее» / I Used to Be Darker
На днях Мэттью Портерфилд, один из приверженцев спокойных личных историй поодаль от социального шума и политики, представил на фестивале в Сан-Себастьяне свое новое кино — «Соллерс Поинт» с Джимом Белуши и МакКоулом Ломбарди. Мы же отметим его предыдущую работу: североирландская девушка прилетает в США ради романтических отношений и, потерпев в них неудачу, решает навестить балтиморскую родню, у которой своих проблем по горло.
Кино дает прекрасное представление о том, что сейчас называют американским интимным реализмом: хорошо узнаваемые жизни людей с их обаянием и недостатками сплетены в скромный настроенческий рассказ, пронизанный уютной меланхолией ночников и заунывных песен. «Раньше я был темнее» снимал приятель Портерфилда Джереми Солнье (режиссер «Катастрофы» и «Зеленой комнаты»), так что все в кадре выглядит предельно красиво, будь то домашние беседы, игра в футбол на полянке или громкий концерт в мрачноватом клубе. Кроме того, фильм дал пропуск в безграничный мир американского инди двум замечательным актрисам — Дере Кэмпбелл и Ханне Гросс, сыгравшей, кто помнит, сказочную незнакомку в драме «Рождество, опять».
«Противный ребенок» / Nasty Baby
Чилийский иммигрант Себастьян Сильва («Магия, магия» с Джуно Темпл и «Кристал Фэйри и волшебный кактус» с Майклом Серой) снимает самого себя в роли нью-йоркского гея, который проживает с темнокожим бойфрендом и в попытках прибегнуть к услугам сурргатного материнства привлекает к делу хорошую подругу. После такого описания может показаться, что это какой-нибудь мутный артхаус про гендер, но что вы, что вы. «Противный ребенок» — энергичный мультижанровый ералаш (комедия? хоррор? мелодрама?), доверху начиненный постиронией — важнейшей для новых американских рассказчиков интонацией. Сильва рассредоточивает персонажей так, что сюжетной оси у фильма не наблюдается в принципе, — и мало того, что в таком свете непонятно, к чему автор клонит, так еще и поди догадайся, где он серьезен, а где только посмеивается.
«Темная ночь» / Dark Night
Бруклинец Тим Саттон, ранее творческий руководитель одного из фотоагентств, а ныне режиссер, работающий с постдокументальной фактурой, год назад выступил с реквием-калейдоскопом по мотивам реальной трагедии. Рассказать про смертоносную пальбу на вечерней премьере «Темного рыцаря» в тихом поэтическом формате — решение ну совсем непопулярное, но именно его Саттон и принял.
«Темная ночь», составленная сплошь из отрывков жизней непримечательных людей, постепенно накручивает тревогу в безымянном американском городке. Начинается для героев день трагедии в лучших традициях интимного реализма, но со временем в кадре появляется оружие и признаки агрессии — к закату от ощущения необратимости беды уже попросту не знаешь, куда деваться. Постановщик украшает свое кино не только яркой зеленью и отчаянным голосом квебекской певицы Майки Арматы, но и формальными метаприемами: по телевизору герои фильма слышат новость о суде над реальным убийцей, расстрелявшем зрителей на сеансе «Темного рыцаря», а затем идут смотреть вымышленное кино «Темная ночь» (в английском языке оба названия читаются одинаково), где их самих поджидает неприятный сюрприз. Притом долгое время остается неясным, кто из персонажей в итоге возьмется за винтовку. Геймер? Посетитель тира? Парень, выкрасивший волосы в оранжевый, как и настоящий преступник?
«Ожидание» / The Wait
Мать двух сестер умирает, но одна из них, получив таинственный звонок, начинает верить в то, что она оживет, нужно только подождать.
На счету орегонского постановщика М. Блаша пока лишь два фильма, но оба отчетливо показали, что режиссера необходимо зачислить в лагерь тех, кому в кино любопытней работать с мистицизмом, магией и прочими сложно объяснимыми вещами, нежели с историями. Коммуна это небольшая, удачных работ не на каждого наберется, но не отметить это дело — значит оставить на современной кинокарте США белое пятно. В «Ожидании» Блаш во второй раз обращается к актерским талантам Джены Мэлоун и Хлои Севиньи и плетет беспокойные кружева из зашифрованных переживаний своих печальных героинь. В фильме немало внимания уделено живописным пасторалям Орегона: молодые американцы частенько привязывают невидимыми нитями свое кино к милым сердцу землям.
«Глаза моей матери» / The Eyes of My Mother
Последний на эту минуту продукт нью-йоркского объединения Borderline Films , изначально взявшего курс на окутанные смертью и странностью фильмы, которые не так-то просто вписывать в жанровые рамки. Выпускники тишской киношколы Антонио Кампос, Шон Деркин и Джош Монд, основавшие компанию в 2003 году, на протяжении многих лет чередовали сценарные, режиссерские и продюсерские полномочия, что на стыке декад дало выход в виде трех тревожных психодрам («Выпускники», «Марта Марси Мэй Марлен», «Саймон-убийца»), засветившихся в Каннах и Парк-Сити. Со временем вокруг Borderline начали группироваться и другие лица (среди которых, например, режиссер «Детства лидера» Брейди Корбет и актер Кристофер Эбботт), и теперь, когда собственным фильмом разжился последний из троицы сооснователей (см. ниже), команда решилась на открытие собственного продюсерского лейбла Borderline Presents.
