80-летию Сталинградской битвы посвящается
Григорий Павлович Гуляев (1923-2021)
Григорий Павлович Гуляев ушёл на войну сразу после того, как сдал экзамены после 1 курса в университете. Юноша попал в химические войска и стал химразведчиком.
Участвовал в Сталинградской битве, в составе 2-го Украинского фронта прошёл Молдавию, Югославию, Австрию, Венгрию, где и узнал об окончании войны. Демобилизован 13 мая 1946 года.
31 год он проработал главным геологом в ухтинской геологоразведочной экспедиции: главным делом его жизни стали поиск и разведка месторождений бокситов на Тимане.
Его боевой и трудовой путь – яркий пример исключительного мужества и отваги, колоссального трудолюбия, стойкости, честности.
Боевые награды – орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией».
Напоминаем: вы можете дополнить наш Сталинградский полк рассказом о ваших близких - участниках Сталинградского сражения. Ждем ваши материалы в личных сообщениях группы.
«Найти и обезвредить»
Гуляев Григорий Павлович
Источник: монография «Память о войне длиною в жизнь. Воспоминания жителей Ухты и Ухтинского района - ветеранов Великой Отечественной войны» / под ред. Н.Д. Цхадая; авторы-составители: Беляева, О.И., Бубличенко, В.Н., Кустышев, А.Н., Шемиченко, Т.И., Юрченко В.В. - Ухта: Ухтинский государственный технический университет, 2010. - с. 116-123.
Я родился 31 января 1923 года в Пермской области. После окончания в 1940 году десяти классов в средней школе в городе Соликамске я поступил на первый курс геологического факультета Казанского государственного университета.
О начале войны я узнал 22 июня 1941 года, когда готовился к последнему экзамену за 1 курс. Через несколько дней получил повестку из военкомата, прошел комиссию и был признан годным для службы в армии. 160 студентов пока не призывали. Военкомат запретил мне выезд из Казани на летние каникулы к родителям. Все лето я провел в городе, вместе с другими студентами занимался различными работами. Мы выгружали лес, сплавляемый по Волге, строили же- лезную дорогу, занимались погрузочно-
разгрузочными работами.
В это время из Ленинграда в Казань были эвакуированы несколько институтов Академии наук СССР, и мы разгрузили, перетащили и установили в университетских аудиториях все оборудование, принадлежащее этим институтам.
Занятия в университете начались на месяц раньше, в августе: нам хотели дать ускоренное образование. За два с половиной года студентов должны были обучить по программе, которая рассчитана на четыре года. Занимались мы по 8 часов в день. Очень трудно было с питанием. В начале ноября мне удалось в военкомате получить открепительное удостоверение, я отчислился со второго курса университета и вернулся домой, в Соликамск.
Но чуть позже, 22 ноября, я был призван в армию и оставлен в городе в составе строительного батальона номер 1270, где занимался возведением нового магниевого завода.
22 апреля 1942 года в составе большой группы я был направлен в город Кунгур Пермской области, где формировалась 231-я стрелковая дивизия. В каждой дивизии существовала отдельная рота химической защиты, которая двигалась со штабом и охраняла его, а в случае необходимости могла оказать первую помощь пострадавшим. Мы прибыли в дивизию, нас всех построили, затем появились «покупатели» (представители родов войск).
Право выбора первым получил пожилой старшина от химроты. Он отбирал солдат со средним образованием. Дело в том, что к началу Второй мировой войны в колоссальных объемах было произведено страшное оружие – боевые отравляющие вещества, вероятность применения которых была весьма велика. Отравляющие вещества и газы впервые были использованы немецкими войсками в 1915 году против французов. Однако во время Второй мировой они не применялись. После окончания войны огромное количество снарядов, авиабомб и мин, начиненных отравляющим веществом, было найдено в водах Балтийского моря.
Я попал в химические войска. В роте имелось отделение из восьми человек –химразведчиков, и я оказался среди них. Нас усиленно тренировали. Мы совершали в противогазах марш-броски с преодолением полосы препятствий, учились работать в противоипритной защитной одежде.
В июне мы погрузились в эшелон и через Северный Казахстан прибыли в Саратов, где разместились на левом берегу Волги, в двадцати километрах южнее города.
К середине июля 1942 года немецкие войска подошли к Сталинграду. Началась Сталинградская битва, самая кровопролитная в истории человечества, в которой погибло 1,5 миллионов наших солдат и офицеров, столько же потеряли немцы и их союзники.
