Сад желаний. СССР, 1987. Режиссер Али Хамраев. Сценарист Сергей Лазуткин. Актеры: Марианна Велижева, Ирина Шустаева, Ольга Зархина, Галина Макарова, Михаил Брылкин, Игорь Донской, Александр Феклистов, Юрий Павлов, Хикмат Гулямов, Марианна Высочина, Сергей Карленков, Лев Прыгунов и др. 0,8 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Есть фильмы, рецензии на которые пишется словно сами собой. Недостатки таких картин вполне очевидны, и еще во время просмотра у рецензента не раз возникает крамольная мысль: дай ему в руки камеру, — ей Богу, поставил бы лучше...
С фильмами больших мастеров все иначе. Тут кинокритик, даже самый строгий, уже не может всерьез изобразить себя на месте режиссера. Более того, часто возникает ощущение несоизмеримости рецензии и картины, настолько емок, многозначен и глубок мир подлинного таланта.
Кроме того, и критики, и зрители, оценивая произведения искусства, на мой взгляд, рано или поздно сталкиваются со штампами своего восприятия и уровня эстетического вкуса.
Мне, к примеру, довелось впервые увидеть опубликованной свою рецензию лет десять назад. Потом я писал о сотнях картин и год за годом с грустью обнаруживал, как рука почти механически начинала выводить «спасительные» фразы о «прекрасной актерской работе», «интересном изобразительном ряде», «гуманизме идеи» и т.п. Штампы наступали, и в итоге я не раз ловил себя на мысли, что от иной статьи, посвященной яркому, снятому будто на одном дыхании фильму, веет скукой и казенщиной. А как хочется, чтобы твои заметки хотя бы отдаленно приблизились к атмосфере фильма... Хочется чуда, чтобы, как в прологе «Зеркала» Андрея Тарковского, освободиться от груза прошлого и произнести наконец: «Я могу говорить...»
Вот об этом подумал я и после просмотра картины Али Хамраева «Сад желаний». Думал и завидовал способности режиссера, не обрастая штампами, переходить в своем творчестве от жанра к жанру. Скажем, от вестерна («Седьмая пуля», 1973) к философской притче («Триптих», 1978). «Сад желаний» показал, что этому мастеру подвластен и еще один поворот, не менее трудный: от одного национального материала к другому. Снятый где-то в центре России, с русскими актерами, этот фильм, несомненно, раскрыл лучшие стороны дарования узбекского режиссера.
«Сад желаний», казалось бы, легко упрекнуть в эклектике. В самом деле, поэтичные наплывы, причудливые сновидения, наполненные изысканными символами, соседствуют на экране с натуралистическим эпизодом, где один из героев не наших глазах разрывает на части и ест живую рыбу, пойманную в лесном ручье. А вслед за восхитительно снятыми кадрами рассвета, увиденного через марево колышущихся трав, возникает сцена, в которой звучат слова отнюдь не литературного происхождения...
Между тем, ощущения противоестественности такого сочетания не возникает. Напротив, по-моему, авторам удалось добиться гармонии, свойственной самой жизни — непредсказуемо разнообразной в своих проявлениях.
Действие фильма построено так, что поэтичную атмосферу постоянно пронизывает ощущение тревоги. И это не только тревога за героев с высоты нашего знания о том, что за первыми летними днями 1941 года последует роковая дата 22 июня. Но и тревога иного рода — когда мы узнаем, что у одной из трех юных сестер — Аси — расстрелян как «враг народа» отец, а в лесу, близ живописной деревушки, где сестры проводят свои школьные каникулы, скрывается сбежавший из лагеря репрессированный сын бывшего священника Павел.
Эту тревогу нельзя не почувствовать и в изобразительном решении картины. На счету оператора Владимира Климова больше десятка фильмов. Немало, учитывая, что его еще совсем недавно принято было называть молодым. Но полагаю, не ошибусь, если скажу, что «Сад желаний» на сегодняшний день — лучшая его работа. Картина, где операторский талант В. Климова раскрылся в полной мере композиционных, ракурсных и цветосветовых возможностей.
