Неужели сбылось, два дня как семнадцать исполнилось, а меня уже взяли на фронт. Правда сказали, что сначала надо училище окончить или школу военную, я толком не расслышал – ликование, что скоро буду бить врага, заглушило слух. На фабрике меня провожали все, кто смог оторваться от станков, не ожидал, что столько много народу соберётся, вышло даже как-то торжественно. На маленьком митинге, комсорг назвал отступление Красной Армии вынужденным, обещал большие победы. Мама была огорчена моим отъездом, на ней оставались две мои младшие сестры. Я объяснил, что не могу иначе.
- Твой отец ушёл, теперь ты! О нас кто позаботится?!
Всё дело в том, что наша семья была татарская. Не принято было, чтобы женщина работала. Отец старался, выходил на две смены подряд, повзрослев, и я помогал. Но мужчина своего решения не меняет, я отбыл на фронт.
Мы ехали навстречу войне, смерти, это понимали многие, но не все. Были и такие, которые думали, что пока мы будем учиться – война закончится. Зайдя попрощаться к школьному учителю истории, я выслушал от него последний урок. Он расправил карту мира, показал, кто против нас воюет, выглядело устрашающе. По пути следования мы меняли эшелоны. Бывало, высадят нас на станции, и сиди, жди другого. Наконец добрались до полустанка, возле которого стояли бараки. Умудрённые опытом попутчики сказали – нас привезли в тюрьму. Большая территория была огорожена высоким деревянным забором с колючей проволокой поверху, чуть в стороне от неё – наше жильё. Первый день на новом месте начался с того, что мы сами себе сделали орудия, я угодил в артиллеристы. Утром возле нашего барака были сложены доски и брёвна, их принесли заключённые, я видел уходящего последним – он показал оскорбительный жест рукой. Соорудили макеты пушек, поставили их на колёса от грузовика, они были без шин. Для придания тяжести «орудиям» на них укладывались мешки с песком, его пришлось добывать из промёрзшей почвы, был декабрь 1941 года.
Вечером одного из дней середины января, нас обрадовал старшина роты:
- Братцы, завтра по-настоящему стрелять будем!
- Сердцевиной бревна? Не выйдет, - остановили курсанты пыл старшины.
- Выйдет, я слышал, что настоящую пушку привезли, завтра стрельбы!
Всю ночь мы ворочались, лично я боялся, что могу ошибиться при наведении орудия, теперь это была моя армейская специальность.
Рано утром, ещё темно было, мы выстроились на поле за бараками. Ночью мы слышал за забором громкий шум, лай собак, даже выстрелы, но уставшие за день, не придали этому значения.
- Курсанты, перед вами 76-мм полковая пушка, - начальник училища показал на приземистое орудие с коротким стволом.
По строю курсантов прошёлся шёпот: «А танк из неё подбить можно?», «А по самолётам, она как?», «А она стреляет?», кто-то называл орудие - «царёвой пушкой», я смолчал.
Мы подходили к орудию по очереди, заранее сформированными расчётами, я припал к прицелу. Прицелы, даже много, были в училище, от всяких орудий - этот был незнаком. Справившись с волнением, я навёл орудие на мишень.
- Огонь!
Раздался выстрел.
Деревянные ворота, служащие мишенью, разлетелись на куски.
- Кто наводчик? – спросил, подошедший к орудию капитан.
- Я, - вытянувшись во весь рост, я забыл представиться.
- Молодец! Следующие.
Следующим пришлось бежать за триста метров, чтобы восстановить мишень.
- Будешь так бить по танкам врага, героем домой вернёшься, - капитан протянул мне портсигар, но от папиросы я отказался, за что «получил» от курящих сослуживцев. После стрельб, одно единственное орудие нашего училища, мы «вылизали» до блеска, даже выстроилась очередь от желающих принять участие. Все были под впечатлением от стрельб и от мощности настоящего оружия.
Ночью подняли по тревоге, одевшись, мы приготовились к привычной пробежке, но прозвучал приказ брать с собой вещмешки. Из-под навеса выкатили орудие, оставшиеся к нему снаряды несли на руках, их было не так уж много. В дороге нас догнал человек верхом на лошади:
- Крепите, подвезём.
Курсанты быстро что-то придумали, обвязали лошадь верёвками.
Утром мы были на длинном пригорке, который возвышался над полем. Прибежал майор, он много кричал, с его губ свисала пена, я мало что разобрал из его слов. Лейтенант, который был у нас за командира, отмахнулся от майора, в ответ тот застрелил его. Потом он навёл свой пистолет на нас, но мы, как по команде, ощетинились штыками своих винтовок.
- Все здесь сдохнете! - майор скрылся в кустах, а мы не знали что делать.
Появился капитан, который хвалил меня на стрельбах:
- Кто командир?
Ему рассказали про майора и про смерть лейтенанта.