В начале августа, когда немцы вышли на подступы к Сталинграду, наша дивизия численностью около десяти тысяч человек в походном порядке двинулась к Сталинграду, а нас, троих рядовых и воентехника, оставили получить и сопроводить до Камышина груз для истребителей танков.
К нашему берегу была подогнана большая баржа, и на автомашинах стали подвозить груз - бутылки и ампулы (шары из тонкой жести диаметром 10-12 см), заполненные горючей смесью, которая при соприкосновении с воздухом мгновенно вспыхивает. Бутылки в ящиках были засыпаны песком по самое горлышко. Ампулы были упакованы в деревянные ящики размером 0,6х0,8 м и засыпаны песком. Эти ампулы использовались в новом оружии – «ампуломете», действующем по принципу охотничьего ружья. Оно представляло собой обыкновенную трубу под диаметр ампулы длиной примерно 0,8 м, один ее конец утончался под максимальный калибр бумажного патрона (6 или 8), далее размещались спусковой механизм и небольшой приклад. Все это монтировалось на деревянном лафете. Наведение производилось движением клина. Дальность полета – до 500 метров.
Вечером приплыл небольшой буксир с тремя баржами (с продовольствием, боеприпасами и теплой одеждой), захватил нашу баржу и отправился вниз по Волге.
Рано утром приплыли к городу Камышину, там уже два немецких бомбардировщика поджидали караван, но и у нас была хорошая противовоздушная оборона. Бомбы были сброшены с большой высоты, не причинив нам вреда. Быстро сдав груз, мы отошли подальше от берега, пересидели день и ночью на пароходе доплыли до Дубовки. До фронта добрались на попутной автомашине.
Под Сталинградом шли ожесточенные бои. Немецкие войска рвались к Волге, чтобы перерезать «артерию», снабжавшую нашу армию кавказской нефтью.
Здесь, на Волге, по существу, решалась судьба нашей родины. Если бы в этом сражении немецким войскам удалось одержать победу, то в войну против нас на стороне Германии вступили бы Япония и Турция.
Сталинград – город уникальный, он протянулся вдоль Волги на 70 километров при ширине всего 600 метров. Эту узкую полосу земли, застроенную домами и заводами, обороняла 62 армия генерала Чуйкова, сдерживая сильнейший натиск самой боеспособной шестой немецкой армии, прошедшей победным маршем по Бельгии, Голландии и Франции, и усиленной многочисленными танковыми корпусами.
За все время боев немецким танкам только один раз удалось прорваться к Волге в районе Мамаева кургана, но ударами наших штурмовиков они были уничтожены.
Наши войска севернее Сталинграда осуществляли сильнейший нажим на немцев, стремясь оттянуть как можно больше войск, нацеленных на Сталинград, и этим оказать помощь защитникам города. Наша дивизия вступила в бой в середине августа в составе 60 армии Сталинградского фронта севернее города Сталинграда в районе балки Грачи, прозванной «Долиной смерти» (юго-западнее населенного пункта Ерзовка).
Рота, в которой я служил, находилась при штабе дивизии и несла его охрану. Химразведчики, я и мой напарник-земляк Полупанов, в течение августа и большей части сентября находились на наблюдательном пункте командира дивизии, располагавшемся на расстоянии 2-3 км от нашего переднего края. Там же постоянно находились еще два разведчика из разведроты, два дивизионных и два корпусных связиста. А еще часто присутствовали представители штаба дивизии – начальник артиллерии, начальник разведки, начальник оперативного отдела, иногда и командир дивизии.
Наша задача заключалась в том, чтобы вовремя заметить начало химического нападения, оповестить войска и определить применяемые газы и отравляющие вещества с помощью мини-лаборатории (сумки химразведчика с набором индикаторов для всех отравляющих веществ). Мы вели наблюдение за возможными средствами доставки их, прежде всего за самолетами (возможно распыление в воздухе), за характером разрыва мин, снарядов, авиабомб (начиненные отравляющими веществами должны иметь цветные разрывы).
Под Сталинградом было полное господство немецкой авиации. В воздухе стоял непрерывный гул от немецких самолетов, летящих бомбить Сталинград. Над городом – сплошное марево черного дыма. Особенно варварской бомбардировке подвергся Сталинград 23 августа, когда на город сбросили свой смертельный груз более 2000 самолетов. Не забывали и нас. Каждый день немецкие пикировщики бомбардировали наши позиции. Одна бомба чуть не накрыла меня прямым попаданием. Диаметр воронки – около 4 метров, расстояние от края воронки до края моего окопа – около одного метра.
Меня спас очень плотный грунт.
