Вчера поступил вопрос в формулировке, которую я люблю: "А зачем всё-таки нам "Онегин"?" Думаю, ответить имеет смысл в группе. Аргументы перечисляю в том порядке, в котором они пришли мне в голову, с приоритетами могу напутать.
КАК СЕБЯ ВЕСТИ
Во-первых, Да, отношения героев в книге очень несовременны, в них можно увидеть и абьюз, и принуждение к сожительству, и объективацию женщины, сейчас так себя не ведут. Но ведь и назначение литературы давно вышло за рамки просветительского романа на тему "Как надо себя вести". Про это пишут не взрослую литературу, а книжки для детей помладше. Мне прям даже страшно, ребята, как вы проанализируете "Превращение" Кафки.
Надо сказать, все современные истории про чёрных королев в английских сериалах, снос памятников рабовладельцам в Штатах и обязательном включении меньшинств в сценарии напоминает мне детей-пятилеток.
Года в два ему начали говорить: "Не надо, когда сердишься, бить маму. Маме больно". Из этого сначала он понял, как называется ощущение, когда сам ударишься. Потом в три года ему снесло крышу возрастным кризисом и он стал вообще неуправляемым. В четыре немного научился управлять собой, научился отбегать от мамы метра на два, и окончательно осознал свою отдельность, ну, пока есть не захочется. В пять у него появилось тяготение к философским сентенциям и потребность во внимании, и вот он учит всех в песочнице, что маму бить не надо, песком кидаться - тоже и надо здороваться. Бинго, мы достигли смысла литературы (на самом деле нет).
Потом, когда человек становится старше, открывает для себя, что среди других есть не только мама, которая не только вовремя приносит суп и компот, но что-то там ещё чувствует, но и люди, которые отличаются от него СОВСЕМ, и ведут себя ПО-ДРУГОМУ. Носят бусы или кринолины, пончо или кимоно, и для них правильно - это не так, как его воспитали. И мир от этого не рушится, просто становится разнообразнее.
Кстати, в неприятии иных и стремлении перекрасить весь мир только в свою систему понятий, нет ничего нового. 70 лет назад от Пушкина в школьной программе вообще оставалось только "Во глубине сибирских руд", остальное убрали за классовую чуждость. Потом чего-то вернули, видимо, осознали, что классовый подход очень сужает понимание. Теперь у нас новые критерии обрезки, только и всего.
ИЗУЧАЕМ ИСТОРИЮ
Во-вторых, "Евгений Онегин", как и проза Пушкина, - это хороший, нескучный способ поглубже выучить историю. В практическом измерении. Пункт первый, когда одни и те же требования применяются ко всем подряд, к сожалению, показывает - человечество забыло, что оно вообще-то менялось. А идея о том, что постулаты светского гуманизма упали на человечество готовыми, как десять заповедей, чревата одной неприятностью. Когда они опять уточнятся, и современные прогрессисты отстанут от жизни, для них это будет нежданчик.
С историей в школьном курсе вообще есть та проблема, что Древний мир, например, в пятиклассника нормально не впихнёшь. По системе взаимоотношений он как раз самый другой, а у ученика в этом возрасте ещё частично сказочный, детский взгляд на мир, да и кругозор муравьиный. Так древность, да и Средние века заодно полусказочными и остаются, и только начиная с XIX века появляется отдалённая возможность показать, как же оно примерно было в реальности. Но вместо интереса начинаются крики про абьюз. Ну, не доросли, так не доросли, кушайте рафинированное, чо.
ПРИЗНАК АРИСТОКРАТИИ
Вообще, будь моя воля, я бы выкинула из школьной программы очень много чего. Тригонометрия в меня, например, влезала только способом жёсткой зубрёжки. Со стрессовым обмороком перед экзаменом (буквально, а не фигурально). Химия - вызывала священный ужас, потому что только там зазубришь всё математическое - осознаёшь, что половина ещё и без катализатора не реагирует.Физика была сплошным кошмаром, потому что оборудование было таким кривым, что большую часть времени мы подгоняли результаты экспериментов под формулы. Корабль моего мозга, конечно, спасался от подобных балластов в гуманитарном классе, но и там до него долетало.
С другой стороны, когда всё непрофильное осталось в прошлом, мозг расцвёл, и мозоль на пятой точке от постоянного сидения в библиотеке была уже не насилием над личностью, а привычным применением морально-волевых качеств. А уж сколько интересного про насилие над личностью в процессе образования могут рассказать вам танцоры или музыканты - заслушаетесь. Но другого способа освоения профессии у них нет.
Моим недавним открытием был довольно качественный сериал, где изображалась, среди прочего, жизнь дорогих английских колледжей. Буквально в 70-е годы общение учеников с учителями там было почти средневековым. То есть, пока я на экзамене по педагогике ругалась с преподавателем на тему "учитель не должен бегать к директору, а искать подход к ученикам", педагог в английский класс заходил со словами: "Сегодня мы говорим о Лонгфелло" и получал в ответ хор голосов: "Да, сэр".
Понятно, что с таких методов обучения Британия получила свою долю детских неврозов, энурезов и заиканий, они вон даже Льюиса Кэрролла довели. Но, с другой стороны, они получили и чёткий признак аристократии. Человек, который нашёл в себе силы высидеть вот это всё и на сдачу разбирается в истории и мифологии - аристократ. Кстати, телесные наказания в английских школах отменили только в 1986 году. Смахивает на дедовщину, конечно, но... А вдруг такое представление держится и во всём мире, просто нам пока не сказали? У нас-то вообще с аристократией плоховато - одна сплошная интеллигенция.
ЦОЙ - ЖИВ, ЭЛВИС - ЖИВ, И ПУШКИН ТОЖЕ
А ещё буквально десять минут назад я засунула нос в одну только что вышедшую книжку и обнаружила там двух сестёр, которые кого-то мне моментально напомнили. При этом шанс, что автор не знает "Онегина", - нулевой. Значит, использует литературный мотив, повторяет образ, то есть, вкладывает дополнительный смысл, который, не зная первоисточника, я бы не считала.
Количество сюжетов в мировой литературе вообще невелико, значит, смыслы будут наслаиваться на смыслы, но, не зная исходников, мы рискуем не считать информацию. В то же время классические сюжеты - это, если хотите, штука даже государствоообразующая. То есть, с любым российским олигархом или бомжом у вас заведомо есть та точка соприкосновения, что их мучили "Онегиным" в девятом классе и "Капитанской дочкой" - в восьмом.
С французом, например, такой точки соприкосновения не будет - он в это время осваивал Корнеля с Расином. Вагон острот, игры слов и перифразов, которые вы понимаете с одного щелчка, а он нет, - побоку. То есть, вообще-то скрепы находятся немного не там, где мы привыкли их искать. Но они есть. Пока Пушкина не скинули с корабля истории. Кстати, это тоже цитата.