Удались и тонкие по цветовой гамме пейзажи, достойные любой знаменитой галереи, и притягательные, разнообразные по психологическому рисунку портреты трех героинь, и ирреальность их снов. Даже такой, вроде бы, архаичный, вышедший из моды со времени 1950-х прием, как наплыв, получает у камеры Владимира Климова второе дыхание в любовной сцене встречи старшей из сестер — Лоры — с простодушным деревенским пареньком.
Вопреки стыдливым «канонам» прежних лет любовь показана здесь без ханжеской вуали. Такой искренности половодья чувств молодых героев на нашем экране, пожалуй, еще не бывало. Да и в мировом кинематографе это редкость. Из фильмов последних лет вспоминается разве что поразительная интимность картины Анджея Вайды «Хроника любовных происшествий» (1986), действие которой разворачивается в Вильнюсе летом 1939 года, когда главные герои — трое старшеклассников-гимназистов тоже не знают, что их ждет завтра...
Еще одна удача «Сада желаний» видится мне в точном выборе актеров. Известно, что в кино он решает многое. Ответственность этого выбора особенно велика, если речь идет о шестнадцати-семнадцатилетних. Тут в отличие от лент с персонажами более юного возраста возникает соблазн вместо сверстников героев-школьников пригласить на съемки более умелых и удобных в работе студентов театральных и кинематографических вузов. На первый взгляд, вполне естественно — гораздо легче добиться нужной трактовки роли от профессионала или полупрофессионала, чем от дилетанта девятиклассника. Однако, как показывает экран, такое режиссерское решение неизбежно мстит за себя. Кино — не театр. И крупные планы все равно выдают возраст исполнителей. И как бы талантлив не был двадцатидвухлетний актер, ему трудно жить на экране чувствами шестнадцатилетнего героя. Именно так, на мой взгляд, произошло в картинах «Завтра была война» (1987) Юрия Кары и «Шантажист» (1987) Валерия Курыкина
Али Хамраев пошел путем более трудным — пригласил на главные роли московских школьниц и не ошибся в выборе. Юные исполнительницы сыграли отнюдь непростые роли эмоционально, раскованно, минуя искушения профессиональных и «студенческих» шаблонов. Задумчивая, каждой клеточкой ощущающая счастливое единение с природой Ася. Познавшая взаимность первой любви, «умудренная опытом» старшая сестра Лера. И самая младшая — «строгая моралистка» и хранительница родительских заветов Тома. У каждой из сестер свой характер, темперамент, взгляд на мир, свои надежды и желания. Увы, скорее всего, несбыточные...
«Сад желаний», судя по недавней статье в журнале «Искусство кино» — первый фильм Али Хамраева, принятый без единой поправки. Впервые этот талантливый художник получил возможность высказаться до конца. Тема противоестественности насилия, предательства, подлости, войны, тема трагедии человеческого неведения и страха звучит в картине в полный голос.
И надолго остаются в памяти глаза «врага народа» Павла (А. Феклистов) перед тем, как люди из «черного ворона» нанесут ему смертельные удары. И восторженные глаза сельчан, устремленные на полотно экрана, где бравые киногерои распевают победоносную песню о том, как «в бой пошлет товарищ Сталин». И темные, глубокие глаза Аси, которые словно предчувствуют близкие взрывы бомб и снарядов, и пламя над рассыпающимися на части домами...
Четверть века шел Али Хамраев к этому фильму. Картине очень личной, выстраданной. Ведь ему не исполнилось еще и пяти лет, когда в феврале 1942-го под Вязьмой погиб на фронте его отец. Погиб совсем молодым, в 31 год.
«Я тебя помню». Так называется предыдущий, прошедший сквозь бюрократические рогатки, фильм режиссера, посвященный памяти отца. «Сад желаний» — еще одно обращение Али Хамраева к прошлому, с которым он связан не только памятью детства, но и генетической памятью времени.
Александр Федоров, киновед
Сады скорпиона. СССР, 1991. Режиссер и сценарист Олег Ковалов. Использованы: материал фильма А. Разумного «Случай с ефрейтором Кочетковым» (1955) и советская кинохроника.
На мой взгляд, режиссерский дебют киноведа Олега Ковалова оказался удачным.