Немецкие летчики-истребители от безделья хулиганили, нападали даже на отдельных людей. Так в роли «дичи» однажды оказался и я, когда солнечным днем возвращался с наблюдательного пункта в расположение своей части. Я спокойно шел, как вдруг надо мной пролетел немецкий истребитель, стреляя из крупнокалиберных авиационных пулеметов. Я сначала не понял, но при следующем заходе петлял как заяц. И только после третьего захода мне удалось найти какую-то ямку, я упал и притаился. Самолет покружил надо мной и полетел искать новую «дичь».
За время боев нашей дивизии удалось продвинуться на десять километров, но к середине октября она была полностью обескровлена и расформирована. Ее знамя и номер были направлены на Урал для формирования дивизии нового состава, а уцелевший личный состав был передан другим соединениям. Нас, группу из 15 человек, 8 ноября 1942 года передали 90 отдельной роте химической защиты 84 стрелковой дивизии, прибывшей с Северо-западного фронта (из-под Старой Руссы), в которой я прослужил до конца войны. Дивизия была кадровой, химическая рота имела свой автопарк и была полностью укомплектована оборудованием, снаряжением и имуществом для быстрой ликвидации последствий применения противником отравляющих веществ и для быстрого развертывания пунктов оказания первой помощи пострадавшим.
19 ноября 1942 года началось наступление советских войск под Сталинградом. На севере от излучины Дона наступал Юго-западный фронт под командованием генерала Ватутина, на юге – Сталинградский фронт под командованием генерала Еременко, прорвав оборону противника на участках румынской и итальянской армий. За 3 дня боев войска встретились, окружив 330-тысячную немецкую группировку. Они стремились сжать кольцо окружения и удалить от него внешний фронт. Наша дивизия под командованием полковника Буняшина принимала активное участие в уничтожении окруженной группировки.
Внешний фронт находился достаточно далеко от кольца окружения, поэтому окруженные войска не предпринимали попыток прорыва.
Но немецкое командование не теряло надежды выручить окруженную группировку. В районе Котельникова была сформирована ударная группа под командованием самого опытного военноначальника генерал-фельдмаршала Манштейна. Эта группа 12 декабря 1942 года начала наступление вдоль железной дороги и за трое суток продвинулась к Сталинграду на 45 км, но была разгромлена нашими войсками.
10 января 1943 года наше командование обратилось к командованию группировки с предложением о капитуляции. Предложение было отвергнуто. Наши войска усилили нажим и 26 января вышли к Волге в районе Мамаева кургана, разделив группировку на две части. Южная группировка численностью 48 тысяч во главе с командующим генерал-фельдмаршалом Паулюсом и его штабом капитулировала 31 января. Северная группировка численностью 42 тысячи капитулировала 2 февраля.
Я был в это время в районе Сталинградского транспортного завода и видел, как из подвалов с поднятыми руками выводили немецких солдат и офицеров. После необходимой проверки их строили в многочисленные колонны под нашей небольшой охраной или вообще без охраны, двигая их на сборные пункты. Так закончилась Сталинградская битва. Под Сталинградом немецкие войска потерпели катастрофическое поражение, потеряли 3,5 тысяч танков, 12 тысяч артиллерийских орудий и минометов, 3 тысячи боевых самолетов, 1,5 миллиона солдат и офицеров, так и не увидев реки Волги.
В конце марта наша дивизия погрузилась в эшелон и была переброшена в район г. Старый Оскол. Во время боев с середины 1943 и до 1944 года я со своим напарником Соболевым, учителем из города Череповца, много времени находился на наблюдательном пункте командира дивизии. Соболев был очень скромным человеком, писал короткие рассказы о боевых буднях, о своих товарищах. Погиб в марте 1945 года в Венгрии, отбивая контратаку немцев, прорвавшихся к наблюдательному пункту.
Немецкое командование готовилось летом 1943 года взять реванш на Курской дуге за Сталинградское поражение. Наше командование тоже готовилось отразить наступление немецких войск и разгромить их. На Курской дуге было сосредоточено большое количество войск и военной техники, были созданы оборонительные рубежи на глубину до двухсот километров, в оперативном тылу был развернут мощный резервный Степной фронт. Наша дивизия входила в состав 53 армии Степного фронта. Немецкие войска на Курской дуге были разгромлены. 3 августа еще продолжались тяжелые оборонительные бои, а Степной фронт уже начал наступление на Белгородско-Харьковском направлении. Наша дивизия принимала участие в освобождении городов: Белгорода, Харькова, Полтавы, Кременчуга, Александрии, Кировограда. Особенно тяжелые бои шли под Харьковом. Немцы упорно сопротивлялись, но 23 августа наши войска вошли в город, восторженно встреченные жителями.