- Орудием будешь командовать ты! – он указал на меня, - Вон, на тот бугорок выходите.
- Стрелять когда? – я чуть заикался, страх сковал не только ноги, но и язык, столько уже перед глазами произошло!
- Сам поймёшь. Выполняй приказ!
Нас было восемь человек, все толкали орудие, помощник подгонял лошадь, но она скользила копытами по снегу, падала, сталкивая орудие своим весом вниз. Из леса показалось шестеро мужчин в рваной, серой одежде.
- Помощь нужна? – спросил один из них.
- А то не видно?! - не сказал, а выдохнул я.
- Впрягайся, - скомандовал он своим.
Тяжело было, но удалось затащить пушку на пригорок.
- Спасибо, - я поблагодарил помощников.
- Тебе, пацан, рано этим заниматься, к мамке беги, - сказал их старший, и я понял кто они.
- Сам разберусь, - я выставил вперёд себя винтовку со штыком.
- Ну, как знаешь! Кто со мной?
Двое из шестерых остались, помощник с лошадью пропал.
- Все вниз, за снарядами! Бегом! – я чувствовал себя командиром и не хотел быть таким, как тот майор.
- Вы кто? – обратился я к плохо одетым мужчинам
- Командуй, потом спросишь!
Мы стали закапывать орудие, и не просто делать укрытие, а так, чтобы вывести его на прямую наводку.
- Всё, хватит. Снаряды за дерево! – я уже слышал приближающийся шум моторов.
- Нам что делать? – спросил один из мужчин в серой одежде.
- До того бревна снаряды вы несёте, дальше курсанты.
- Понятно.
На поле выехали два танка, было далеко не то что для стрельбы, даже разглядеть их было тяжело, снежная пыль скрывала едва видимые силуэты.
- Давай жахнем по ним?!
- Давай, следующим снарядом будешь ты! Согласен?
Нетерпеливый курсант умолк. Я наводил прицел на первый танк, но потом как кто-то толкнул меня в руку: «Это разведка, дождись всех, а то тебя раскроют раньше времени!».
На поле было уже четыре немецких танка, я поразился их наглости. «Догадываются же, что под прицелом, а разъезжают как на лодке в городском пруду!». Из леса выехали ещё четыре машины, те, что были впереди, вернулись. Выстроившись в кривую линию, танки немцев двинулись в атаку, за ними бежала пехота.
- Вот теперь можно! – я навёл прицел на танк, который то и дело вилял, как ждал моего выстрела.
Дождавшись, когда он "успокоится", я скомандовал – «Огонь». Раздался выстрел, бронебойный снаряд попал в башню, нам было видно, что она накренилась, вряд ли теперь он сможет выстрелить.
- А как подбитый, он будет считаться? – спросил кто-то за спиной, я не стал оборачиваться.
- Награду уже хочешь?
- Ага!
- Заряжай – это не последний.
Подраненный танк повернул в сторону леса. Второй танк удалось поразить только с третьего выстрела, так часто он менял траекторию движения. Два других поддались быстро, один даже взорвался. Оставшиеся развернулись, уводя за собой пехоту, которую уже хорошенько поливали огнём из наших позиций снизу.
Я обтёр шапкой пот с лица:
- Вы кто?
- Не догадываешься? - один из мужчин показал на себя.
- Догадался. Чего не ушли с теми?
- Поле у нас разное, ягоды мы не те!
- Я, если что…!
- Видели уже твою прыть. Снарядов пять штук осталось. Есть, где ещё взять?
- Нет.
На поле снова гул, я насчитал двадцать пять танков.
- Действуем спокойно, - я прильнул к прицелу, за спиной раздался топот, обернувшись, увидел, что убегает курсант Лапин.
- К бою!
Первый снаряд прошёл мимо танка, но подняв за ним снег, заставил залечь пехоту. Вторым попал, но танк продолжал двигаться, стреляя на ходу.
- Заряжай!
Рядом с пушкой что-то взорвалось, мне кричали, но я не слышал. Сбросив с головы каску, я навёл ствол пушки на обидчика. Мне казалось, что это он нас заметил. Новый взрыв, ребята вскрикнули, двое упали замертво. Выстрел! Немецкий танк развернулся, замер.
- Заряжай! – кричал я, не слыша своего голоса.
Выстрел – перелёт!
- Заряжай!
Выстрел! Танк вздрогнул и остановился. Новый взрыв возле пушки.
Командир полка придерживал раненую руку:
- Кто с высоты стрелял?
- Курсанты артиллерийского училища, - капитан пытался закрепить повязку на своей голове.
- Фамилия командира орудия?
- Курсант…, виноват, не знаю. Все его в траншеях были, сегодня погибли, никак фамилию не узнать.
- Стемнеет, отправь бойцов, пусть похоронят, как положено. Негоже таким Героям под небом лежать.
- Похороним.