В монтажном фильме «Сады скорпиона» ему не только удалось использовать солидную базу синематечной «насмотренности», но и проявить истинно режиссерские качества: тонкое понимание структуры звукозрительного ряда, оригинальное монтажное мышление, где философские обобщения, многозначная метафоричность органично сочетается с эмоциональностью искренней ностальгии по эпохе второй половины 1950-х. Фильм этот при желании можно было легко превратить в веселый «капустник»: насмотревшись старых кинодетективов и иных приключенческих лент времен «оттепели», смонтировать пародийную ленту.
Рудименты подобной версии видны в прологе «Садов скорпиона», однако в итоге Олег Ковалов пришел к иному результату. Взяв за основу давно позабытую «военно-патриотическую» ленту А. Разумного "Случай с ефрейтором Кочетковым», он включил ее в контекст «эпохи несбывшихся надежд», переосмыслил и...
Впрочем, попробую по порядку. Картина А. Разумного была прямолинейна, дидактична и состояла из ходовых клише своего времени: идеальный солдат влюблялся в симпатичную продавщицу, а она оказывалась... коварной шпионкой. Кочетков, само собой, заявлял о шпионском гнезде в соответствующие органы, честно выполняя тем самым свой гражданский долг...
Но все это, повторяю, было в ленте 1955 года. Сидя за монтажным столом, Олег Ковалов превратил банальную историю в полумистическую притчу о человеке, который в психбольнице пытается вспомнить и понять, что же с ним произошло.
И в этих флэшбэках нет никакого дежурного разоблачительства шпионажа, а есть чистая любовь скромного и доброго паренька. Подобно Орфею из знаменитого фильма Жана Кокто, он однажды заглянул в зеркало, переступил порог обыденного мира, где все было просто и ясно, и очутился в зазеркалье, где на него нахлынула эротическая волна неотвратимого как судьба, взгляда волоокой красавицы... Но в эту любовь вмешались сверхбдительные силы тогдашних «органов», усиленно внушавших бедняге ефрейтору, что он попал в развесистые сети гнусного вражеского гнезда...
А вокруг сверкал праздничными огнями фестиваль молодежи и студентов. Искренними слезами умиления наполнялись глаза Ива Монтана и Симоны Синьоре, слушавших, как солист образцово-показательного хора «пэтэушников» старательно выводил по-французски популярную в те годы песню «Когда поет далекий друг». Очаровательная и озорная Ширли Мак-Лейн, улыбаясь, жала руку Хрущеву...
Но вот под томительно-тревожную музыку возникали пейзажи бескрайних пустынь, и свирепые динозавры оскаливались хищной пастью. Венгрия, 1956. Обугленные трупы, подвешенные вниз головой на улицах Будапешта. Автоматные очереди. И снова — праздничная Москва.
Концерт Утесова и очередной парад. И финал «Ночей Кабирии» под волшебную музыку Нино Рота...
Вероятно, на этом материале получился бы разоблачительный фильм, еще раз обвиняющий тоталитарную систему. Но «Сады скорпиона», несмотря на ядовито-жалящую символику названия, видятся мне, скорее, лирической попыткой режиссера вспомнить время своего детства с его мифами, массовыми мистериями и иллюзиями...
Олег Ковалов смог совершить, казалось бы, невозможное — он вдохнул в плакатных персонажей ленты А. Разумного жизнь. Главным героя фильма, быть может, неожиданно для себя начинаешь сопереживать. И это не случайно. По сути, во многих из нас было нечто от наивного бедолаги ефрейтора. Это мы радостно шагали на демонстрациях и вместе с героями фильма Хуциева «Мне 20 лет» напевали балладу о «комиссарах в пыльных шлемах». Это мы, затаив дыхание, слушали по радио сообщения о небывалых космических полетах. Многие из нас, как и исполнительный и всецело доверяющий начальству Кочетков, в юные годы были далеки от знания и понимания диссидентских идей. Напротив, были совершенно серьезно убеждены, что растем вовсе не в саду скорпионов, а в самой свободной и демократичной стране в мире, что знаменитая чеховская фраза о том, как он по капле выдавливал из себя раба, относится к временам, давно ушедшим и далеким...
В какой-то степени талантливый фильм Олега Ковалова — лирическая исповедь поколения, детство которого пришлось на 1950-е...
Александр Федоров, киновед