С целью окружения и уничтожения Кировоградской группировки немцев наши войска нанесли удары на севере со стороны города Знаменки и южнее Кировограда. Наша дивизия занимала оборону на левом фланге и у горловины южного прорыва. В прорывы устремились наши танковые и механизированные соединения, стремясь окружить южную ударную группу. 23 декабря немецкие танки прорвали фронт в полосе нашей дивизии, была реальная угроза захвата штаба дивизии.
Все, кто не принимал участия в эвакуации, заняли оборону, из химроты человек 20 – на северной окраине села Новгородка, на пологом склоне в неглубоком снегу. Перед нами примерно в 400-500 метрах протекала речка, за ней, на другом берегу, стояли редкие хатки-мазанки.
Сначала было все тихо, потом с большой скоростью пробежала наша пехота. Она оторвалась от немцев, спешила добежать до нового рубежа обороны и там закрепиться. Потом подошли немецкие танки, остановились на противоположном берегу реки и стали обстреливать нас прямой наводкой. Потом появились автоматчики. Мы держали оборону, пока не закончилась эвакуация.
В этом бою погибли два наших уважаемых товарища, старший сержант Зеленин и сержант Мишин. Сержант Мишин, когда наша часть проходила недалеко от его дома, навещал семью. Погиб начальник оперативного отдела штаба дивизии, подполковник, руководивший обороной на этом участке. Я получил осколочное ранение в руку, но в госпиталь не поехал, отлежался в медсанбате дивизии в селе Вершино-Каменко.
Кировоград был освобожден 8 января 1944 года.
24 января 1944 года войска 1-го Украинского фронта с севера, а 2-го Украинского фронта с юга приступили к отсечению Корсунь-Шевченковского выступа. В результате ожесточенных боев 28 января войска встретились, окружив одиннадцать немецких дивизий.
Наша дивизия держала оборону на правом фланге внешнего фронта. Даже химрота находилась во второй линии обороны, на северной окраине города Шпола.
Немцы каждый вечер открывали пулеметный и автоматный огонь. И, хотя это была уже вторая линия обороны, пули свистели над нашими головами.
Немецкое командование считало, что в такую весеннюю распутицу с раскисшим черноземом, какая бывает на Украине, наши войска наступать не будут, и у немцев появится достаточно времени для перегруппировки войск и укрепления обороны. Советское командование решило использовать этот расчет врага и начало широкое наступление в начале марта.
Наша дивизия наступала в составе 2-го Украинского фронта. С боями прошла двухсоткилометровый путь и вышла на подступы к Кишиневу.
Мы с Соболевым двигались в первом эшелоне, наша рота с автотранспортом безнадежно отстала. Как и все наступающие войска, жили за счет местного населения. Даже под Кишиневом, пока не прибыла наша часть, питались в основном молдавской фасолью.
Наша дивизия простояла в обороне на одном месте почти все лето. Шли обычные позиционные бои.
Хорошо потрудились саперы, построив в полосе дивизии многочисленные муляжи артиллерийских орудий и танков. И пролетающий немецкий корректировщик «Рама» наверняка фиксировал, что здесь крепкая оборона.
Мы с Соболевым постоянно находились на наблюдательном пункте, расположенном на возвышенности. Перед нами вдоль фронта пролегала широкая, глубокая долина с высоким противоположным склоном. По середине долины протекала речка – естественный рубеж нашей обороны. До нашего переднего края было полтора-два километра.
Примерно в трехстах метрах вниз по склону размещался наблюдательный пункт командира стрелкового полка, державшего оборону на этом участке. Там неотлучно находились разведчик и связист. Старшина разведчик с нашего наблюдательного пункта постоянно держал с ними связь. Слева от нас, в семи километрах, находился город Оргеев.
В августе наши войска начали наступление. 24 августа был освобожден Кишинев, а затем и разгромлена немецкая группировка. Наша дивизия принимала активное участие в этих боях. А в середине сентября она была переброшена через Карпаты на Западную Украину. Мы полтора месяца стояли в лесистой местности между городами Луцк и Ровно, видимо, нас готовили на Сандомирский плацдарм и далее на Германию. Но, в связи с наступлением наших войск в Венгрии, дивизия была переброшена обратно до венгерского города Дебрецен.
Далее двигались своим ходом, по пути останавливались в югославском городе Суботицы. Югославы приняли нас очень хорошо. Разместили всю нашу часть в большой гостинице, и мы проспали ночь на белоснежных простынях, под пуховыми одеялами, а наутро нас угостили «белой кавой» (какао с молоком).