Первым его резидентом стал 26-летний Ник Пеше c черно-белым хоррором о последствиях детских травм. Пережив ребенком то, чего никому не пожелаешь, Франциска вырастает красивой, но совершенно одинокой девушкой с несколько искаженным мировосприятием. Пеше буквально наслаивает лирический флер на отвратительные вещи, чем до предела повышает шансы выманить у зрителя слезу. Как часто бывает с молодыми да талантливыми, после успеха «Глаз моей матери» Николас незамедлительно попал во вселенную экранизаций и ремейков: на киноверсии книжки «Пирсинг» Рю Мураками и перезагрузке японского «Проклятия» будет стоять именно его подпись.
«Ночные маневры» / Night Moves
Предпоследнее кино наиболее, кажется, именитой кинематографистки из числа активных независимых американок проворачивает примерно то же самое, что и Тим Саттон в «Темной ночи», но делает это в куда более традиционном ключе. «Ночные маневры» — название лодки, на которой троица экоактивистов (Джесси Айзенберг, Питер Сарсгаард и Дакота Фаннинг) отправляется взрывать дамбу: расклад вроде бы настраивает на то, что сейчас постановщица выступит с микрофоном по актуальному вопросу, однако при подрыве гибнет человек — и фильм из мастер-класса по саспенсу превращается в безымянную экранизацию «Преступления и наказания». Райхардт, славная умением поэтизировать тихую повседневность, выступает здесь на новой для себя территории и выдает безупречный триллер, разыгранный на пасмурных землях американского Северо-Запада.
«История призрака» / A Ghost Story
Кто бы знал, что медитативная поэма о нематериальных субстанциях способна вызвать всеобщую любовь: на последнем «Сандэнсе» — а фестиваль это скорее зрительский, чем синефильский, — публика просто утопила «Историю призрака» в бесконечных похвалах. Начавшись милой мелодрамой с фэнтезийным допущением (муж гибнет в автокатастрофе, но возвращается домой в виде призрака), кино потихоньку принимает вид авторской рефлексии о том, что стрелки часов тикают, мы стареем, мир меняется и так далее. Пытаться заставить прочувствовать течение времени на экране — сизифов труд, но у режиссера и его команды все сложилось, даром что этого уж никак не ожидаешь от переосмысления стародавнего хоррор-канона. Дэвид Лоури — видный инди-кинематографист, отлучавшийся в диснеевскую командировку («Пит и его дракон»), — во второй раз снимает Кейси Аффлека и Руни Мару и делает это до такой степени обаятельно, что только и остается смотреть на результат с открытым ртом.
«Холод в июле» / Cold in July
Переиначивание нуара на современный лад — еще одно занятие, которым увлеклось немалое число заокеанских кинематографистов, и «Холод в июле» от завзятого хоррормейкера Микла («Земля вампиров») здесь определенно заслуживает упоминания. Поставленный по роману Джо Р. Лэнсдейла палп держит в напряжении, выставляет напоказ колоритных, как на подбор, героев, а под конец попросту учиняет кровавую разборку — и все это заправлено холодным синтвейвом Джеффа Грейса, композитора, к слову, трех последних фильмов Келли Райхардт. Стартовавший с убийства ночного налетчика провинциальный триллер не дает перевести дыхание ни на секунду и пока что остается самым зрелым выступлением в фильмографии режиссера.
«Джеймс Уайт» / James White
Нетипичное для Borderline Films кино, после которого у актера Кристофера Эбботта («Оно приходит ночью», сериал «Грешница») дела пошли в гору. Кутежную жизнь инфантила (собственно, Эбботт), перед которым маячит тридцатилетие, не меняет даже смерть отца, а вот неизлечимая болезнь матери переворачивает все вверх дном: перспектива потерять последнего близкого человека вынуждает Джеймса взрослеть здесь и сейчас. Бездонное море сандэнсовских coming-of-age-драм и не думает высыхать, но действительно дельных выступлений на этой территории с каждым днем становится все меньше и меньше. Если вам поднадоели или попросту не нравятся подростки, а с явлением бы ознакомиться все-таки хотелось, то обратите внимание: «Джеймс Уайт» словно для того и придуман.
«Развлечения» / Entertainment
Грустный стендап-комик, желая встретиться с дочерью, колесит с юным помощником по южным пустырям и по пути развлекает всяких маргиналов.
Рик Элверсон, начинавший со скромных драм, два года назад выпустил, мягко говоря, странноватое кино: «Развлечения» — одиссея по американскому нигде с целой пачкой неловких эпизодов. Фокус на персонаже здесь выставлен не самым обычным образом: по большей части мы наблюдаем понурого Грегга Тёркингтона, молчаливо снующего туда-сюда,однако этого хватает, чтобы начать испытывать непростые эмоции. В общем, Америка в независимом кино — это не только проблемные тинейджеры и тревожные рассказы про смерть.
#кино #подборка фильмов #инди-фильмы #топ