Наша дивизия была передана 3-му Украинскому фронту, ведущему тяжелые бои в правобережной Венгрии.
Наши войска уже находились в Германии, на подступах к Берлину, но здесь, на юге, немецкое командование держало крупные силы и отчаянно цеплялось за эту территорию.
Особенно тяжелая ситуация для фронта складывалась в январе-феврале. В Будапеште была окружена крупная немецкая группировка. На севере, со стороны городов Бикчи и Касторны, рвалась к Будапешту, чтоб вывести окруженные войска, ударная группа из 9 дивизий. Самые ожесточенные бои шли за центр венгерского авиастроения, город Секешфехервар, который переходил из рук в руки несколько раз и был взят нашими войсками 24 декабря 1944 года. Здесь большой группе немецких танков удалось прорвать наш фронт, и они несколько дней гуляли в нашем тылу.
Наша дивизия принимала самое активное участие в боях за этот город. Я находился на его северной окраине, вышел из города ночью вместе со штабом дивизии, причем передвигаться пришлось на дамском велосипеде, поэтому догнал свою часть уже к концу второго дня, в 35 километрах от города.
Дивизия внесла большой вклад и в ликвидацию немецких группировок в районе озера Балатон и западнее Будапешта, а также в освобождении столицы Венгрии. Будапештская группировка немцев капитулировала 13 февраля 1945 года.
В марте наша дивизия была отведена на краткосрочный отдых в город Дунафельдвар, расположенный на правом берегу Дуная. Но отдохнуть нам довелось всего несколько дней. Поступил приказ, согласно которому нашей дивизии передали весь армейский и фронтовой автотранспорт, на который было погружено все – плоть до повозок и лошадей. И дивизия, преодолев за ночь 250 километров, оказалась на юге Венгрии.
Здесь немецкие войска начали наступление, потеснив на 15 километров «наших братушек» (югославские и болгарские части), оборонявших этот участок фронта. Вступив в бой, наша дивизия помогла восстановить положение.
Последним крупным населенным пунктом, в боях за который принимала участие дивизия, был город Надьканижа, расположенный на западе Венгрии и взятый 4 апреля.
8 мая нам сообщили, что фашистская Германия капитулировала, война закончилась.
А 9 мая был объявлен праздник – День Победы. Для нас это было самое радостное сообщение. Одновременно был получен приказ двигаться форсированным маршем на запад и прибыть в австрийский город Грац раньше американцев. Остаток дня и всю ночь мы двигались по горным дорогам и 9 мая рано утром прибыли в город Грац. Город был украшен флагами стран-победителей (Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Англии, Франции), полотнища которых свисали с верхних этажей зданий почти до самой земли. У всех было радостно-приподнятое настроение.
В этом городе мы пробыли недолго. Согласно решению консультационной комиссии стран-победительниц, город попадал в американскую зону оккупации.
В середине июня мы оставили город Грац, двинулись на восток, проехали через всю Венгрию и остановились в городе Араде, расположенном в Западной Трансильвании – провинции, которая до Второй мировой войны входила в состав Венгрии, а после войны была передана Германии.
Штаб дивизии разместился в бывшей турецкой крепости, расположенной в центре города, а наша часть заняла пристройки при местном большом парке.
Здесь я пробыл до 13 мая 1946 года и был демобилизован как студент второго курса высшего учебного заведения. В этом же году поступил в Молотовский (Пермский) государственный университет. После окончания университета Министерством геологии СССР был распределен во вновь организованное Туркменское геологическое управление. В предгорьях Памира на высоте 2,5 тысяч метров занимался поисками полиметаллических (свинцово-цинковых) месторождений.
Главным делом моей жизни стали поиск и разведка месторождений бокситов на Тимане. 31 год проработал в самой крупной в Союзе Ухтинской геологоразведочной экспедиции, базировавшейся в г. Ухте Республики Коми, начальником и главным геологом партии, старшим геологом отдела. В должности главного геолога геологоразведочной партии занимался поиском и разведкой бокситовых месторождений в центральных районах республики.
Имею диплом первооткрывателя самого крупного на Евро-Азиатском континенте Средне-Тиманского месторождения бокситов, содержащего 30% общероссийских запасов этого сырья. На месторождении работают крупные рудники. Добываемые бокситы вывозятся на Уральский и Сибирский глиноземные заводы.
Май 2009 г.
В подготовке настоящих воспоминаний оказали помощь Жгилева Мария Сергеевна и Кульбачная Елена Владимировна , студентки 1 курса факультета экономики и управления Ухтинского государственного технического университета.